дело было за господином Гувэй, и он отрядил какого-то из своих людей идти вперед, а мы лишь наблюдали позади. Посланец поприветствовал воинов с поклоном и что-то говорил им на языке незнакомом нам, но, верно, хорошо знакомом им. Во всяком случае, выслушав его, они знаками велели нам следовать за ними и привели нас в небольшую крепость, где вызвали к своему старшему господина Гувэй и Цун Даогао. Наш же с Сяодином начальник явно был раздосадован тем, что его не позвали, но вслух почти ничего о том не сказал. А я был рад уже тому, что нас не посчитали врагами и не кинули в какую-нибудь яму, дабы позже подвергнуть пыткам. Более того, сытно покормили, а в Пасчимадвару направили гонца на самом быстром коне, как нас заверили. Хотя я не сомневался, что время они всё равно будут тянуть, ведь наше появление стало для них внезапностью.

Мы провели в той крепости три дня, прежде чем явился тот гонец и объявил, что градоначальник Пасчимадвары ждёт нас в своём дворце, и что он уже направил послание правителю страны с извещением о нашем прибытии. Весть эту мы получили ранним утром, посему, конечно же, немедля продолжили свой долгий путь, но едва ль я ошибусь, ежли скажу, что все ни мгновения не сомневались в том, что ожидание наше может продлиться ещё месяц, а то и сверх того. Впрочем, я рад был уже тому, что оказался в относительной безопасности. Во всяком случае не ждал встреч ни с пустынными червями-исполинами, ни с призрачными тенями, жаждущими крови и ци.

Скверная дорога, идущая через степи, привела нас к речке, вдоль которой мы и ехали дальше на своих верблюдах, покуда не достигли моста, а там уж всего день ушёл у нас, дабы добраться и до стен самого города, что именовали Западными Вратами Индрайи. Завидев крепостную стену, возведенную из глыб песчаника, я трепетал в предвкушении, но надежды и ожидания мои были обмануты.

Пасчимадвара оказалась и впрямь небольшим городом, раскинувшимся не более, чем на сотню цинов[3] земли в пригорье. Впрочем, к самой стене примыкали деревни, что прибавляло ещё примерно столько же. Через две-три из этих деревень текла уже знакомая нам речушка, название которой я позабыл.

Строения и в деревнях, и на окраинах были большей частью деревянными и одноэтажными, застройка хаотичной и очень плотной, ближе к центру дома уже оказались сложенными из кирпичей и песчаника, некоторые даже имели два этажа. В центре же, за ещё одной стеной, в окружении храмов стоял дворец.

Храмы мне сразу же напомнили тот, что я видал на руинах Бпрасада — те же очертания, похожие на пирамиду из соединенных частей, те же высокие основания с барельефами и резные лестницы. И на первый взгляд — полное отсутствие окон, разглядеть, есть ли они в действительности, тогда толком и не вышло. Зато мы хорошо рассмотрели дворец — двухэтажный, с крытыми террасами и балконами, с длинными колоннадами и сверху, и снизу. Крыша была плоской, так что, похоже, дожди в тех краях тоже не часты.

Встретил нас мужчина лет сорока с пышной чёрной бородой, едва тронутой сединой, одетый в высокую шапку, похожую своим видом на вершины индрайских храмов, широкие складчатые штаны и плащ, перекинутый через левое плечо. Остальная часть туловища и правая рука были обнажены, ежли не учитывать золотые украшения на шее, плече и запястье. Вокруг него сновали мужчины в схожих нарядах и женщины в длинных юбках и нагрудных повязках, какие Маранчех называла инси. Как называли их женщины Пасчимадвары, я так и не узнал. В общем, за время пути мне не с руки было о том думать, но уже в крепости приграничных стражей, тоже не слишком прикрывавших тело, я вспомнил варварские одежды южан в нашей стране и не сомневался, что увижу нечто подобное и в городе Западных Врат. И вот, не ошибся. Да, верно, что-то краем уха слышавшие о строгих нравах синцев они тогда ещё прикрылись более обыкновенного. Мы провели во дворце градоначальника две недели, и за это время я нет-нет да натыкался, идя куда-нибудь по своим нуждам, на полуголую девицу, а то и на женщину средних лет, наверняка уж мать семейства.

Мои спутники в основе своей то ли не решались при мне об этом заговаривать, то ли в самом деле не придавали этому особого значения. Только Сяодин не скрывал своей радости и как-то со свойственной ему прямотой сказал: «Да будет вам, Мэн-гэ. Где ж в ином месте столько красоток да в подобном виде мы б ещё отыскали?». Хотел было я ответить, что уж в весеннем-то доме и не на такое можно поглядеть, но сдержался. И негодование своё поумерил, вновь припомнив годы, проведенные в Варрмджо, и устыдился, как тогда. Ведь это мы прибыли в чужую страну, а не наоборот, и некоторые из этих женщин наверняка были благородного происхождения, а посему дурно их сравнивать с девицами из веселых домов. Да и Сяодина можно было понять. Так что я бросил ханжествовать и позволил всему быть так, как оно есть. Верное средство для того, чтоб научиться как следует держать свой разум в узде. И всё остальное — тоже.

К тому ж мне, кроме этого, и жаловаться-то было не на что. Нас окружили таким вниманием, будто мы явились вместе с самим императором в числе его приближенных, и пытались удовлетворить все наши нужды и всячески развлекать: кормили лучшей пищей, какую можно было сыскать в Пасчимадваре, устраивали для нас вечерами пиры с виноградным вином, музыкой, песнями и танцами, а днём приставленный к нам старик-сопровождающий по имени Сахил, неплохо владевший шанрэньским языком, рассказывал нам о своей стране и показывал сначала дворец и сад, а потом, через полнедели, и сам город.

В первый день Сахил показал нам огромное куполообразное зернохранилище и привёл на рынок, где, с его слов, торговали купцы со всей Индрайи и из Зархана и Сафа[4]. Остальные, мол, предпочитали торговлю в портовом городе Ниламе. Впрочем, вопрос о том, кто это «остальные», заставил его смутиться и пробормотать что-то про аксеумцев. Странно, а мне-то казалось, что после войны меж ними аксеумцы в Индрайе и носа не казали. Меня терзало любопытство, но остальные предпочли замять неудобную тему и перешли к обсуждению иных вопросов. Впрочем, это никак не помешало нам вдоволь