Ребенок, рванувшись с земли, закричал и толкнул его в бок, тем самым заставив пошатнуться и отступить.

Что у матери, что у сына страха больше не осталось. У них ничего больше не осталось.

Хмыкнув, мужчина развернулся, медленно доставая клинок, и пошел на ребенка.

– Мальчишка, мальчишка, мальчишка, – напевал он, подходя все ближе.

Ребенок, прихрамывая и отступая к лесу, поглядывал на мать, оставшуюся за спиной мужчины.

Замахнувшись клинком с намерением перерезать ему горло, солдат промахнулся: юркий малец увернулся от лезвия и закружил вокруг него, уходя от атак.

– Сучий выродок! – рыкнул солдат, хватая ребенка за шкирку и поднимая над землей.

Мальчик видел перед собой мать, едва начавшую приходить в себя и уже приподнявшую голову. Подарив ей одну из своих солнечных улыбок, в следующее мгновение он почувствовал холодное лезвие, проходящее сквозь него со спины.

Все затихло.

Усыпавшие все поле васильки мирно колыхались на мягком ветру. Далекий свет от полыхавшего кострища освещал померкшие глаза мальчика, мерцая отблесками и даря призрачную иллюзию жизни.

Глухой удар откинутого тела привел в себя застывшую женщину, что неверяще смотрела, как жизнь покидает ее любимое дитя.

Осознание было подобно лавине, невыносимой болью накрывшей ее измученное тело, вырывая из груди отчаянный крик. Разнесшийся по поляне, он заставил солдата отступить и выпустить окровавленный клинок, прикрывая уши руками.

Раненая травница истошно кричала, подползая к ребенку. Обняв тело своего сына, она ринулась в чащу, скрываясь во тьме. Там, в глубине мрачного леса, забившись в одну из пещер, держа на руках свое умирающее дитя и умирая сама, она тихо молилась, провожая сына в последний путь.

Мальчик слушал тихое пение матери, глядя на нее и слабо улыбаясь окровавленными губами. Отблески древних кристаллов подобно звездному небу усыпали собой весь свод пещеры.

Мама была особенно красивой в свете похожих на звезды огней.

Подняв свою дрожащую маленькую ладонь, ребенок провел ею по лицу матери, вытирая блестевшие в этом свете слезы, оставляя кровавый отпечаток на ее прекрасном лице и испуская последний вздох.

Стены пещеры содрогнулись под мучительным криком.

Мечась и воя, несчастная чувствовала, как умирает ее тело, а беснующаяся душа, не нашедшая покоя перед смертью, разрывается и кипит в этом бренном теле.

Рухнув у небольшого водоема, она хрипела на последнем издыхании, желая скорейшей смерти.

Шипение, раздавшееся от воды, привлекло внимание горевших безумием глаз. Черные змеи, выползающие из воды, лианами оплетали несопротивляющееся, искалеченное тело травницы. Скрыв ее целиком и слившись с ней воедино, они отползли, оставив лишь мертвую плоть и поглотив собой ее душу.

Глава 10. Пограничная стража

Гу Юшэн открыл глаза и некоторое время собирался с силами, чтобы посмотреть на существо перед собой. Истерзанная душа все так же сидела напротив, прижимая к себе мальчика без сознания. Долгие годы безумного тумана, окутавшего ее разум, постепенно начали рассеиваться. Воспоминания, которые почти стерлись временем, после слияния душ вновь ожили в ней: травница вспомнила все до мельчайших подробностей.

Чешуйчатая рябь прокатилась по ее телу, и в следующее мгновение перед Гу Юшэном предстала молодая женщина.

– Мне жаль, – глубоко втянув воздух, сказал генерал, поднимая глаза.

Повидавший ужасы войны, он впервые столкнулся с жертвой столь зверского насилия, потому не знал, что можно сказать в такой ситуации. Любые слова утешения казались бессмысленными.

Женщина, опустив голову, молчала некоторое время. Мерный стук капель, разбивающихся о камни, был единственным источником звука в темной пещере.

– Они убьют и вас тоже, не… не ведите мальчика туда и сами не ходите, – прошептала травница. Она уже позабыла свой голос, поэтому говорила тихо, будто с опаской.

– Этого не случится. – Гу Юшэн потер подбородок и добавил: – Я смогу защитить этого ребенка. Отпусти его.

Тан Цзэмин заворочался и открыл глаза.

Ослабив хватку, женщина чуть вздрогнула и посмотрела на него, все так же продолжая прижимать его к себе.

