вышли из кафе – Дарина спохватилась, что им пора ехать, дорога долгая – и скрепили рукопожатием предварительный договор о майской рыбалке. Прощаясь с волчье-шолчьим семейством, Илларион обратил внимание, что из проулка на Полевую поворачивает солидный автомобиль представительского класса с крутыми номерами. Ему удалось разглядеть шофера-медведя, а пассажиры на заднем сиденье остались загадкой – их скрывало тонированное стекло.

Дома он наскоро прибрал, постоянно отвлекаясь и не позволяя Брайко выбегать за калитку. Забросил в машинку стирку, чуть не отправил маме фото распустившегося нарцисса, но вовремя опомнился – разгар рабочего дня, это может вызвать подозрения. К обеду начало клонить в сон, и он, накормив Брайко сметаной, превратился и уложил его под бок, убаюкивая мурлыканьем.

Прекрасно начавшийся день завершился отвратительным вечером. Брайко выскочил за калитку после того, как по улице проехала знакомая машина представительского класса. Илларион помчался за ним, пытаясь поймать, и не успел – мелкая дарса побежала им навстречу, котята коротко обнюхались.

Здоровенный шофер-медведь следил за происходящим – видно было, что готов сорваться с места, если заметит угрозу для своих пассажирок. Илларион схватил Брайко на руки и посмотрел на кошку, стараясь откровенно не пялиться.

Красивая. Тонкая, светлая, обжигающая диковатым темно-фиолетовым взглядом. Захотелось громко замурлыкать, возможно, даже взвыть, сообщить дарсе, какая она восхитительная и привлекательная, но Илларион сдержался и начал говорить какие-то банальности, извиняясь за поведение Брайко.

Кошка долго молчала, смотрела ему в лицо, а когда Илларион глупо заулыбался, огорошила заявлением:

– Мне про вас знакомая соцработница рассказывала. Вы – Ларчик.

Как кипятком плеснула. Илларион прекрасно знал, что соцработники шушукались у него за спиной. Скорее всего, посмеивались, обсуждали, как Берта врезала ему по физиономии в консультации после очередного приема у врача. Было что обсуждать, Берта поводов давала выше крыши. Мало Иллариону было шлейфа слухов в Хвойно-Морозненске. Надо же! И до Ключевых Вод молва докатилась.

«Ха-ха-ха, сейчас я тебе про него все расскажу. Это дурачок Ларчик».

Он подавил заклокотавший в горле рык, представился полным именем и ушел, не желая знать, как зовут его осведомленную собеседницу. И, захлопывая калитку, подумал, что дождется возвращения Гвидона из Ежовки и попросит его помочь подыскать им с Брайко новый дом.

Следующие два дня Илларион таскал сына по городу, стараясь развлечь так, чтобы дома на уличную беготню сил не оставалось. Парк, полнометражный мультфильм в кинотеатре, поход в детский центр при торговом комплексе, представление в кукольном театре, занятие у логопеда, еще один парк, долгая прогулка по набережной. Тактика имела успех – Брайко, переполненный новыми впечатлениями, послушно купался, ел и укладывался спать, не порываясь выйти за калитку.

Очередной сюрприз судьбы настиг в садике, прямо перед сменой.

– Я понимаю, что вы торопитесь, – сказала Галина. – Уделите несколько минут. Два слова. Я должна получить ваше устное согласие или отказ. К нам может заходить гостья, маленькая древесная барса. Ее мать не собирается оформлять ребенка в садик, то есть, не будет предоставлять нам медкарту. Но я точно знаю – малышка лежала на обследовании в Хвойно-Морозненске, у нее есть все прививки. Вы позволите сыну играть с нашей гостьей? Если нет – я буду принимать Здравку на отдельной площадке, желающие с ней контактировать уже нашлись.

– В принципе, можно, – пожал плечами Илларион. – Особенно, если другие будут играть. Но если Брайко не захочет с ней общаться – не заставляйте.

