— Вот ты с кем спелась! — процедила она сквозь зубы, не дождавшись от меня ни слова оправдания.

— Ты не в первый раз бросаешь меня в трудности. Еще сплетничаешь. Так что сама не паинька, — припечатала ее. Если сразу не осадить, Липучка будет долго брюзжать, поэтому лучше сразу расставить точки над «и» и разойтись.

— А ты ушла без меня в академию утром!

Препираться мне было лень, поэтому я просто открыла тетрадь и стала демонстративно чертить цветок, пока в аудиторию не вошел преподаватель.

Старательно конспектируя лекцию, я совершенно не обращала внимания на Ардию, продолжавшую сидеть с недовольно поджатыми губами. Почему-то она решила, что я очень в ней нуждаюсь и заговорю первой. Нет.

Нэгнет с подругами сидела неподалеку и с любопытством наблюдала за мной и Ардией. Не знаю, что ей надо, но, быть может, убедившись, что мне ее Вильден даром не нужен, успокоится и одним врагом у меня станет меньше.

День завершился благополучно, но, кажется, сегодня я обрела еще прядь седых волос. Переживания не прошли даром, и ночью мне приснился кошмар.

Тот омерзительный оборотень, что напал на меня по дороге в академию, как наяву нависал надо мной, смрадно дыша у самого лица, и вкрадчиво нашептывал:

«Ты не она! Ты слабачка! Но я не скажу никому…» — глумливая, похотливая ухмылка разлилась на его уродливой роже, и волосатая лапа с когтями по-хозяйски скользнула под юбку. От прикосновения шершавой ладони, больно царапавшей бедра, и нехватки воздуха я и проснулась.

Меня знобило, подушка вымокла, и не проходило ощущение, что сон вещий. Еще и вспомнились угрозы Вердена: «Папаша придет за тобой…»

Помнится, они с сестрицей обещали покровительство за услугу, а на деле что?

Хорошо, что пока я в академии, родственники Альвианы не посмеют увезти меня из Акольма, иначе, чувству мягким местом, давно бы сидела в лесной избушке и терпела домогательства Альвианиного женишка.

При одной мысли о нем, по телу пробежал холодок.

Раз увезти нельзя, он может решиться караулить меня по дороге в академию и приставать! Что тогда?! Пойти в местную полицию и написать заявление о насилии? Ха-ха!

Я чувствовала себя загнанной в ловушку. Еще и Падии на меня времени нет. Стало очень обидно и страшно.

«Да гори все пропадом!» — плюнула в сердцах и подумала: чем терпеть домогательства жестокого, безжалостного урода — не лучше ли найти покровителя?

Вот только где его взять? Кроме того он тоже может оказаться тем еще мерзавцем, а потом, зная о моей уязвимости, начнет выкручивать руки. И как найти человека, тьфу, двуликого, который принял бы мою особенность, ведь я сильно отливаюсь от обычной провинциальной оборотницы. Не каждый вытерпит рядом с собой деятельную спутницу. У двуликих к своим женщинам патриархальное отношение. Сама Падия борется за свободу, куда уж мне.

«А если найти покровителя человека?» — мелькнула шальная мысль. Она мне нравилась, да вот только где же сыскать его бесстрашного, готового в случае необходимости дать отпор моим наглым соклановцам? Тем более если меня окружают только двуликие?

Нашло невероятное отчаяние. Однако я хваталась за соломинку, напоминая себе, что вопреки всему и своей «удачливость» до сих пор жива, и ни одна волосинка не упала с головы. Кое-как вклинилась в женский коллектив, ненавидящий меня, держу удары. Если посмотреть с этой стороны — то я сильная и борюсь за себя, но… так страшно.

Я вообще чувствовала себя не на своем месте. Ужасно, до боли в грудине хотела домой, к родным, которые сходят с ума, разыскивая меня. Ведь сапоги и ключи остались дома, в коридоре. Дверь в квартиру заперта… Бедные родители.

Да и если подумать: если я все-таки оборотница, могу, как и мой двойник, сойти с ума, и тогда ловчий раскроит голову топорищем… Или папаша Альвианы отдаст меня старику, уморившему несколько жен и любовниц. Или я должна стать чьей-то любовницей. А я собиралась прожить жизнь совсем по-иному… Всего-то купила брошку!

Я долго ворочалась на неудобной постели с жестким, куцым матросом, прикидывая, как быть. Но ничего путного в голову не приходило. Как ни крути, пока что на горизонте нет ни одного достойного храбреца. А время поджимает.

В академию Ардия шла в окружении подруг. Стоило ей заметить, что я иду позади, начала нарочито громко смеяться и всячески показывать, кто из нас изгой. Когда же вошла в класс — демонстративно прошла мимо своей парты и села в другом ряду — подальше от меня.

Ха! От радости, что отделалась от липучки, я едва не пустилась в пляс. Еще утром о таком и мечтать не могла. Теперь никто не будет на лекциях отвлекать глупостями и лезть в душу.

Улыбаясь, я села за парту, разложила тетради, открыла чернильницу. Преподаватель еще не пришел, поэтому можно спокойно полюбоваться живописным видом в окно…

— Ой! — раздался отчаянный вскрик совсем рядом.

Обернувшись, увидела одногруппницу, растерянно наблюдающую, как растекается по парте огромное чернильное пятно. Жаль девочку: запачкала учебную тунику и платье, что под ним.

«Надо осчастливить этот мир — подарить ему шариковую ручку. Уж в ее устройстве я ничего не должна напутать. Так и на домик заработаю…» — перед глазами встала идиллическая картина: уютный сад, мой добротный дом с миленькой цветочной клумбой, стабильность и безмятежность… Настроение стало совсем радужным, а затем в аудиторию вошел преподаватель, и началась лекция.

И все бы хорошо, вот только из-за бессонной ночи я не выспалась и со второго урока боролась с неудержимой зевотой. Когда стало совсем невмоготу, положила голову на ладонь и случайно заметила заинтересованный взгляд Нэгнет.

«Ну, смотрит — и смотрит», — подумала равнодушно. Однако потом еще несколько раз подмечала ее пристальный интерес к моей персоне. Видимо, скучно, вот и развлекается, наблюдая, как я реагирую на выходки Ардии. Но я так устала, что на все плевать.

Лекции тянулись долго, нудно. Все это время я только и мечтала, как закончится учебный день, как вернусь в общежитие и лягу спать. И как только протяжный, гулкий удар колокола оповестил о завершении последнего урока, со вздохом облегчения покинула класс и направилась к общежитию.

Однако слоило войти во двор, комендант огорошила меня, зычно крикнув:

— Эй, Навис! Для тебя что-то есть!

«Теперь-то какая неприятность?» — заволновалась я, отчаянно надеясь, что это «что-то» хорошее и от Падии. В пользу этой догадки говорило довольное лицо мадам Пуи.

Комендант заговорщицки щурясь, поманила меня пальцем, а сама нырнула на кухню и вскоре вынесла оттуда красивую, яркую коробку, перевязанную ленточкой. Все оборотницы, что были рядом, замедлили шаг и зашептались.

Подойдя к мадам, я осторожно взяла в руки тяжеловатую коробку и осмотрела ее.