Предательский скрип ножек о пол разносился, кажется, по всему дому! «Надо пошевеливаться, пока тварь не услышала». Артем жалел, что позвонил, напомнил о себе, но тут уж ничего не изменишь.

Он гнал себя вперед и вскоре добрался до лестницы. Спуск – а там и до входной двери всего ничего. Но десятки уводивших вниз ступенек…

«Прекрати ныть, как баба!» – приказал себе Артем.

Скорее всего, это даже легче, чем идти. Можно ведь опираться на прочные перила, а не на шаткий стул. Или лучше попробовать сползти, сидя на заднице? Или опуститься на четвереньки? Нет, это не годится.

Оставив стул, Артем убрал фонарь в карман, покрепче взялся за перила и отважился ступить на поврежденную ногу, чтобы после скачкообразным движением переместиться на ступеньку.

Не было бы у него температуры и слабости, будь он худым и спортивным, все наверняка получилось бы. Но…

От сотрясения и толчка кровь гулко застучала в висках, уши заложило. Подступило головокружение, да такое сильное, что перед глазами все завертелось в сверкающем вихре. Покачнувшись, Артем изо всех сил вцепился в перила. Понимая, что сейчас упадет в обморок, в последней попытке сохранить ясность сознания он сделал глубокий вдох и попытался присесть.

Видимо, и это было ошибкой. Не удержавшись, Артем рухнул с самой верхней ступеньки. Ослепительная боль накатила тяжелой душной волной, на голову словно набросили темный мешок, и Артем, больше уже не сопротивляясь и не пробуя удержаться, прокатился до подножия лестницы.

Артему было восемь, когда он попал больницу с приступом аппендицита. После операции он оказался в палате с другими детьми, среди которых была маленькая девочка, не старше шести лет. Он не помнил ни ее имени, ни того, что у нее болело, помнил лишь огромный, раздутый живот и то, как она просила поиграть с ней.

Все – пациенты, их родители, врачи и медсестры – знали, что несчастная девочка обречена. То, что поселилось внутри бедняжки, медленно, но верно сводило ее в могилу.

Вскоре ей стало совсем плохо, она оказалась в реанимации, а за день до того, как Артема выписали, умерла. Он услышал, как одна из медсестер сказала: «Не успела повзрослеть, так и умерла малышкой».

Через две недели, когда Артем уже давно был дома и думать забыл про операцию и больницу, девочка вернулась. Она была теперь совсем другая, но ей все так же хотелось поиграть с Артемом.

Впервые он заметил чуждое присутствие, когда положил открытую книгу на стол, вышел из комнаты, а вернувшись, обнаружил ее в кресле. Книга оказалась закрытой, а в качестве закладки между страниц был вложен листок бумаги, на котором неуклюжим детским почерком было написано одно слово: «Поиграем?»

Дальше – больше. Вещи стали передвигаться по комнате, когда их никто не видел, в зеркале мелькали быстрые тени, а за спиной Артема то и дело раздавался топот невидимых ножек и приглушенное хихиканье. Он оборачивался, холодея от ужаса, но рядом никого не было.

Несколько раз мальчик слышал голос: детский, тонкий, но в то же время старчески надломленный. По-другому существо говорить и не могло: ведь это был ребенок, который умер, не успев повзрослеть. Смерть состарила девочку, превратив в Серую Старушку – так Артем называл неведомое создание.

Мама с папой не верили сыну, когда он пытался сказать, что больше не один в своей комнате. Они находили его состоянию кучу объяснений: стресс, богатое воображение, удар от пережитого, жалость к умершему ребенку, неприятие смерти… Верным было только одно: Серая Старушка существовала на самом деле и желала забрать Артема с собой. Но никто не воспринимал этого всерьез.

Он стал бояться оставаться один дома, но хуже всего было по ночам. Скрипела и открывалась дверца шкафа, шорох и шепот звучали все ближе с каждым разом, словно нечто шаг за шагом придвигалось все ближе, пока однажды не оказалось возле кровати. Приставленный с вечера к шкафу стул не помогал: каждое утро он неизменно оказывался у стола.

Разглядеть Серую Старушку Артем сумел дважды. В первый раз, когда она еще не успела подобраться к нему совсем близко, это был лишь смутный сгорбленный силуэт, стоящий в предрассветных сумерках в углу комнаты. Наткнувшись на существо взглядом, мальчик так завопил, что перепуганные родители прибежали и не могли успокоить его до самого утра, а после разрешили не ходить в школу. К счастью, мама тоже не пошла в тот день на работу, и он весь день просидел возле нее.

Вторая встреча была еще кошмарнее. Артем проснулся среди ночи и увидел Серую Старушку в нескольких шагах от кровати. Маленькая, не выше семилетнего ребенка, скрюченная, замотанная в тряпки пыльно-серого цвета, она потирала сухонькие ручки, будто предвкушая радостное событие, и что-то бормотала, уставившись в пол. Лица, занавешенного нечесаными космами все того же мышиного цвета, было не разглядеть.

Внезапно, почувствовав его взгляд, Серая Старушка вскинула голову и посмотрела на Артема. Никогда в жизни – ни в ночных кошмарах, ни в фильмах ужасов – он не видел ничего страшнее этого лица. Искореженное, оплывшее, как восковая свеча, сморщенное, безносое, с черными дырами вместо глаз… При этом в жутком, обезображенном смертью облике угадывались черты умершей девочки. Серая Старушка растянула в широкой улыбке рот, и Артем увидел, что он полон мелких острых зубов.

На этот раз ужас был таким сильным, что закричать ему не удалось. Горло сжалось, перед глазами все поплыло, в голове будто погасла лампочка. Но перед тем, как провалиться в темную яму, Артем услышал ломкий старческий голос.

– Я приду за тобой! – сказала Серая Старушка.

Шел июнь, и на следующий день Артема отправили в лагерь, где он пробыл почти месяц, а после они с бабушкой уехали к морю и до конца каникул прожили в Анапе.

Папа с мамой за это время закончили ремонт в их новой квартире, в другом городе, так что в родной Барнаул Артем больше не вернулся. Переехал в Казань.

Серая Старушка пропала и забылась.

Может, не смогла отыскать дороги к новому жилищу Артема, а может, решила остаться в старой квартире, где поселились другие люди. Но скорее всего, как по прошествии времени убедил себя Артем, он просто повзрослел, а ведь ночные монстры и чудовища живут под кроватями только в детских комнатах.

Не было никакого перехода от сна к яви, никакого осторожного знакомства с реальностью. Артем пришел в себя резко, в одно мгновение – и прекрасно знал, помнил, что произошло. Он в Тихом доме, свалился с лестницы. «Что ж, проблема спуска решена», – невесело усмехнулся он, чувствуя, как подступает тошнотворный страх.

Со всех сторон его окружала темнота, а в темноте мог обитать кто угодно. Артем хотел достать фонарь или телефон (лишь бы не разбились при падении!), включить свет, осмотреться. Но в тот же миг понял, что не может пошевелить руками. Как, впрочем, и ногами.

«Сломал, что ли?» – пытаясь подавить панический ужас, подумал Артем. Но сразу понял: все гораздо хуже. Намного страшнее.