– Ты это видел?! – уже кричу я своему кавалеру, оказавшись в безопасности прохладных пустых коридоров. – Они все были голые! Что это, за на хрен, такое?!

– А, это? – рассеянно улыбается мне Анатолий. – Это стандартный ужин с переменой блюд. Для избранных. Тебе не понравилось? Зато как ты уделала этого напыщенного удода! – улыбается он и проводит своей ладонью по моей щеке, и я начинаю понемногу успокаиваться рядом с ним, забывая всё случившееся как дурной сон после несвежего тяжёлого ужина с жирной бараниной. – Я думал ты знаешь про эту вечеринку, – оправдывается он, уверенно ведя меня за собой куда-то по тёмным коридорам, которые освещаются слабыми светодиодами вдоль стен, и я понимаю, что это, скорее всего, похоже на какой-то психоделический трип, в котором я никогда не была.

Я совершенно потерялась во времени и пространстве, и мне сейчас хочется всего лишь одного: поскорее добраться до выхода и покинуть этот странный жуткий особняк. Такое ощущение, что мы здесь совершенно одни, хотя я понимаю, что где-то в больших бальных залах продолжается бешеная дискотека, но плотные старые стены поглощают все звуки, впитывая их, как губка. Мне кажется, мы идём бесконечно долго, пока Анатолий вдруг не останавливается у утопленной в стене за нишей двери и прикладывает к ней магнитный ключ. Замок щёлкает, и мой спутник затягивает меня за собой в одинокую комнату, в которой посредине стоит огромная кровать с балдахином, глубокое кресло в бархатной обивке, и пахнет пачули, санталом, коричным деревом и цитронеллой. Где-то под потолком тихо играет индийская раги, сквозняк, кочующий по комнате, развевает прозрачные расшитые бисером занавески, и я словно погружаюсь в транс, мгновенно обессилев от всех событий этой безумной ночи.

– Я сразу понял, что ты не такая, как все, – тихо шепчет мне Анатолий, и бережно усаживает меня в кресло, в которое я проваливаюсь, как в мягкое небесное облако.

У меня странное ощущение, что из меня выпустили весь воздух, как из шарика, и теперь я такая слабая и беспомощная, что лежу здесь пустой колбасной оболочкой, не в силах пошевелиться. Между тем мой кавалер, опустившись передо мной на колени, бережно, как с Золушки, снимает мои чёрные туфельки на каблуках. Он нежно берёт мою стопу в свои ладони, и начинает массировать её, аккуратно проминая каждый пальчик, и я просто закрываю глаза, отдаваясь полностью его надёжным тёплым рукам. Мне кажется, я проваливаюсь в какое-то пропитанное благовониями и жжёными специями забытье, и мне снится, что я бреду сквозь густую еловую чащу, босиком наступая на мягкий мох под ногами. Похоже, я и вправду задремала после всего выпитого и пережитого, и, открыв глаза, вдруг понимаю, что Анатолий, полностью обнажённый, ползает у меня в ногах, облизывая мои голые ступни. Он заглатывает мои пальчики, его язык щекочет мои пятки, а свободной рукой он держится за свой восставший из паха член.

Я в немом изумлении наблюдаю за этой картиной, не сразу соображая, что же мне делать, но тут во мне неожиданно просыпаются силы для рывка, и я буквально выдёргиваю себя из заколдованного кресла.

– Что ты делаешь? – кричу я, в то время как Анатолий, наподобие гигантского распластанного червяка подо мной, пытается ухватить меня за лодыжки, тихо подвывая от любовной истомы.

– Засунь мне свою ногу в рот, – умоляет он меня, а я прыгаю по полу, пытаясь увернуться от его цепких пальцев.

– Отпусти меня! Я не хочу засовывать тебе ничего в рот! – кричу я, отступая к двери, пока не упираюсь в неё спиной. Нащупываю рукой замок и поворачиваю его. Слава Богу, дверь поддаётся, и я проваливаюсь в иное измерение, понимая, что безвозвратно оставила свои туфельки с голым скрюченным на полу мужчиной – любителем дамских ножек.

Я бегу что есть сил по бесконечному тёмному коридору, и ворс ковролина на полу съедает звук моих шагов. Он заворачивает за угол, и моя гонка продолжается, и я боюсь обернуться, словно опасаюсь увидеть за собой погоню из десятка трясущихся свиным холодцом обнажённых тел. Где-то высоко над собой я слышу звук басов, а возможно, это всего лишь бешено колотится моё сердце. Вот я выбегаю на боковую тёмную лестницу, чтобы нащупать пульс этого дома и наконец-то найти выход на улицу.

– Смотрите, какая зайка! – вдруг слышу я мужской голос где-то рядом, и не могу ничего разглядеть, пока вдруг из чёрной мглы не выныривает лисья морда. И только когда вслед за ней материализуется и само тело в джинсах и алой футболке, я понимаю, что это всего лишь искусно изготовленная маска, надетая на лицо.

– Куда ты так спешишь? – шепчет мне в ухо другой голос, и, резко обернувшись, я вижу второго лиса, уже вплотную подошедшего ко мне, и пытающегося меня приобнять.

– Кто тебя так напугал, кисонька? – гнусавит третья маска, подходя ко мне ближе, и я понимаю, что пропала.

– Мне нужно найти выход, – почти бесшумно лепечу я, одновременно понимая, что эти трое уже поймали свою добычу на сегодня. И теперь настал их черёд полакомиться мной.

– Не бойся, зайчик, – вплотную приближается ко мне один из хищников, – мы просто немножко повеселимся, как все остальные гости здесь, правда? – обращается он к своим приятелям, и я даже через маску чувствую его смрадное гнилое дыхание.

Я стараюсь незаметно пятиться спиной, но тут натыкаюсь на чей-то живот и грудь, и крепкие тугие руки обхватывает меня, не давая пошевелиться, а липкая ладонь уже заползает под вырез моего пиджака и больно сжимает мою грудь…

– Тебе понравится, зайчишка, – хрипят мне чьи-то губы прямо в ухо, и не успеваю я опомниться, как меня разворачивают и прижимают животом и щекой к шершавой стене, пахнущей мокрой извёсткой, и один из мужчин, широко раздвинув мои ноги, уже задирает моё платье, грубо сдирая с меня трусики.

Я стою, слушая повизгивание хищных лисов, и понимаю, что меня уже ничто не спасёт. По моему лицу текут слёзы бессилия, оставляя мокрые дорожки на кирпичной щербатой стене, и я слышу, как позвякивает пряжка расстегиваемого ремня, и уже чувствую липкий след на внутренней стороне бедра, как вдруг руки, крепко держащие меня, вдруг отпускают свою хватку, я слышу глухой шлепок, хруст, ещё один хруст и чей-то выкрик:

– Шта еботе! – и чувствую, как неведомая сила словно выдёргивает меня из капкана и ставит на ноги. – Всё добре? – внимательно смотрит он мне в глаза, и, видимо,