«Илена! С Днем рождения дочки!»

Нет, я видела в сериалах, в фильмах и читала в книгах про такие широкие жесты.

Но чтобы самой получить подобный подарок… Нет, о таком я даже не думала.

И не мечтала. И не представляла – что оно вообще бывает в этой жизни.

Шиковский улыбался и кивал на вход.

– Вперед! – скомандовал он. – Все оплачено заранее. Можете кататься сколько получится. Пока не станет плохо! Потом прийти в себя и снова кататься!

Внутри меня опять разлилось это залихватское, ребяческое веселье.

А уже спустя полчаса мы с Азаматом дразнили друг друга после Центрифуги, буквально отлипая от кресел, куда нас практически прибило. Подзадоривали друг друга на лифте, который ухал вниз неожиданно и сердце падало вместе с ним. И хохотали, раскачиваясь на огромных качелях.

Аленка и ее гости в это время плавали в искусственном пруду на огромных лодках-лебедях.

Сказать, что праздник удался, не сказать ничего.

Сказать, что это был самый удивительный день в моей жизни? Значит не сказать ничего.

Вот только в конце случилось нечто весьма странное.

То, что я не могла объяснить себе еще очень долго.

Впрочем, в тот момент мы только наслаждались ощущениями и не думали вообще ни о чем.

Беззаботные и счастливые.

Чуть позже Азамат повел всех в тир.

Сам показывал Аленке как стрелять и легко выбивал 10 из 10.

Все подарки были его.

А дочка с помощью Шиковского «сделала» всех своих друзей. Конечно, он помогал и прицелиться и правильно держать оружие. Но это было не главным!

Аленка светилась изнутри и у меня снова росло и крепло ощущение. Такое испытываешь в детстве, когда несешься с горы на санках. Вокруг хрустит снег, потрескивает лед. Искры летят из-под полозьев, словно фейерверк в честь твоего стремительного полета.

И все становится неважным.

Кажется – впереди только восторг, только радость и только удача.

А потом врезаешься в сугроб и хохочешь, хохочешь, хохочешь.

Это всеобъемлющее, невероятное ощущение забыть невозможно. А повторить… Мне не удавалось. До сегодняшнего дня.

Я совершенно забыла о том, что сомневалась в Азамате. Не думала о его странном поведении во время нашей первой встречи. Мне было хорошо! Без вопросов и оговорок!

Заваленная игрушками толпа ребят рванула в Макдональдс, где нам сразу же накрыли стол. Несли все, что заказывали.

Аленка заразительно хрустела картошкой. Ребята уплетали чисбургеры. Я заказала себе нечто вроде шаурмы с креветками.

Шиковский принес целый поднос мороженого.

Расставил на столе и вдруг посмотрел так… У меня сердце замерло и вдруг заколотилось так быстро, так неровно, словно отстукивало странный ритм. Стало жарко, и как-то неловко. Я опустила глаза, а когда подняла, Азамат все еще смотрел на меня. Молчал и больше не улыбался.

Потом тряхнул головой, будто избавлялся от наваждения, пытался привести себя в чувство и присел рядом за составленные рядком столики.

– Ты ведь все гадала, почему я так настаивал, чтобы Аня тебя уговорила у нас работать? И почему я вел себя в нашу первую встречу так, будто тебя уже знаю? Верно?

Внимательный, требовательный взгляд и чуть поджатые губы. Шиковский выглядел серьезным, собранным и казалось ему не все равно чем завершится наш разговор. Даже очень не все равно.

Я кивнула.

– Так вот… – горячая рука Азамата нашла мою под столом, на колене и сжала. Я ощутила, что пальцы его чуть вздрагивают. Волнуется? Ну ничего себе! Этот богатый бизнесмен, красавец мужчина переживает из-за нашей беседы? Я аж дышать перестала.

– Я запал на тебя, едва только увидел.

– Где ты меня увидел? – тихо спросила я. Ужасно хотелось снова спрятать глаза, потому что он так смотрел… У меня мурашки бежали по телу… Рассыпались приятными горячими искорками по коже. Электричество. Вот что происходило между нами…

– Ты правильно подумала. Я увидел тебя раньше. На Дне рождении Анны. В клубе Заглятдинова.

– Да ладно? – я невольно вскинула бровь.

Азамат чуть сильнее сжал мою руку и осторожно погладил ее пальцами.

– Ты была в костюме эльфийки. И у тебя в ушах были колечки с сапфирами. Так ведь?

Я только рот приоткрыла. Азамат вдруг посмотрел на мои губы, чуть поерзал на месте и облизнулся. Быстро и суматошно. Словно его собственные губы враз пересохли.

– Ты не заметила меня. А я… Я тогда пропал.

Он больше ничего не сказал. А я сидела и не могла даже шелохнуться. Слова Шиковского будто влезли под кожу и растеклись там удушливым жаром. Я на время совершенно выпала из реальности. Казалось: азартный хруст картошки и других лакомств исчез. Шум веселых ребячьих разговоров, смех, шуршание упаковками, запах мяса, ванили и шоколада тоже вдруг отошли на второй план.

От Шиковского слабо пахло мужским одеколоном. Очень приятным, не приторным.

Немного чисто мужским, таким терпким запахом после физических нагрузок в парке. И оба эти запаха мне нравились. Азамат смотрел и гладил мою руку. А потом наклонился к уху и шепнул, обдавая горячим дыханием и сонмами мурашек, которые вновь заструились по телу:

– Я так хочу тебя… Ты бы испугалась, если бы узнала…

Это бесстыдное, совершенно пошлое признание почему-то выбило у меня почву из-под ног. Если бы не сидела – точно сейчас колени подкосились бы и пришлось срочно искать точку опоры.

Голову заполнила какая-то совершенно юношеская, сладкая, приятная эйфория. Я почти ничего не соображала. Только продолжала чувствовать горячие, чуть вздрагивающие, как и прежде, пальцы Шиковского. И боялась пошевелиться, чтобы спугнуть волшебство мгновения…

Впрочем, с этим отлично и без меня справились.

Внезапно, в мозг ввинтился возмущенный голос Алифа, которого я уже никак не ожидала сегодня увидеть. И в кафе, действительно, стихло. Потому что мой ученик возмущенно сверкал глазами и высказывал дяде так, словно тот ему, как минимум, миллионы задолжал и отдавать не планирует.

Шиковский отреагировал на Алифа не сразу. Словно ему еще нужно было включиться после нашего разговора. А когда, наконец-то, поднял глаза на племянника, я испугалась, что эти двое прямо сейчас сцепятся.

И не зря. Азамат как с цепи сорвался.

Подскочил, схватил парня за шкирку как нашкодившего щенка и потащил на выход. Народ просто онемел. Ребята даже перешептываться перестали.

Алиф крутился и извивался. Несколько раз вырывался. Но Азамат оказался сильнее. Оно и понятно! Матерый самец всегда сильнее подрастающего, если говорить языком биологии.