не сломал, влив в него почти все накопления.

— Ты понимаешь, что это давит? — сказал Владимир. — Просто давит на тебя. Ты словно в тюрьме. Обширной, гигантской, неплохо обустроенной, но тюрьме. И тебе отсюда никогда не вырваться. Скорее всего это и служит причиной того, что тут идет постоянная война всех со всеми. Мы не можем договориться ни с котами, ни с этими чёртовыми насекомыми. Нас словно заперли здесь, наблюдают и делают ставки — кто кого быстрее прирежет.

По его словам, выходило, что еще триста лет назад тут была другая разумная раса. Огромные ящеры — мощные, сильные, но туго соображающие. Их полностью уничтожили шерстяные. Уничтожили все поселения, вырезали каждую особь и уничтожили зарождающиеся коконы.

После этого система ввела кузнечиков.

— То есть дороги вниз нету?

— Ну почему же? — слабо улыбнулся Владимир. — Подходишь к краю листа, закрываешь глаза, отключаешься от системы и ветер тебя спокойно доставляет вниз. Ну то, что осталось от тела.

Я с досадой хлопнул себя по колену.

Обидно. Значит я тут теперь заперт со всеми остальными.

И ведь не будешь орать, что это вас заперли со мной. Все абсолютно на одинаковых правах.

— И что остается?

— Жить, — спокойно сказал Владимир. — Многие с этим давно смирились. Кто-то даже ставит рекорды по долголетию.

— Да. Мне уже рассказывали про участника Троянский битвы.

Наездник хихикнул и подхватил новую кружку пива:

— Мне он рассказывал про битву на поле Куру. Веселый парень… был. На самом деле самым старым тут был мой наставник. Он проторчал на ветвях этого дерева лет четыреста. Дольше никто не жил. А легенды и байки, Олег, они делают жизнь не настолько скучной. Хельга согласится с моими словами, если не захочет и дальше шутить. Нас ведь тут мало — всего человек шестьсот или семьсот. И если все так и будет продолжаться, то мы вполне можем повторить судьбу ящериц.

* * *

Мне снилась тьма.

Я стремительно погружался в плотную, вязкую темноту. Тонул в ней — словно в зыбучих песках. Вокруг меня раздавались странные голоса, причмокивания, скрипы и долгие, противные завывания на одной протяжной ноте.

Эти звуки длинным сверлом пронзали мне мозг.

Я пытался барахтаться, размахивать руками и дергать ногами — чтобы остановить погружение, но все попытки были тщетными.

А самое ужасное — я осознавал, что сплю. Но как не старался — проснуться так и не мог.

Словно что-то не пускало меня. И продолжало тянуть на самое дно.

ТЬМА ЗА ПРЕДЕЛАМИ ВРЕМЕНИ

Уровень: 1101000110000010110100011000110011010000101111001101000010110000

Пояснение:

Особое состояние психики разумных существ. Встречается очень редко и пагубно влияет на не подготовленный мозг.

Во время пребывания в этом состояние — можно стремительно поднять или потерять свой уровень.

Есть возможность прозрения будущего.

Есть возможность усилить собственную команду

Есть возможность сменить магические таланты.

По пробуждению субъект забывает свое пребывание во тьме

Самостоятельно это состояние вызвать невозможно

Желаете продолжить?

ДА/НЕТ

Твою системную подпрограмму.

Могли бы и предупредить хоть как-то. А то — словно тебя собрались утопить.

Удивляться тому, что теперь система хозяйничала у меня в подсознании — смысла не было. Даже запоминать не было смысла — потому что при пробуждении все равно забуду. Приходилось только принимать правила этой новой игры.

Со своим уставом в чужой монастырь не ходят.

Я расслабился и прекратил попытки сопротивления. Сразу исчезло ощущение погружения — только покой и чувство, что ты плывешь на поверхности спокойного пруда.

Если бы не этот давящий взгляд с верху. Он словно стремился забраться ко мне под кожу. Разобрать душу на составные части.

Я потянулся к привычной кнопке «Да», но так и не смог её нажать.

ВНИМАНИЕ

Вы находитесь на низшем уровне — возможностью «Тьмы» вы не можете воспользоваться

Желаете продолжить?

ДА/НЕТ

Нет.

Вот это уже полная подстава — поманили конфеткой и под конец скрутили огромную, неаппетитную фигу. И сунули её прямо под нос.

Спрашивается — зачем?

Зачем меня сюда вытащили — если я не могу воспользоваться данным ходом?

Затем, что только тут я могу с тобой поговорить.

Это ещё, что за голос с выше?

Голос Бога или Системы?

Ура!!! Я сбрендил! Какая досада.

Успокойся. У нас не так много времени чтобы ты корчил из себя истеричку и считал все игрой своего воображения. Если мы потеряем нашу связь — то мне придется ждать слишком долго чтобы установить новую.

Нет. Меня пытаются строить голоса моего подсознания.

Что они ещё потребуют сейчас. Пускай вон идут Владимиру докучают. Он здесь давно — ему не привыкать.

Нет. Не могу. Ты прибыл в этот мир не давно и твой мозг еще слишком пластичен — есть возможность выйти с тобой на контакт. Установить связь.

Тогда иди докучай Дику. Он американец — спасать мир и говорить с богами это их работа, если верить Голливуду. А меня выпусти из этой тьмы и дай спокойно поспать — завтра опять учиться махать копьем. Или убивать кого-то.

Или и то и другое вместе.

И можно без хлеба.

Хорошо. Я скоро уйду. Но ты должен подтвердить нашу связь — чтобы я смог спокойно поговорить с тобой потом. Я не могу потерять эту связь — слишком большим трудом она далась.

Да/Нет

Я по привычке нажал «Да» и голос исчез.

А тьма растворялась в ярком свете восходящего солнца.

* * *

Проснулся я оттого, что солнце слишком сильно светило в глаза. А ещё жутко завывал ветер в ушах. Такое ощущение, что я оседлал ракету и куда-то на ней лечу. В голове что-то гудело, но звук постепенно уходил, исчезал и растворялся вместе с остатками сна.

— Приснится же, — буркнул я, и тут же осознал, что совершенно не помню свой сон.

Осталось только мрачное и гнетущие чувство потустороннего взгляда.

И какой-то бестелесный голос.

Но что только не приснится, после нескольких кружек пива.

Я попытался потянуться и с удивлением осознал, что оказывается связан длинными лианами. Прикручен к какому-то месту. А вокруг продолжает завывать ветер. Я стремительно, но плавно спускался вниз.

Видимо, это потому что я со сна и дуб.

Или последняя кружка, была действительно лишняя и я точно идиот.

Когда я смог покрутить головой, то осознал, что нахожусь в воздухе. И не просто в воздухе, а, мать его, лечу на этой дурацкой летучей обезьяне. Сам я связан, словно снова в коконе очутился, а перед моим носом маячит широкая