сильной, самостоятельной, смелой… Можно до бесконечности перечислять, суть не изменится.

Я привык, что современные девушки, начитавшись всяких статеек по психологии, корчат из себя непонятно что. Знаю, что девушки – слабый пол. Но когда попытки казаться немощной доходят до маразма, у меня они вызывают только отвращение.

А с Надей всё наоборот. Хочется защитить её, пусть она и делает вид, что не нуждается в этом.

С полным ведром воды иду обратно в кабинет.

Меня ждёт сюрприз. Никита стоит посреди класса и бесцеремонно рассматривает Скворцову. Я знаю, что она ему не нравится.

Обычно брат имеет собственное мнение, но в этот раз ему на уши подсела Штерн. Она знает к нему подход, вот и дёргает за ниточки.

– Выйдем! – бросаю брату, когда понимаю, что разборок не избежать.

Но устраивать их при девушке я не собираюсь.

– Ты из-за этой девки пообещал классной драить кабинет? – Ник цедит ядовито.

– Тебя не касается, – отвечаю тихо.

Знаю, что сейчас брат опять начнёт меня шантажировать, напомнит, что я тоже не святой.

Но мне плевать. Надоело постоянно идти у него на поводу. Я два последних года только этим и занимаюсь.

Однако к моему великому удивлению Ник ничего не говорит. Бьёт кулаком в дверь со злостью и уходит.

Смотрю ему вслед и словно вижу себя со стороны. Хоть мы и троюродные, очень похожи. И не только внешне.

Агрессия, самоуверенность, жестокость по отношению к окружающим. Я ведь раньше тоже был таким.

Глава 16

С самого утра я не могу отделаться от мысли, что что-то не так. Буквально кожей ощущаю присутствие чужих глаз, и это порядком напрягает. Оборачиваться и смотреть, кто там решил проделать дырку на моей блузке в области спины, я не хочу. Боюсь, что мои догадки окажутся явью.

Можно было бы попросить Веру, чтобы она посмотрела на этого глазастика, но Мышкина на меня обиделась. Со вчерашнего дня не разговаривает.

Я понимаю, что отчасти тоже не права – не стоило так грубо переводить стрелки со своей личности на личность подруги. Но и извиниться пока не выходит. Вера опоздала на первый урок, а во время перемены куда-то исчезла, пришла по звонку.

Тем более, я хочу не просто попросить прощение – это как раз таки дело одной минуты. Мне кажется разумным поговорить с девушкой, объяснить ей, что я извиняюсь не за своё мнение – я его не изменю. Я хочу попросить прощение за форму, в которой его преподнесла. А на это уже требуется время, тут парой минут не отделаешься.

Вот и сидим мы теперь с Мышкиной – за одной партой, но, словно, в разных концах класса. Она что-то старательно вырисовывает на черновике, переписывать задачу с доски не собирается. Ранее я уже слышала от неё, что химия ей ни к чему.

А мне приходится надавить на горло своим ощущениям, отложить до лучших времён разговор с Верой и вникать в слова Татьяны Анатольевны.

Ближе к концу урока мы записываем в дневники домашнее задание. Я записываю. Про остальных не скажу, вижу только, что Мышкина делает пометку прямо в тетради – карандашом. Остальные может быть и вообще в учебнике отмечают, как например, Максим Королёв, который сидит за первой партой на соседнем ряду.

К тому моменту, как прозвенит звонок, я стараюсь, чтобы все мои вещи были собраны в рюкзак, и я могла бы оперативно перехватить Мышкину.

Впрочем, Вера тоже не лыком шита – убегает из класса, как только появляется возможность.

Я кидаюсь за ней, перехватываю уже на выходе из гардеробной.

– Вер, – хватаю её за запястье. Невольно подмечаю, что кость-то у девушки достаточно узкая. – Давай поговорим.

– Мхм, – губы надувает и смотрит за мою спину.

Понятно, взглядами пересекаться не хочет. Присматриваюсь к выражению лица подруги, и интуиция мне подсказывает, что у меня есть все шансы настоять на своём.

Вера хоть и делает вид, что охвачена вселенской обидой, на деле не выглядит злой или рассерженной.

Не оставляя Мышкиной времени на раздумья, тяну её к окну, находящемуся в самом конце гардеробной. Демонстративно ставлю на подоконник свой рюкзак, как бы показывая девушке пример.

На удивление Вера с лёгкостью копирует мой жест, складывает руки на груди, слегка вскидывает подбородок. Всем видом показывает, что готова меня выслушать.

Глядя на её поведение, с трудом сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. Обижающаяся Вера выглядит довольно забавно.

– Вер, я хотела бы попросить…

– Я согласна!

– Отлично, – улыбаюсь, немного растерянно от такого странного уточнения. – Так вот, я бы хотела…

– Хорошо, – опускает голову. Плечи девушки слегка вздрагивают.

Ничего не понимаю – она плачет что ли?

– Я согласна с твоим предложением, – всхлипывает.

– Подожди, ты о чём? – хмурю брови. – Я хочу извиниться за свои слова, не стоило мне в такой форме…

– Надь, – хватает меня за руки и смотрит щенячьим, абсолютно беспомощным взглядом. – Не извиняйся, лучше помоги мне похудеть.

– Оу! – это всё, что я могу ответить.

Не ожидала, что Мышкина с такой лёгкостью согласится расстаться со своими лишними килограммами.

– Так ты поможешь? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – трясёт мои руки.

Понимаю, что Вера ничего плохого сделать не собирается, но чувствую, что ещё немного, и у меня кисти вместе с локтями поотрываются. Интересно, она сама понимает, насколько сильная девушка?

– Да, да, я помогу тебе, чем смогу. Но я же не спортивный тренер и не диетолог, ты это понимаешь? Я просто могу поддержать тебя, основная работа на тебе.

Вера активно кивает на каждое моё слово.

– Только у меня будет два условия, – вытаскиваю одну руку из её крепкого захвата, и поднимаю указательный палец вверх. – Первое – беспрекословно выполнять мои инструкции, и второе – рассказать мне причину такого внезапного решения.

Мышкина тяжело вздыхает. Складывается ощущение, что девушка пробежала стометровку, а перед этим ей неделю не позволяли есть булочки,