Тан Цзэмин поднял на нее взгляд, по которому сразу стало ясно: он тоже видел эти воспоминания, что проходили сквозь нее, – отголосок слияния душ достиг его сознания.

– Меня ждет дорогой мне человек, – сказал он, без страха глядя на женщину и не пытаясь вырваться. – Я знаю, что вы пытаетесь меня защитить, но, удерживая меня здесь, вы заставляете его волноваться. Он не знает, жив я или нет.

Женщина, казалось, хотела сказать что-то, но лишь тихо вздохнула и ослабила хватку.

– Я просто… – попыталась объясниться она, когда Тан Цзэмин встал.

– Я понимаю, – кивнул он, – и не держу на вас зла.

Гу Юшэн тоже поднялся с земли, прокручивая в голове некоторые события увиденного. Посмотрев на женщину, он сказал:

– Помоги нам вернуться обратно и пройти через лес, и я верну услугу.

Травница еще некоторое время сидела на земле, прежде чем неуверенно встала, опираясь о стену.

– Здесь можно жить, зачем… идти туда… я… – запнувшись, она умоляюще посмотрела на них, страшась отказа. Безумие, утихшее на мгновение, вновь начало застилать ее разум.

– Пожалуйста, – Тан Цзэмин взял ее за руку, – мне нужно вернуться к нему.

Вновь переведя на него свой рассеянный взгляд, женщина мелко затрясла головой, словно отгоняя воспоминания. Мальчик, стоящий перед ней, напоминал ее ребенка. Синий цвет глаз Тан Цзэмина красиво переливался в испещренной сияющими минералами пещере, так напоминая отблески в голубых глазах сына. В груди закололо от воспоминаний. Мысль о том, что и эти глаза могут померкнуть, что и с этим ребенком могут поступить так же жестоко, сводила ее с ума.

Тан Цзэмин накрыл ее ладонь своей и уверенно добавил:

– Со мной все будет в порядке.

Некоторое время травница продолжала всматриваться в его лицо, после чего развернулась и отошла к воде. Опустив в нее ладонь, она вытащила тонкую серебряную цепочку, на которой висел двойной кулон в виде листьев.

Вернувшись к Тан Цзэмину, она протянула ее со словами:

– Пожалуйста, похорони этот кулон в светлом, хорошем месте. Я не хочу… чтобы все, что осталось от моего сына, было погребено во мраке. Твое сердце само поймет, когда придет время.

Тан Цзэмин аккуратно взял подвеску и спрятал ее за пазуху.

– Я позабочусь о нем. Я найду самое светлое место для его последнего пристанища, обещаю. – Подняв взгляд, он ободряюще улыбнулся женщине.

Задеревеневшие губы, которые долгие годы не складывались в улыбку, задрожали. Давно позабытое чувство облегчения успокаивающей волной прокатилось по телу.

Когда все трое поднялись на верхний уровень пещеры, стайка летучих мышей закружила под потолком. Вылетев из куста, потревоженного Тан Цзэмином, они взмыли вверх, затмевая собой весь свод пещеры в хаотичном танце.

– Не бойся, они… неопасны, – тихо сказала травница и подняла руку, на которую тут же приземлилась одна мышка.

– Я не боюсь детей ночи. – Тан Цзэмин подошел ближе и погладил двумя пальцами мех черной мыши.

Женщина ласково провела рукой по его ладони и, почувствовав, как глаза наливаются слезами, тряхнула головой, а затем развернулась и направилась к выходу из пещеры.

Выйдя на поляну, Гу Юшэн поднял голову и увидел едва начавшее сереть небо. Рассвет был близко.

Не задерживаясь, они вошли в темную чащу. Пробираясь обратно сквозь, казалось бы, непроходимый лес со множеством поваленных деревьев, Гу Юшэн раздумывал над случившимся. В воинских рядах иногда встречались ублюдки и дебоширы, однако тот факт, что едва спасшаяся женщина подверглась насилию и никто не пришел ей на помощь, вселял давно позабытую ярость в грудь генерала. На границах княжеств и областей всегда служила гарнизонная элита – воины, способные первыми выдвинуться на подмогу в другие области и мобилизоваться с основными войсками в случае войны. Пограничное войско бывшего Северного княжества было одним из сильнейших в империи двенадцать лет назад. Гу Юшэн своими глазами видел, как солдаты в те дни, не щадя свои жизни, выводили беженцев, оттесняя демонов и защищая людей. Сброд, который сейчас стоял на границе с проклятыми землями, по всей