Пока Бен стоял передо мной, скрючившись в три погибели, я схватила стул и стала размахивать им, пытаясь обойти его и добраться до заветной биты. Но он выбил стул из моих рук. Тот грохнулся на пол, опрокинул настольную лампу и чуть было не разбил мою стереосистему. В следующую секунду Бен пришел в себя и, схватив меня обеими руками, снова потащил к кровати. Я отчаянно сопротивлялась, но он, видимо, решил, что сейчас не до секса, и нанес мне страшный удар по лицу. Перед глазами поплыли темные круги, а по щекам потекла кровь. На какое-то мгновение я откинула голову назад, обнажив шею, и он тут же вцепился в нее обеими руками.

Это был самый страшный момент. Никогда еще я не была так близка к смерти. Его пальцы все сильнее сжимали мое горло, и я уже распростилась с жизнью, чувствуя, что силы покидают меня. Почему-то я вспомнила тех парней, которых сама лишила жизни. Теряя сознание от удушья, я решилась на самое последнее средство, которое только могло спасти меня в эту минуту. До сих пор не пойму, как я могла пойти на это. Я видела немало фильмов, где происходило нечто подобное, но никогда, по-моему, в них не было настолько жестоких сцен. Впрочем, думаю, специалисты по самозащите признали бы мое поведение не только допустимым, но и единственно возможным… Моя левая рука была зажата его телом, а правая, к счастью, оказалась свободной. В общем, я просунула ее между его руками, растопырила два пальца и что есть мочи воткнула их в его покрасневшие от напряжения глаза. Точнее, в его левый глаз — до правого я не смогла дотянуться.

Начался невообразимый кошмар. Бен запрокинул голову и издал такой страшный рев, что у меня волосы дыбом встали. Потом он дернулся, схватился обеими руками за глаз и свалился на пол. Воспользовавшись моментом, я тоже вскочила с кровати и с ужасом посмотрела на собственную руку. Она была покрыта каким-то липким густым веществом вперемешку с кровью. В голове промелькнула мысль, что это чем-то похоже на желе. Затем я посмотрела на него и зажмурилась: его лицо походило на грязную маску, по которой были размазаны сгустки крови с остатками глаза. Меня затошнило. Невероятным усилием воли я взяла себя в руки, схватила бейсбольную биту и несколько раз сильно ударила ею Бена по голове. Он громко стонал, пытался одной рукой закрыть лицо, а другой размахивал в воздухе, безуспешно стараясь перехватить биту. У него ничего не получилось. Да и на что он рассчитывал, ничего не видя вокруг?

Не теряя ни секунды, я подошла к нему поближе, прицелилась, высоко подняла биту, а потом, как молотом, что есть мочи ударила толстым концом по его горлу. Бен крякнул, несколько раз дернулся в агонии и на мгновение затих. Но я чувствовала, что он еще жив и может быть опасен, как раненый зверь. Чутье меня не обмануло. Едва я отвернулась, как он мгновенно выбросил вперед руку и схватил меня за ногу. Я потеряла равновесие и грохнулась задницей на пол. Судорожно хватая ртом воздух, он бросился на меня, оседлал и снова попытался схватить руками за горло. Я чувствовала, что это его последние усилия, но и они могли оказаться для меня весьма опасными. Не давая ему опомниться, я протянула руку и схватила его за нос, чтобы окончательно перекрыть ему доступ воздуха. Бен несколько раз громко хрюкнул, потом затих и повалился на меня. Мне кажется, что после этого я потеряла сознание, а когда очнулась, он был уже мертв.

Несколько минут я неподвижно лежала под ним. Наконец собралась с силами, сбросила с себя грузное тело и отползла в сторону, стараясь не смотреть на его лицо. В комнате было совсем тихо. Только в эту минуту я подумала, что за все время отчаянной борьбы ни разу не закричала.

Сэм по-прежнему прекрасно держал себя в руках, ничем не выдавая интереса к моему рассказу. Он обвел взглядом разгромленную квартиру, словно хотел наглядно представить себе, как развивались события. Я видела, что его терзают какие-то сомнения, но не осмеливалась спросить, какие именно. Уголки его рта были опущены вниз, и я не знала еще, что это могло означать.

