Еще одна странность поджидала меня в ванной.Там на бачке унитаза стоял рулон туалетной бумаги самого плохого качества. Япощупала пипифакс: да уж, следующий по жесткости — только наждак! Зато надержателе красуется нежно-розовая, трехслойная «катушка» с запахом персика. Невремя, конечно, обсуждать вопрос, зачем ароматизировать то, что отправится вканализацию, но к чему Свете два варианта бумаги, и опять — самый дешевый ивызывающе дорогой? Кстати, купленный в том же «Гривеннике» рулон измоталибольше чем наполовину, а персиковое безумие осталось почти целым. Шампунь, гельдля душа, зубная паста и мыло удивления у меня не вызвали: простые, недорогиесредства.

Комнат оказалось две. Одна выглядела обжитой,хоть и обставленной старой мебелью, но уютной. Похоже, Светлана испытывалабольшие финансовые трудности, у нее даже не было современного телевизора, натумбочке высился двадцатилетней давности ящик.

В маленькой спальне стояли небольшой диван,письменный стол и кресло — все новое, купленное, похоже, не более месяца назад.Но постельные принадлежности, плед и даже занавески отсутствовали.

Я вернулась в большую комнату, села напродавленный диван, потом встала и отправилась на кухню. Первое, на чемзадержался взгляд, была большая коробка с пиццей. Я открыла крышку. Кто-то съелнесколько кусков, а на мойке обнаружились две вымытые тарелки и пара чистыхчашек… Здесь явно ужинали двое.

Меня заколотило в ознобе. Сразу вспомниласьстраничка из рукописи. Светлана Лукашина побежала купить Владимиру Мерзкомупиццу, она хотела таким образом продемонстрировать свою любовь к убийце Вари.Просто бред! Ни один нормальный человек в это не поверит. Но я сейчас нахожусьв квартире Светланы Лукашиной и вижу коробку, к крышке которой степлеромприкреплен чек.

Я осторожно открепила бумажку и сунула всумку. Неужели графоман и впрямь решил воплотить свой детективный шедевр вжизнь? Он прислал мне отрывок из рукописи… последняя фраза там была прокассиршу из пиццерии… Что она сказала Светлане? Надо узнать, где тут поблизоститоргуют фастфудом, найти кассиршу и поговорить с ней. Похоже, я имею дело спсихом. Он играет со мной, как кошка с мышкой! Мстит госпоже Васильевой за то,что та, являясь председателем жюри, не приказала присудить награду авторугениальной книги «Десять негритят»!

Я вскочила на ноги. Хватит сидеть, надодействовать! Для начала нужно снова переговорить со всеми соседками, которыеобожают смотреть в глазок.

Татьяна распахнула дверь и улыбнулась мне, какстарой знакомой.

— Че? Потрепались с Килькиной? Это она бумажкусодрала?

— Немедленно расскажите все, что знаете, —рявкнула я.

— Не люблю про соседей сплетничать, — закатилаглаза Таня, — и не уверена, лично не наблюдала… просто… ну почудилось!

— Начинай, — приказала я.

Таня вытерла руки о фартук.

— Может, зайдете? Только туфли скиньте, я нагрязь нервная.

Крохотная кухня сияла удивительной чистотой,наверное, Таня с утра до ночи ходит по квартире с тряпкой и у нее явно нетдомашних животных. Не успела последняя мысль прийти в голову, как из комнаты сгромким мяуканьем вышла кошка-сфинкс, одетая в вязаную кофточку.

— Какая красавица! — воскликнула я. — Похожана инопланетянку.

Таня подхватила киску и положила ее воротникомсебе на шею.

— Это моя доченька, — с гордостью сказала она.— Маркиза, победительница конкурсов, умница, вот только мерзнет все время, алетом, если солнце сильно печет, ее надо кремом от загара мазать.

— Давайте вспомним сегодняшнее утро, — велелая.

Татьяна стала гладить голову Маркизы.

— Встали мы поздно, вчера на выставке довечера проколготились, котят всех продали. Повезло, влет весь помет ушел. Миша,муж мой, правда, сегодня с утра на рыбалку подался, у него работа сменная, тридня через три. А я до десяти провалялась. Пошла в туалет, слышу скрип Светкинойдвери, она у нее такой звук издает, противный. Ну и посмотрела для порядка вглазок. Никого постороннего не увидела, только Килькина свою дверь открывала.Ну и запало мне сомнение: небось Наталья Петровна к Лукашиной шастала. Зачем?Ума не приложу! Может, это совпадение просто, да только дверь Светкинаскрипела. Но не пойман — не вор.

— Как вы узнали, что Света умерла?

Таня заморгала.

— Просто! Менты вчера приехали, зашумели, унас здесь двери и стены картонные, расселить давно обещают, другие дома снесли,а наш никак. Я еще очень удивилась, когда Светка сюда въехала, здание идет подснос, прописаться здесь невозможно.

— Почему? — спросила я.

Таня с удивлением посмотрела на меня.

— Не понимаете? Жильцам должны квартирыхорошие дать, меньшую площадь не имеют права предложить! Если даже на одну увас было сто метров, то и поселят в таких же хоромах. У нас тут кое-кторазвелся, теперь по две фатерки загребут, шельмы! И никакие операции снедвижимостью в домах под снос производить нельзя, а Светка сюда два года назадпопала, когда уже все решения по дому были приняты. Ленка болтала, что уЛукашиной любовник богатый, видела она Светку в центре, в дорогом ресторане,но, думаю, перепутала. Кому пьяница нужна… Хотя…

Таня сняла кошку с шеи и положила ее наполукруглый диванчик.

— Мне-то кажется, что Светка не пила. Не пахлоот нее, хотя порой невменяемая делалась. Наверное, не бухала, а кололась! Вотжизнь какая штука! Я вчера Светку живой видела и здоровой, а теперь онапомерла. Жуть берет, когда понимаешь — мы на нитке у Бога висим.

— Вы вчера видели Лукашину? Когда? — уточнилая.

— Ага, — закивала Таня. — Мы с Мишкой с утраподались на выставку, в семь уехали, чтобы место хорошее занять! Котят отличнопродали, «розетку» получили, я прям от радости чуть не заплакала, да, видать,рано радоваться-то было…

Я внимательно слушала рассказ.

Пока Таня собирала кошку домой, складывалавольер, миски, поводки и прочее, Миша куда-то исчез. Она стала искать мужа иобнаружила того пьяным в кафе у входа.

— Идиот! — налетела Татьяна на супруга. —Кретин! Как теперь машину поведешь?