станет обратно человеком. Срок испытания от количества потраченной пыльцы зависит. А если примет себя свиньей, то ей и останется уже навсегда.

— А сколько срок испытания у него будет? — показал на спутника я.

— Довольно большой. Я уже много накопила. Ох! Что мне делать? — последние слова фея почти прорыдала.

Глава 11

— Подожди! — мягко, но твердо сказал я. — Давай разберемся, и я попробую тебе помочь.

— Ладно, — махнула ручкой в стальном рукаве фея. — Меня убили во время Гаронской битвы. И теперь у меня одно желание — отомстить.

— Гаронской? — пораженно прошептал Зюйд. — Но это же одиннадцать лет назад было! Ты копила пыльцу одиннадцать лет? То есть я буду девушкой лет семь?

— Подожди! — оборвал его или ее я, заметив, что красотка тоже готова разрыдаться. — Нам пока только стал известен срок накопления пыльцы. А сколько длится превращение на одну порцию мы не знаем.

— Да, заткнитесь, дурни! — зло сказала фея. — Так вот… Чтобы вам понятно стало. Эльфов стараются не убивать, боясь мести фей или духов. Битвы не считаются, так как там мстить вроде как не за что. Но меня убили не в бою. Так что я знаю кто и хочу ему отомстить.

— А ты помнишь себя? — уточнил я, когда у меня в голове всплыли слова Бронжи, что феи помнят свою прежнюю жизнь разве что эпизодами.

— Помню только, что была наемной лучницей в местной армии. И подробно об убийстве.

— А зачем тебе потребовалось так долго копить пыльцу? Насколько я понимаю, превратить человека во что-то мелкое на пару часов для вас несложно. А потом это мелкое и убить можно.

— Так то человека, а меня убил вампир, — взмахом руки фея остановила наши мгновенно завертевшиеся на языке вопросы. — Если бы это был молодой вампир, то я его превратила бы в летучую мышь, покопив год. Но это очень древняя нежить. Ее превратить вообще нельзя. А вот «истинной сутью» можно превратить в труп, чем он и является. Я пробовала и так, и так, пробираясь днем в его логово, пока эта тварь спит. Но на превращение он даже не проснулся, а на «суть» только немного протух. Хорошо, что я тогда успела смыться, пока он окончательно не проснулся. Я рассчитала, что мне надо копить пыльцу на «суть» лет пятнадцать. А мне очень плохо от осознания, что эта тварь жива. Вот впадала в спячку, только иногда просыпаясь поесть и помыться. Вот и домылась… чистюля хренова!

— Извини, — искренне покаялась красотка. — Месть, это святое. Я даже не знаю, чем загладить свою вину.

— Подождите! — вмешался я. — Так что произошло? И как вампиров вообще убивают?

— Когда битва шла к концу, я заметила, как один раненый воин пьет кровь из своего слуги. Конечно, все поняла, но и он меня заметил. Тут же и убил. А кто там разбирается, как погибла лучница. А убить вампира можно или изрубив на куски, или магией очень сильной, или на солнце привязав на час-другой. Это самая плохая смерть для них, потому что долгая. Но так-то он и днем может ходить, хотя не любит, конечно. Поэтому спит весь день, а ночью делает свои делишки. Ходит, из слуг кровь пьет. А те и не знают. Есть только пара доверенных, которые в курсе. Он убивает редко, раза три в год, иначе бы его уже разоблачили.

— Где он живет, и кто он? — начал обдумывать способ расправы я.

— Да в получасе ходьбы от Порт-Улана, — махнула рукой фея на недалекий уже город, куда мы и ехали. — Граф Куро де Козон. А по прямой отсюда всего десять минут лету.

— Да я же его знаю! — воскликнула Зю. — Видел пару раз при дворе. Он вампир? Никогда бы не подумал.

— А что? Он должен был на бал с клыками и синей мордой идти? — ехидно спросила фея. — Ваши шабаши ночами происходят, так что для нежити самое раздолье.

— Подождите! — остановил перепалку я. — Свет именно солнечный нужен?

— Да, истинный, — кивнула фея, — от него еще загар бывает.

Я прожевал огурец и пожелал изучить еще один осветительный огонек, но спектр выбрал синий, а потом добавил еще много света с большим сдвигом в ультрафиолет. Потом свернул трубочку из бумаги и прилепил внутри нее светляка.

