и семь ответов секретаря. По объему – семь полных страниц текста! Запоминать такое? Голова вспотеет.

В отделе реквизита он достал изготовленный под старину пергамент, переписал на него письма, запросы, жалобы, которые он согласно Гёте должен был зачитывать Эгмонту. Все, теперь роль секретаря состояла из семи пергаментных листов. Бумаги, по совету того же актера на пожилые роли, он убрал в портфель из свиной кожи, позаимствованный из того же отдела реквизита. Сложил их по порядку. Нумеровать не стал. Он будет читать их по очередности.

На первой репетиции Эрих понял, что все сделал правильно. Он выразительно читал свою роль. Никто не заметил его махинаций. Теперь репетиции в водевиле доставляли ему особое удовольствие, и, главное, у него появилось больше времени для прогулок по набережной с Альмут. Итак, с ролью секретаря он справился. Текст он зачитывал играючи. Ни у кого не вызывало сомнения в том, что одаренный молодой человек из Франкфурта-на-Одере за короткий срок сумел выучить столь сложную роль.

Интендант похвалил его за усердие. Помощник интенданта смотрел на него с явной неприязнью. Прибывший из Берлина исполнитель роли графа Эгмонта не принимал участия в текущих репетициях. Он изложил интенданту свое видение роли и гарантировал, что на генеральной пробе органично вольется в состав. До этого на репетициях роль графа Эгмонта, по предложению интенданта, исполнял драматург. Вернее, не исполнял, а читал. Интендант сказал, что настоящий драматург должен вместе со всеми творить на сцене, а не отсиживаться в зале.

Труппа с нетерпением ждала первую репетицию с берлинской знаменитостью. Заезжий столичный гость вместе с интендантом явился точно в назначенное время. На сцену поднялся улыбающийся пожилой человек. Он был высок ростом, худощав, с солидными залысинами, настоящий старый граф, но никак не молодой и пылкий любовник, которого предстояло ему изобразить.

Граф Эгмонт понимал, что должен произвести приятное впечатление. И он произнес короткую приветственную речь. Поблагодарил собравшихся, выразил надежду, что вместе они сумеют разыграть спектакль и завоюют симпатии публики. Затем его подводили к каждому участнику. Он приветливо улыбался, подавал руку каждому, заглядывал в глаза, одобрительно кивал, переходил к следующему. Около своей пассии Клэрхен, ведущей актрисы театра Альмут Вагенхауз, задержался подольше. Девушка была яркой брюнеткой, ее живые карие глаза буквально светились, пройти мимо и не задержаться он просто не мог.

Короче, своими светскими манерами Эгмонт старался всех очаровать. Но не очаровал. Нанесенный розовый грим не мог скрыть его мимических морщин, за белым стоячим воротником проглядывала дряблая шея. В таком возрасте лучше перейти в стадию актера на пожилые роли, как Фриц Кляйне. Но что поделаешь, Дюссельдорф предполагает, а Берлин располагает…

На заключительной репетиции с подсказки помощника интенданта граф Эгмонт внес кое-какие изменения в постановке. Во время его выхода секретарь должен был не подниматься из-за письменного стола, как у Гёте, а стоять у двери и держать портфель с бумагами под мышкой. И бумаги не в портфеле, а снаружи. Эгмонт вбегает, нечаянно толкает секретаря, сам садится за стол и начинает задавать свои вопросы. Интендант согласился со своим помощником, что такой выход графа внесет оживление.

Все сцены проиграли. Эгмонт, как договаривались, толкнул секретаря, тот чуть не упал на пол, все засмеялись. Граф уселся за стол и стал ехидно задавать вопросы. Эрих с зажатым под мышкой портфелем, держал в руках бумаги и в тон ему живо отвечал. Интендант остался доволен. Спектакль получился. В завершении сцены граф Эгмонт одобрительно пожал своему секретарю руку.

После завершения репетиции Эрих отправился в театральное кафе. Хотелось поделиться с актером на пожилые роли своей удачей. Его опять похвалили! Актер на пожилые роли натирал мелом кий, бил по шарам, Эрих заказывал пиво.

– Ну что я вам говорил, коллега, я заранее знал, что вы окажетесь на высоте. Давайте за удачу. Надо пропустить по одной. Мы с вами заслужили поощрение.

Эрих подозвал кельнера и попросил записать два коньяка на свой счет.

На премьеру «Эгмонта», как и в прошлые годы, пришла вся знатная публика Дюссельдорфа. В партере сидели обер-бургомистр с женой, партийные функционеры, все учтиво раскланивались, мужчины в смокингах говорили разодетым дамам комплименты, пахло цветочной водой. Заиграл оркестр, свет притушили, в зале все стихло, занавес подняли…

Наблюдавший из-за кулис за залом Эрих отправился в гримерную. Он сел перед зеркалом, поправил прическу, вытянул кружевной воротничок, потом проверил бумаги. Оставалось дождаться вызова. Он был спокоен, листы пергамента с записанной ролью были наготове в портфеле, оставалось только достать их, сунуть все под мышку и по очереди зачитать. И вот ожидаемый голос в громкоговорителе: «Секретарь, пожалуйста, на выход».

Он прислонился, как договаривались, к дверному косяку, портфель и бумаги зажал локтем. И начал свой монолог:

– Его все нет и нет, я уже два часа дожидаюсь с пером и бумагами наготове. Надеялся хоть сегодня уйти, не задержавшись…

Но вот появился граф Эгмонт. На генеральной репетиции он вбегал, слегка толкался, но на премьере решил, видимо, удивить публику своим темпераментом и буквально ворвался на сцену. При этом он сбил с ног стоявшего у двери секретаря. Эрих выронил портфель, растянулся на полу, бумаги разлетелись.

Эгмонт подлетел к суфлерской будке, резко развернулся, подскочил к письменному столу, сел, поставил руки, как опоры, и грозно воззрился на своего ползавшего по полу секретаря. Эффектный получился выход! Комический. Публика зааплодировала. Но что было делать Эриху? Он не только оказался на полу, но и растерял все пергаментные листы. И теперь в спешном порядке собирал их. Куда их совать, в портфель?

Публике такой выход понравился, зал гудел от лицезрения униженно ползавшего по полу секретаря. Граф был доволен своим выходом и улыбался.

– Ну что там у тебя? – задал он свой первый вопрос.

– Все готово, и три гонца дожидаются вас.

– Ты, видно, считаешь, что я слишком долго отсутствовал: физиономия у тебя недовольная.

– Я давно жду ваших приказов. Бумаги на месте, могу зачитать!

– Начни с самого важного.

И тут Эрих замолчал. Он стоял на коленях, сжимал под мышкой портфель и судорожно соображал, как быть? Листы он собрал, но следовало разложить их по порядку. В листах не было нумерации! Дурацкая пауза затянулась. Граф в нетерпении стукнул кулаком по столу. Секретарь заметно вздрогнул, но продолжал молча стоять на коленях. Граф сверлил его глазами. Эрих запыхтел. Он перебирал листы и не знал, какую реплику зачитывать. Открыл портфель, посмотрел в него. Сунул туда лист и неожиданно для себя ляпнул: есть жалоба о том, что солдаты надругались на дочерью трактирщика, надо бы ее рассмотреть.