— Жаль, я немного опоздал, — задумчиво сказал он скорее себе, чем мне.

— О чем ты? — удивилась я. — Не успел понаблюдать за этой сценой или помочь одному из нас? — Я обнаружила, что могу говорить с ним откровенно, как с близким другом, которого знаю много лет. Впервые у меня было такое чувство при общении с незнакомым человеком. Более того, я могла высказать ему самые сокровенные мысли, нисколько не опасаясь, что он меня осудит.

Сэм пристально посмотрел мне в глаза, грустно улыбнулся, но не ответил.

— Что ты сделал с телом? — с какой-то странной беспечностью поинтересовалась я.

— Оно исчезло, — отрезал он.

— Навсегда или до поры до времени, пока не всплывет где-нибудь на набережной?

— Навсегда. — Он снова посмотрел на меня, будто хотел сказать что-то важное. — Полагаю, сейчас тебе не следует знать больше того, что я сказал.

Наши взгляды на мгновение встретились, и могу поклясться, что мы подумали об одном и том же. Он стал невольным и единственным свидетелем свершившегося здесь убийства, а я теперь могла чувствовать себя в безопасности только при непременном условии, что он тоже умрет. Я постаралась избавиться от этой мысли: если бы он хотел передать меня в руки полиции или что-нибудь в этом роде, то не стал бы возиться с трупом и расспрашивать меня о случившемся. Он мог просто-напросто вызвать копов — и дело с концом. Но не сделал этого. Почему? Ответить на этот вопрос я тогда не смогла.

— Как ты собираешься объяснить знакомым его исчезновение? — нарочито небрежно спросил Сэм.

— А кто будет спрашивать? — так же небрежно ответила я. — Это было наше первое свидание, и никто об этом не знает.

— А если все-таки узнают? — не отставал он.

Я призадумалась на минутку, а потом глянула ему в глаза.

— Ну, скажу, что мы немного посидели в ресторане, а потом я пошла домой, потому что было полно работы и нужно было заканчивать статью. А куда пошел он, я понятия не имею. Конечно, можно сказать, что он проводил меня, а потом я впустила его в квартиру, но если кто-то начнет наводить справки, то непременно узнает о его дурных привычках, и тогда подозрение падет на меня.

Сэм молча кивнул, явно одобряя мою версию.

— Я еще немного подумаю, но мне кажется, что твое объяснение выглядит вполне разумным и естественным.

Какое удивительное самомнение! «Я еще немного подумаю»! Кто он такой, черт возьми, чтобы думать вместо меня! Он сказал это так, будто сам убил этого подонка или вынужден брать ответственность на себя. Странный тип! А с другой стороны, он, похоже, действительно знает, как вести себя в подобной ситуации. Не исключено, что он каким-то образом связан с криминальным миром. Только бандита мне не хватало. Или он хочет сыграть роль многоопытного ментора и добродушного наставника? И что у него за акцент?

— Завтра ты будешь чувствовать себя ужасно, — заметил он, глядя на мои синяки.

— Мне и сейчас нелегко, — призналась я и с надеждой посмотрела на него. Но он промолчал, продолжая меня разглядывать. По всему было видно, что он чем-то обеспокоен, но не решается высказать мне свои опасения. Мы молчали несколько минут, а потом я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. В голову полезли дурные мысли. Если кто-то обнаружит труп Бена, то рано или поздно полиция докопается до меня и нагрянет с обыском. Стало быть, первым делом надо убрать квартиру. Интересно, можно было бы избавиться от него как-нибудь по-другому? Конечно, если бы мы боролись на кухне, то можно было воспользоваться кухонным ножом, но кто знает, чем бы все кончилось? Ведь он мог схватить нож первым, и тогда ему пришлось бы ломать голову, куда девать мой труп… Стоп, что за идиотские мысли? Я же не собиралась убивать Бена! Я просто попыталась объяснить ему, что не хочу трахаться с ним, вот и все. Кто мог подумать, что он полезет драться? Ему было наплевать на мои чувства, и он решил добиться своего силой. Впрочем, мы оба хороши и вряд ли сейчас можно с точностью определить вину каждого. Как бы то ни было, я была рада, что с Беном покончено. Думаю, что со мной многие согласились бы, если бы узнали всю правду о его поведении.