— Держи, — протянул я малявке кустарный фонарик, из которого бил синий луч. — Только не смотри на него, можешь и ослепнуть. Там истинного света раз в сто больше, чем в солнечном свете. Так что вампира должен зажарить минут за пять.

— Быстро… — поморщилась фея, с опаской принимая противонежитиевое оружие.

— Как вырубишь, так свети на разные части… — пожал плечами я. — Но если луч слабый сделать, то он тебя может успеть поймать, так что будь осторожнее. А как закончишь, найди нас в городе. Надо же что-то и с Зюйдом решить. И… еще о твоей мести. Если не будет получаться с лучом, то не рискуй. Я придумаю еще что-нибудь.

Вскоре мы ехали дальше по дороге. Нахохлившаяся под плащом девушка посмотрела на меня и сказала:

— Я ни черта не понял, Алекс, но почему-то мне кажется, что ты придумал что-то невероятное.

— Да… — протянул я. — Сам не понимаю, как раньше не догадался? Это же может быть идеальным оружием против нежити. Ну вот, приперло и придумал… Хотя и не меня приперло.

Буквально через час мы приблизились к воротам города, но дальше нам пришлось посторониться, так как сначала стражник нам замахал освободить дорогу, а потом из ворот на скаку вылетел отряд в сотню латных кавалеристов и свернул на неширокую дорогу, теряющуюся за ближайшей рощей.

А через несколько минут и группа из десятка воинов и магов в плащах с эмблемой инквизиции промчалась им вслед.

— Что случилось, уважаемый? — спросил я стража, когда мы наконец подъехали к воротам.

— Четверть часа назад примчался человек из замка графа де Козон. Начал кричать, что с их господином творится что-то страшное. Тот орет безумным голосом. А когда его гвардейцы хотели ворваться в покои, то не смогли подойти, так как оттуда шибало таким ужасом, что некоторые сознание теряли. Вот, инквизиторы потребовали выслать отряд для оцепления, а сами с магами поехали в замок.

— Похоже, фея решила не убивать вампира быстро, — проговорила моя спутница, когда мы продвигались к рыночной площади, а, вернее, целому торговому городку, между жилыми кварталами города и огромным портом.

А я разглядывал сам порт, благо мы находились на холме, и все его строения и десятки кораблей у причалов оказались как на ладони, и начал понимать, почему здесь почти нет сообщения между разными материками.

Корабли были не сказать, что утлые лоханки, но насколько я понимаю, такие конструкции годятся только для каботажного плавания. Ничего хоть сколько-то напоминающего каракки или другие мореходные суда заметно не было.

А вдали, всего в нескольких десятках километров, виднелся другой берег моря, узкого в этом месте. Я спросил какого-то мальчишку, и тот сказал, что сегодня отправится еще парочка кораблей в город на противоположном берегу. А может их правильнее назвать паромами?

Мы углубились в тенистый из-за часто посаженных деревьев бульвар и передо мной на голову лошади села фея.

— Ты хорошо придумал, — похвалила она меня. — Я так развлеклась! А он так выл! Хи-хи. Ты молодец! Вот возвращаю волшебный фонарик.

— Тебя видели?

— Что значит «видели»? Я сама всем показалась, после того как этот вонючка сдох. Да, он стал ужасно вонючим, после того как я начала на него светить этим синим лучиком. Инквизиторы просто рты разинули.

Я схватил фею, и ослабив ремни своей кирасы, сунул замершую от моей наглости малявку под толстую кожу.

— Ты ничего не попутал? — возмущенно крикнула она. — Я не твоя собственность. Не лапай меня!

— Ты в стальных доспехах. И тебя не должны видеть. Что непонятного?

— А… ну ладно.

— И вообще, теперь твоя очередь исправлять ошибки.

Но в ответ я не услышал ничего.

— Что с ней? — спросила моя спутница.

— Спит… — заглянул я под кирасу. — Она, вообще, сейчас совсем не такая как была. Более дурная, что ли.

— Наверное, ее отпустило после свершения мести, — пожала плечами девушка.

— Главное, чтобы чудить не стала, — задумчиво сказал я. — Квакать что-то не хочется.

Мы быстро продали лошадей. Тут хорошо помогло то, что Зю неплохо понимала в этом транспорте и, я надеялся, барышники нас надули