– Ни в коем случае! – заверила Галина. – Я помню ваши инструкции. Честно говоря, согласие может никогда не понадобиться. Альма сказала, что будет изредка привозить дочь, но будет ли… она сама не особо общительная. Как все древесные барсы.

Илларион еще раз пожал плечами – «согласие я озвучил, а дальше как хотите» – и уехал, гоняя по кругу вернувшиеся мысли. Скорее всего, в садик собирается приезжать его осведомленная соседка. Вряд ли в Ключевые Воды одновременно прибыли несколько древесных кошек. Интересно, Галина тоже распустила язык? Или, наоборот, обогатилась информацией? Нашептали подробностей, если раньше не знала. Имена «Альма» и «Здравка» Илларион записал на отдельную мысленную страничку и переключился на текущие заботы.

Смена выдалась жаркой – вымотались все расчеты, метались с вызова на вызов. Шесть квартир, нежилое строение, в котором под подчиненным Иллариона провалилась гнилая балка. Человек сломал ногу, хорошо хоть без ожогов обошлось – вытащили. Пустующий ларек «Мороженое» сгорел дотла, воспламенение в круглосуточном торговом центре потушили до приезда расчета, и Илларион подумал – ну, все. Проблемы закончились.

Он ошибся. Под утро, завершающей жирной точкой суток, на въезде в город вспыхнула фура с бытовой химией. Черный дым, столбом поднимающийся в небо, портил красоту восходящего солнца, экологию и грядущую пересмену. Граждане развели панику в соцсетях, а местное телевидение разродилось новостным сюжетом, в котором кадры дыма и пылающей фуры перемешивались с нарезкой прошлогодних учений по противодействию терроризму. После просмотра новостей взбодрились все – от родственников и знакомых, терзавших личный состав звонками, до начальства всех мастей, требовавшего отчетов и рапортов. Иллариону даже Гвидон из Ежовки позвонил, спросил, правда ли, что гидроэлектростанция рванула.

Забирая Брайко из детского сада, он успокоил воспитателей – «нет-нет, никакой экологической и техногенной катастрофы, обычный пожар, уже все ветром унесло» – и, не задумываясь, поехал в сторону дома, чтобы пообедать в кафетерии, а потом немного подремать, уложив Брайко себе под бок. О существовании соседки он забыл, вспомнил и снова забыл – голова раскалывалась, нанюхался едкого дыма.

Снежке и волку Ёжи, впервые заговорившему с ним напрямую, Илларион честно объяснил подоплеку паники и посоветовал выкинуть страшную историю из головы – фуры регулярно горят, ничего из ряда вон выходящего.

Он плотно поел – Ёжи расстарался, приготовил вкусный рыбный салат и зажарил ему половинку курицы с собой. Брайко выковырял вишню из десерта, а творог оставил Иллариону. Пришлось доедать – выбрасывать было жалко. После позднего завтрака, по времени приближающегося к раннему обеду, сильно захотелось спать. Илларион превратился, долго мурлыкал, и закрыл глаза, когда Брайко прикорнул у него под боком.

Накопившаяся усталость поспособствовала тому, что он отключился до сумерек. Проснувшись, прислушался, убедился, что сын возится в своей спальне, лазая с первого этажа кроватки на чердачок и скатываясь с горки, и долго зевал и потягивался – торопиться было некуда. Расслабленное состояние испарилось, когда он вышел в коридор и заметил силуэт, соскользнувший по лесенке с чердачка и спрятавшийся под горкой. Длиннохвостый силуэт, спустившийся вниз головой – Брайко этой способности Берты не унаследовал, слезал как все рыси, нащупывая перекладины задними лапами.

Превращаясь, Илларион чуть не задушился плетеным ремешком оберега. Встал на ноги, быстро натянул домашние штаны, позвал:

– Брайко! Брайко! Подойди сюда! У тебя гостья?

Сын выглянул из спальни и снова заполз под кровать, где усилилось