– И все же я его убила… – выдохнула я.

– Если бы не ты, это был бы я или Астахов. Вообще странно, что Боря так и не понял, что его волкодав не промазал в тот вечер, когда стрелял в тебя, а попал именно туда, куда хотел: сначала пулей, потом языком, а потом и…

– Будешь и дальше так говорить, – перебила я, предупреждающе выставив перед ним палец, – и ругаться при мне матом…

– Я хомячков не боюсь, – рассмеялся Алеша, схватив меня за палец, и притянул к себе. – Малая! – самодовольно отметил он, когда я положила голову ему на плечо.

Мы были знакомы всего ничего, на между нами уже образовалась прочная связь, которой не было у нас с Сашей, с которым мы вместе росли. Была привычка и какая-то навязчивая привязанность, внушенная нам матерью, но даже подобия связи не было.

– Громила! – пробормотала я, почувствовав внезапную сонливость.

Убаюкивающе прозвучали в голове, а может, и где-то вдали, бежавшие по маршруту поезда, и я закрыла глаза, и даже позволила себе совсем на чуть-чуть представить, как я найду Гришу. Я так его любила… Не думала, что полюблю кого-то так же сильно, как сына, но полюбила, причем его отца.

Алеша внезапно напрягся и от него запахло раздражением, прогнавшим мой сон.

– Куда прешься? – прорычал он.

Я в недоумении открыла глаза. Может, кто-то из ребят вернулся?

– Пришел ответ! – возбужденно сообщил Серый, едва переступив порог террасы. – Встреча через час!

Мы долго мчались куда-то в неизвестность, пока улицы не перестали быть хоть отдаленно узнаваемыми и вообще не погрузились в непроглядную темноту, оповещая, что время перевалило за час ночи.

Наводить красоту было некогда, и мне пришлось позаимствовать из Гришиного гардероба курточку, ужасно висевшую на мне, а у Марты, нежно и виновато разбуженной Алешей, одолжить джинсы и кроссовки.

Но это все были мелочи по сравнению с тем, что ехать мне пришлось с Серым на мотоцикле, из-за чего я взяла еще и Гришин запасной шлем, а Алешу вообще пришлось оставить дома, так как брать его вторым номером никто из мотоциклистов не захотел, причем по обоюдному согласию, высказанному в достаточно агрессивной форме, а присутствие машины на встречи зарубило бы последнюю на корню.

Какая здесь была логика, я не понимала. Наверное, что-то из области вечного противостояния между двумя колесами и четырьмя, но в принципе мне было все равно. Я была уже большой девочкой, чтобы не таскаться везде со старшим братом, да и мне было многим спокойнее от того, что Алеша оставался с Никитой.

Мотоциклисты начали сбавлять скорость, пока не остановились за заправкой, выделявшейся в ночи ослепительным пятном.

Я неумело слезла с мотоцикла и сняла шлем. Где-то вдали выли волки, но их запах был настораживающе близко. Неужели Гришины друзья были волками?

– Не думал я, – хрипло раздалось из темноты, – что настанет день, когда Акула будет п*здеть также, как и дышать. Зубов меньше не стало?

– Хочешь пересчитать? – непринужденно, но и с уловимым вызовом ответил Серый.

Природа полукровки сильно обделила меня, лишив даже острого волчьего зрения, которому даже темнота была не помехой, и я тщетно пыталась высмотреть источник голос и запаха, в то время, как хоть и в окружении мотоциклистов, чувствовала себя полностью открытой для чьего-то настойчиво-колющего взгляда.

– Что за телка? – снова хрипло раздалось из темноты.

– Это… – начал Серый.

– Кира. – Женский голос с характерными скорее для кошки, чем для волчицы, мурчащими нотами пробирающе раздался приблизительно оттуда же, откуда шел и хриплый мужской. – Полукровка, о которой все говорят, но которую, как и любовь, никто толком не видел.

Вспыхнул яркий свет, и я чуть прикрыла глаза, продолжая всматриваться в теперь уже очертания фигур, стоявших в лучах фар напротив нас.

Их было около дюжины и мотоциклы у них были не такие, как у моих ребят, а лаконичные, черные, предназначенные для комфортной поездки с прямой спиной.

– Говорят, – продолжил женский голос и его владелица грациозно отделилась от своих, – ради тебя Астахов убрал Ангелова и совсем недавно разнес его резиденцию и казино.

Глаза привыкли к свету и я, наконец, смогла хорошо рассмотреть волчицу. Она была очень красивой и экзотичной, с изумительными зелеными глазами, гипнотически светившимися, как два изумруда. Думаю, что мы были ровесницами, и она определенно была главной среди волков, что естественно не могло не расположить меня, но я ей не нравилась, и ее взгляд неприязненно ползал по мне в стремлении проникнуть под кожу, чем напомнил мне упомянутого ею Ангелова.

– Какой ответ ты от меня ждешь? – не долго думая, спросила я, сделав шаг вперед. Красотке было любопытно, чего я стоила? Так пускай, как бы выразился мой младший брат, х*й пососет!

– Хочешь объяснений? – продолжила я. – Откровений? Покаяний? Так налей мне хотя бы выпить и изобрази интерес получше, – насмешливо добавила я, – а то мне слабо верится, что тебя волнуют мертвецы и разрушенные здания.

Волчица вздернула верхнюю губу, а запах ее, странно отдававший чем-то знакомым, стал агрессивнее.

– Катя, – сквозь зубы процедила она. – Знаешь такую? Она была моей подругой. Теперь она мертва. Из-за тебя. Что ты на это скажешь? – Волки за ее спиной пришли в движение, как и мои ребята.

Такого поворота я, право, не ожидала. С Катя я не ладила, но мне было жаль, что она погибла. Однако мое сердце не обливалось кровью в связи с этим фактом.

– Да, она мертва из-за меня, – спокойно ответила я, глядя волчице в глаза. – Но умерла она ради Гриши. Она закрыла его собой, потому что любила. И если бы она сейчас была здесь, то осудила бы тебя за то, что ты, подруга, даже из вежливости не спросила, где он.

Как ее слова не произвели на меня особого впечатления, так и мои не произвели на нее, и волчица насмешливо изогнула губы.

– Тухлый приемчик, дорогуша! – ядовито ответила она. – Но я подыграю! Где Гриша? – елейно спросила она. – У него неприятности? – с наигранным беспокойством добавила она. Волки за ее спиной хихикнули.

От корней волос до пяток словно разряд тока прошел, и мне стоило не малых усилий сдержать сильнейшее желание вцепиться ей в морду, и содрать когтями каждый миллиметр ее идеальной кожи.

Я подозревала, что друзьями лишь образно называли тех, с кем просто вели дела, но честно говоря я ожидала более делового подхода, а не переход на личности и оскорбительные намеки. Я оставила своего ребенка и сорвалась в ночь не для этого.

– Сережа, покажи! – Мой голос чуть дрожал, а запах безошибочно выдавал настроение, и волчица заинтригованно принюхалась.

Серый поправил автомат и, достав телефон, на который он перебросил видео с камер наблюдения на перекрестке, где все произошло, включил его, но, к сожалению, со звуком.