— Килькина, — влезла Ленка.

— Учительница, — дополнила Таня, на лицекоторой появилось выражение кошки, обнаружившей в своей мисочке вместо жирныхсвежих сливок вчерашнюю чайную заварку.

— А кто сорвал печать? — спросила я.

— Чего-о? — в унисон протянули скандалистки.

— Милиция опечатала дверь, видитетемно-красные следы и обрывок бумаги?

— Не я! — завопила Лена.

— И не я, — подхватила Таня. — Могу точносказать: Ленка ни при чем! Она сегодня не высовывалась! Они позавчера околосеми вечера как уехали с Муратом на дачу, так и вернулись вчера совсем ночью!Мурат у ней небось до сих пор в спальне сидит!

Лена покраснела.

— Ну и че? Мы бессемейные! И ваще…

— Лучше скажите соседке «спасибо», —купировала я начинающийся скандал, — она обеспечила вам алиби.

— Ага, — растерялась Ленка, — ваще-то… Мурат…он там… дрыхнет… устал… его трудно разбудить…

— Ухайдокала парня, — заржала Таня, — заездиладо отключки!

— Скажешь тоже, — кокетливо сверкнула глазамиЛена, — мы на даче устали!

— Во-во, — продолжала веселиться Таня, — и япро усталость!

— Раз Лена не выходила, значит, печать сорваливы! — заявила я Татьяне. — Зачем полезли в квартиру покойной? Цель какая?Воровство?

Таня разинула рот.

— Она честная, — Лена неожиданно встала назащиту соседки, — подсматривать любит, подслушивать, всем сплетни расскажет, ностырить ничего не способная! Таньке весь подъезд ключи оставляет, когда вотпуск отваливают, цветы полить, газ проверить, все знают: она и щепки невозьмет. За фигом ей к Светке переть? Там брать нечего! У Лукашиной все набухалово уходило, бедно жила.

— И врала много, — добавила Таня, — говорила,на телике работает! Разве там такие есть? Телелюди все в золоте и брюликах! Уних машины, и жить они тут не станут!

— Светка Аське из двенадцатой пропуск напрограмму давала, — вдруг вспомнила Лена, — и провела ее через служебный ход.

— Ну, может, и работала в телецентре, —согласилась Таня, — уборщицей!

— Аська говорит, у Лукашиной рация была, иона…

— Если вы не трогали печать, то кто ее сорвал?— Я вернула балаболок к интересующей меня теме.

Таня и Лена переглянулись, первая молча ткнулав дверь с номером «4» и шепотом сказала:

— Может, она? Наталья Петровна?

Лена закивала.

— Очень уж она хорошая! Такая и спереть может!Идет иногда со своей внучкой и зудит: «Надо слушать маму и бабушку, выпрямиспину, не шаркай ногами». Зануда.

— Правильная! — уточнила Таня.

— Зануда! — повторила Лена.

— Вечно умничает!

— Книги в библиотеке берет!

— Вежливая! Даже плюнуть в нее хочется, —шипела Лена, — прям не понимаю, как с такой разговаривать! Встретишь, она идавай гундеть: «Леночка, как вы замечательно выглядите! И беленькая кофточкавам к лицу!»

— Чистый сироп, — каркнула Таня.

— Может, Нинины дети печать содрали? —предположила Лена. — Неслись по лестнице и сдернули!

— Лен! — заорали из квартиры. — Чаю поставь!

— Мурат проснулся, — хихикнула Лена и скрыласьв квартире.

— Во до чего одинокая жизнь довести может, —делано пригорюнилась Таня. — У этого Мурата баб как у нас тараканов. А Ленкаверит, что она единственная. Жаль ее, хоть дура и неряха, но не противная, независтливая, не то что Нинка из пятнадцатой, та, если у кого новые туфлиувидит, — позеленеет вся! Извиняйте, я пойду мужу жрачку готовить!

Татьяна захлопнула дверь, я постояламгновение, потом присела и подняла коврик у квартиры Лукашиной. Так и есть,некоторые людские привычки неискоренимы. Москвичи устанавливают бронированныедвери, вешают камеры слежения, нанимают охрану, но по-прежнему кладут ключи подтряпку, о которую вытирают ноги!

Замок у Лукашиной был простенький, я легкоповернула ключ и вошла в крохотную прихожую. Слева висела деревянная палка скрючками, на одном болтались старый бежевый тренч и древний шелковый платок.Дальше стоял небольшой холодильник. Размер его без слов сообщил о личной жизниСветы — у нее явно не было ни семьи, ни постоянного любовника. Если к вам частозаглядывает мужчина, придется ему готовить хоть какую-то еду, а в крохотныйхолодильник не влезет ни одна кастрюля.

Я распахнула дверцу и обнаружила на двухмаленьких полочках стакан йогурта, бутылку кефира, три сосиски и несколькопластиковых контейнеров. В одном, к моему огромному удивлению, лежал кусоквполне свежей осетрины, во втором — граммов сто черной икры. Еще я увиделамешочек с черешней, давно сошедшей и поэтому недешевой, и несколько бутылочекнатурального сока: апельсиновый и клубничный. Может, Светлана и была нищей, нона питании она не экономила. Ценники, приклеенные к пластиковым бутылочкам,поведали, где Лукашина покупала продукты: супермаркет «Рай еды»[7], один изсамых пафосных и дорогих гастрономов столицы. 250 миллилитров выжимки изцитрусовых стоили там пятьсот рублей, а клубничный нектар того же объемазашкаливал за тысячу!

Я взяла стаканчик с йогуртом и удивилась: онбыл приобретен в «Гривеннике», одном из самых дешевых супермаркетов.«Гривенник» постоянно ругают за товары низкого качества, но народ все равно егопосещает. Однако странно! Получается, что Света одновременно ходила в двелавки: невероятно дорогую и очень дешевую. В «Рае еды» закупала соки, осетрину,черную икру и черешню, а в «Гривеннике» затаривалась йогуртом, кефиром исосисками. Но если ты испытываешь финансовые трудности, зачем брать готовыйсок? Легче купить фрукты и самой выдавить из них сок! Везде продаютсясоковыжималки на любой кошелек, и большинство из них вполне доступны.