class="p1">Выпалив всё это одним духом, коротышка, наконец-таки, замолчал, и я тоже некоторое время молчала, внимательно его разглядывая.

Так вполне могло статься, тем более, ежели чужаки эти, не только серьёзно изранены были, но ещё и крысиным ядом отравлены. Не настолько, чтобы умереть сразу, но ведь яд духовых крысиных трубок весьма коварен и даже малейшей его дозы вполне достаточно для последующего летального исхода. Особенно у ослабленного предыдущими ранениями организма.

Но с другой стороны…

Ежели они мне единожды солгали, то почему бы им не попробовать повторно меня одурачить?

Впрочем, имелся у меня (вернее, у многофункционального моего скафандра) хороший, хоть и не совсем точный способ оценить степень правдивости любого своего собеседника, правда, способ этот я весьма редко ранее применяла.

А теперь вот и вообще случайно о нём вспомнила…

«Какой процент истины в его словах?» – мысленно обратилась я к скафандру.

«Пятьдесят на пятьдесят» – тут же прозвучал ответ.

Ну что ж, тогда продолжим!

– Где сейчас их тела? – обратилась я уже не к коротышке, а к инспектору. – Я хочу их видеть!

Короткая заминка, за сим последовавшая, много мне объяснила. А потом вновь именно коротышка пустился в объяснения.

– Тела, естественно, кремированы, – запинаясь почти на каждом слове, проговорил он. – В тот же день, как и полагается по общим нашим с вами верованиям…

«Стопроцентная ложь!» – тут же констатировал скафандр.

– Мне что, вновь начинать отсчёт? – мягко и даже почти ласково произнесла я, обращаясь одновременно, и к инспектору, и к стоящему подле него коротышке. – Ну, так я начинаю! Один…

– Простите, Виктория! – истошно запричитал окончательно сломленный коротышка. – Живы они, все трое живы. Без сознания только, потому как не очнулись ещё после всего перенесённого. Всяческий уход мы им предоставили, лечить пытаемся, только вот…

Запнувшись на полуслове, коротышка умолк, испуганно и с какой-то даже мольбой на меня взирая.

– Сюда их доставить! – коротко приказала я. – Немедленно!

Тон моего голоса был таким, что никто и не вздумал перечить, а трое из стоящих на крыльце тотчас же метнулись внутрь здания.

На этот раз ждать пришлось совсем недолго. Вновь широко распахнулась парадная дверь и, одно за другим, из здания вынесли три неподвижных тела. На носилках, разумеется, и носилки эти бережно у самых моих ног на землю опустили.

Лежащие на носилках чужаки были накрыты какими-то замызганными дерюжками, так, что видны были лишь головы, опухшие и окровавленные. И, разумеется, все трое чужаков были без сознания.

Немного помедлив, я по очереди дотронулась самыми кончиками пальцев левой руки (вернее, индикаторами скафандра) до сонной артерии на шее каждого из чужаков. Потом стала ожидать заключения скафандра.

«Чрезвычайно ослаблены, избиты, изранены, – сообщил скафандр. – Яда в организмах не обнаружено, Рекомендуется немедленное внутримышечное введение стимулирующих и регенеративных препаратов. Желательно, как можно ближе к сердечной мышце».

Что ж, рекомендуется – введём!

Потом я осторожно откинула дерюжку на ближайших ко мне носилках. Осторожно расстегнула рубашку лежащего на них чужака.

На теле несчастного имелось несколько воспалившихся ран, нанесённых, скорее всего, крысиными копьями. Этого следовало ожидать, но вот как быть с превеликим множеством следов от ожогов на груди и, особенно, в области живота. А ногти на ногах совершенно чёрные, так, словно их в специальных тисках недавно зажимали…

Выпрямившись, я вновь взглянула на коротышку, и взгляд у меня был весьма и весьма нехороший. И это ещё мягко сказано…

– Уход, говоришь, представили?! Лечить пытаетесь?

– Это не я! – истошно завопил коротышка, падая на колени. – Не я приказания отдавал!

– А кто?!

Ничего на это не отвечая, коротышка лишь бросил затравленный взгляд в сторону инспектора… впрочем, я и так нисколько не сомневалась, кто именно тут всё решает…

Когда я вновь навела на инспектора ствол пулемёта, тот, естественно, побледнел. Но на колени падать не стал и даже попытался как-то оправдать свои действия.

– Просто хотели уточнить кое-что! Просто уточнить…

– Экзекуторов сюда! – прервала я инспектора. – Тех, кто это творил!

И вот передо мной два, трясущихся от страха поддонка. Тоже на колени грохнулись, завопили так, что хоть уши затыкай.

– Не сами мы, приказали нам! Вот, господин старший инспектор… он и приказал!

«Всё-таки старший инспектор, – невольно подумалось мне. – А по возрасту и не скажешь!»

Впрочем, господин старший инспектор, приказавший жестоко и изощрённо пытать меня три года назад, даже более молодо тогда выглядел. А может и у этого мерзавца какой-либо родственничек в Сенате их долбанном заседает?

Что ж, такое вполне возможно, и стоит ли мне идти на столь явное обострение отношений с господами сенаторами?

Эта здравая мысль несколько притушила вспыхнувшую внутри меня ярость, но полностью её из моего сознания так и не вытравила. Жгуче захотелось полоснуть по всей этой преступной троице, и не пулемётной очередью даже, а лазерным лучом. Чтобы ноги отдельно, руки отдельно… а дальше пусть самостоятельно подыхают, скотины!

А тут ещё скафандр неожиданно ожил. И вновь завопил изнутри о необходимости убивать, убивать и ещё раз убивать.

«Замолкни!» – мысленно гаркнула я на скафандр, и он действительно умолк, как это не удивительно. А я вспомнила вдруг об оружии древних, которое, скорее всего, имелось у чужаков.

– Доставьте немедленно мне всё то оружие, которое вы у этих троих изъяли! – приказала я, в упор глядя на старшего инспектора. – Потом помолчала немного и добавила многозначительно: – Это единственное, что вам ещё жизни сохранить может!

Подействовало. И вот уже у ног моих лежат три весьма примитивных ружья, длинных, однозарядных и даже непонятно, как они вообще заряжаться должны…

С дула, что ли?

И что, этот примитив тоже из наследия древних?

Подержав в руках одно из этих стреляющих устройств, я вновь бросила его на землю.

– Боеприпасы где? – обратилась я к инспектору, а так, как он лишь недоуменно на меня уставился, добавила, указывая рукой на лежащее у моих ног оружие: – Где то, чем это стреляло? Почему не принесли?

Ничего на это не отвечая, инспектор повернулся к подчинённым, между которыми сразу же произошло некое шевеление, перемещение… и вот уже один из них несмело выдвинулся вперёд остальных.

– Вот, держите!

Трясясь от страха, он протянул мне серую холщовую сумку.

– Только это у них и было при себе!

Торопливо вырвав из его дрожащей руки сумку, я её раскрыла и обнаружила внутри небольшой, но на удивление тяжёлый мешочек и какую-то жестяную коробочку.

В мешочке оказались круглые свинцовые шарики, и я не сразу поняла даже, что это пули.

А вот порох в коробочке я определила сразу. Только он каким-то странным оказался: не в гранулах, как в настоящих патронах,