Так что мне нечего было предъявить мужу. Кроме того, что я совсем не хотела его тут видеть когда-либо.

Тем более, в таком настроении.

Тимур сцапал меня за локоть и бесцеремонно оттащил на кухню.

– Признайся честно! Это твой богатенький любовничек оплатил такое торжество! – возмутился он. Вот же! Какое он вообще имеет право мне что-то предъявлять, ревновать.

Я окинула мужа взглядом.

За время нашего раздельного проживания Тимур разительно изменился.

Явился небритый, немного помятый, какой-то усталый. Определенно ему удалось оценить «мизерную работу по дому». Ту самую, которую делала я и которую муж именно так обозначил в одной из наших последних фееричных ссор.

Джинсовая рубашка мятая, джинсы заметно не первой свежести.

Ага. Монетка в ту же копилку.

В целом Тимур выглядел еще вполне привлекательно.

Высокий, крепкий, с наметившимся животом, но это его не особенно портило. Потому что муж выглядел, что называется, матерым.

Светлые волосы собраны в хвост за спиной.

Серые глаза мечут молнии.

То же мне Отелло нашелся!

– Во-первых это не твое дело! – выпалила я. – Во-вторых, знаешь ли, ты давно потерял право ревновать меня. Еще раз напомнить про наш уговор? Или сам напряжешь свой склероз? В-третьих, тебе бы стоило еще сильнее напрячь свой склероз и вспомнить, что сегодня день рождения дочери! Твоей, между прочим, дочери! И твое показательное выступление, мягко говоря, совершенно не к месту!

Я всегда умела поставить мужа на место. Он с минуту суматошно моргал, затем набрал в грудь побольше воздуха и собирался что-то сказать. Но вдруг уставился на нечто за моей спиной.

– Папа? – Аленка сильно удивилась. – Ты пришел меня поздравить?

– Да, золотко! – Тимур вручил дочке бархатную коробочку с таким видом, словно остров ей дарит или, как минимум, личный самолет.

Аленка открыла, посмотрела на серебряные сережки с фианитами.

– Пап. У меня же воспаление в ушах от серебра! Мочки болят, раздуваются… – сказала с откровенным укором.

Впрочем, я не удивилась тому, что Тимур сейчас так облажался.

Он вообще мало что помнил о нас с дочкой.

Перед моим внутренним взором сразу всплыли кадры «счастливой семейной жизни».

…Мы едем в машине и муж настаивает: «Ну давай! Дополни список покупок!»

Я фыркаю: Не могу!

«Почему это?» – немедленно следует вопрос с вызовом.

«Да потому! Я сто раз тебе говорила, что меня укачивает, если я набираю на телефоне в машине!»

«Не ори!» – вот и все, что он отвечает. Ни извинений, ничего отдаленно похожего. А ведь этот разговор с завидной регулярностью происходит раз в пару месяцев!

А уж это «Ты не говорила, что Аленке нельзя витамины из-за пробы манту!», «А почему я должен помнить, что ты не пьешь горячий чай!» и прочее, прочее, прочее… Это – наш ежедневный семейный быт. Так сказать – классика жанра.

Тимур моргает, не знает, что сказать.

– Ладно папа, спасибо, что вспомнил…

Алена уходит, а я свирепею. Ну надо же – я столько сил положила, чтобы ее порадовать, создать праздничное настроение! А этот, с позволения сказать, отец…

Я толкаю мужа в грудь и выставлю за дверь. Запираю ее на щеколду, чтобы не открыл замок и иду к дочке. Она промакивает слезы салфеткой, чтобы не испортить макияж. Смотрит побитой собакой.

Я не знаю, что ей сказать. Поэтому просто обнимаю и прижимаю.

И каждый судорожный всхлип дочки дергает за нервы так, что чудится – вот-вот их просто вырвет с корнями.

* * *

Шиковский

На фирме Шиковского умели гулять на славу. Впрочем, как и работать.

Азамат придерживался правила – если хорошо отдыхаешь, то и работать будешь потом на совесть.

Поэтому, после подобных сегодняшней вечеринок, Шиковский даже давал всем внеурочный выходной, если торжества приходились на середину недели.

Так что Азамат ни секунды не удивился размаху нынешнего мероприятия.

Меню по высшему разряду: от жирной сытной солянки до нежных жульенов. От пикантного винегрета до изысканного греческого салата с нежным сыром. Свежий, тающий во рту тирамиссу, хрустящие безейные торты, нежные, малоколорийные йогуртовые…

Целые развалы фруктов. От черного сладкого, как мед, винограда до сочного сахарного манго.

Живая музыка. Высокая статная девушка в блестящем синем платье вдохновенно выводила мелодии почти оперным голосом. Двое мужчин средних лет виртуозно подыгрывали ей на гитаре. На заднем фоне добавлял музыке «палитры» еще один мужчина с компьютером. Оттуда громыхали ударные, и нежно тонко подпевали скрипки.

Шиковский немного выпил, поздравил фирму, сам принял поздравления от желающих и уже собирался тихо слинять, когда замы его остановили.

– Минуточку! Минуточку! Погодите-ка!

Судя по подмигиваниям и хитрым улыбкам намечалось нечто не совсем приличное. И Шиковский не ошибся в своих предположениях.

Из-за ширмы, ведущей в соседнее помещение, выскочили три полуголых девицы в полицейских фуражках и с декоративными дубинками на поясах. Глянцевые сапожки на серебристых каблучках, латексные шортики и лифы дополняли образ не слишком целомудренных блюстительниц порядка.

Тут же Азамату подставили стул и усадили.

А сотрудники разом захлопали.

Мужики начали практически облизываться. Самим бы так! Прямо читалось по их лицам. Женщины либо ели, либо шушукались, либо отводили взгляды. Мол, то же мне красотки, тут и получше есть.

К Шиковскому целая очередь желающих выстраивалась среди сотрудниц фирмы и не только.

Он слыл завидным женихом. Но получил прозвище «железный холостяк». Мол легче железо расплавить, чем его на серьезные отношения подвигнуть.

И вот же! Илена расплавила. Раскалила до бела.

Даже не желая никаких отношений. Не то чтобы – серьезных и долгосрочных.

Пока в голове Шиковского крутились мысли о его репетиторше, стриптизерши времени даром не теряли. Терлись, трясли телесами. Извивались под музыку, принимая откровенно-соблазняющие позы.

В прошлый раз подобное шоу имело у Шиковского большой успех. Как и одна из девиц. Сегодня ее тоже позвали. Высокая, с каштановой гривой, фигуристая, длинноногая. Кажется, ее звали Виктория. Или это был псевдоним. Шиковский тогда не поскупился на гонорар. Не удивительно, что сейчас эта девица из кожи вон лезла, стараясь ему угодить. Так старалась, что едва не выпрыгивала из мизерного бикини, до которого успели раздеться все стриптизерши.