Бракоразводный процесс и жизнь после стали непростым испытанием. Даже на расстоянии он умудрялся пить мою кровь и изводить присутствием, никак не интересуясь при том своим сыном. А потом я решила уехать. Собрала всё самое необходимое, сняла все деньги, что мама с отцом собирали на "чёрный день" и сорвалась с места. Думая, что всё осталось позади...

В голове от услышанного пульсирует только одна мысль. Увижу этого мудака - забью насмерть. Катя дёргает руку на себя.

- Прости, сам не заметил, как сжал сильнее... Ты - смелая. Не побоялась отстоять себя и бросить всё.

- Смелая? Скорее наоборот, трусливая.

- Нет, ты... Чёрт. И этот поступок ты назвала "изменой"?

- Кирилл подумал, что за увиденным стояло нечто большое. И я не стала его разубеждать. Так было проще. И я не смелая. Ни капли. Была бы смелая - ещё в самом начале отстояла бы свою точку зрения и не шла бы на поводу у других...

- Как бы ты поступила тогда?

- Честно не знаю. Сейчас я не представляю своей жизни без Сашки. А он не появился бы без всего этого. Всё так сложно, переплелось в один клубок и не знаешь, за какую ниточку дёрнуть, чтобы распутать его.

- У тебя получится. Только не надо отталкивать тех, кто хочет помочь.

- Мне сложно довериться. Я не считаю тебя кем-то вроде бывшего мужа, но знаю совсем недавно. Я только начала свободно дышать и мне ни к чему сейчас эмоциональные американские горки.

- Хорошо, я тебя понял. Пока мы с тобой сидели и разговаривали, на улице стало ощутимо холоднее. Пойдём, я провожу тебя до квартиры.

- Значит, мир?

- Мир, - улыбаюсь я, - мне незачем с тобой воевать. Чем планируешь заниматься завтра?

- Ничем особенным. Всё как всегда - Сашку в сад, я - на работу.

- Может, уйдёшь немного пораньше?

- Завтра у меня и без того короткий день, до четырёх. Куда уж раньше?

- Отлично. Я заеду за тобой к ателье.

- Зачем?

- Не скажу, иначе это не станет сюрпризом. И лучше тебе прийти на работу в джинсах.

- Ладно, - соглашается она, стоя уже у самой двери. Не могу удержаться от того, чтобы обнять её напоследок. Осторожно и легко. Сердце пропускает удар, когда в ответ её руки ложатся на плечи, а щеки мягко касаются губы.

- Спокойной ночи, Денис.

- Ты уснёшь? Не станешь маяться?

- Теперь - да, мне стало чуточку легче. Правда. Иди, уже поздно.

Уже упорхнула из моих рук и скользнула за дверь. Лёгкая и неуловимая, как синичка. Спи, а мне так просто не уснуть. Штормит и швыряет с ужасающей силой о стены собственной черепной коробки. Всё не укладывается в голове, через что пришлось пройти Кате и как только хватило сил выстоять. Удары судьбы один за другим. Чёрт, она настоящий боец, не сдаётся и тащит всё, как может...

Посмотрел на свою жизнь в последние полтора года и так стрёмно стало, что я, мужик двадцати семи лет, прозябал в норе вместо того, чтобы делать хоть что-то. Купался в жалости к себе и своей загубленной спортивной карьере, неудавшихся отношениях. Сидел в вязкой топи и, ничего не делая, тонул всё глубже. Если и существует подходящий момент начать менять что-то в своей жизни, то, кажется, что это он. Нужно отрезать и выкинуть тот давно сгнивший кусок лишней, пятой конечности, цепляющийся за все кочки и мешающий жить дальше.

* * *

На следующий день я выгоняю байк из гаража и заезжаю за Катей в то ателье, где она работает. Приехал чуть раньше, дожидаюсь её на стоянке у торгового дома, ловлю на себе заинтересованные и откровенно кокетливые взгляды девиц. Парочка особо смелых "красоток" даже бросают парочку шуток издалека, надувая губы. Тоже мне, соблазнительницы. Шли бы лесом в ряд по трое... Наконец, Катя появляется.

- Привет. Послушная девочка, - улыбаюсь я, - оглядывая её фигурку, затянутую в узкие сине-голубые джинсы и белую футболку. Через руку перекинута лёгкая кожаная куртка.

Катя подходит и восхищенно оглядывает мотоцикл.

- Ого, какой. Я не специалист, не знаю совершенно ничего о мотоциклах. Но чисто внешне впечатляет. У мальчишек свои игрушки, да?

- Да, ты права. Это и есть игрушка по большей части. Маленькая прихоть.

Катя обходит стороной мотоцикл и улыбается, глядя на меня.

- Ничего себе маленькая... И кто ты, когда рассекаешь на нём? Король ночных дорог?

- Он почти полтора года стоял в гараже без дела, мне на него даже смотреть тошно было. Не тянуло совершенно к нему. Не гонял до недавних пор. Вот буквально в этом месяце выгнал его, чтобы проветриться. Я люблю ездить ночью. Но у тебя же Санька, ты бы ни за что не согласилась оставить его одного.

- Конечно, нет. Не на кого оставить.

- А если бы было?

- Не знаю. В этом городе у меня своих родных, кроме тётки, нет. А чужим людям, наёмным няням я не доверяю.

- С тёткой у тебя не особо близкие отношения?

- Нет, мы-то виделись всего пару раз в жизни до того, как я сюда переехала.

- Садись, - хлопаю я по сиденью, - попробуешь себя за рулём.

- Нет, ты что? Я не самоубийца.

Я же не предлагаю тебе сразу стартовать. Байк стоит и пока никуда не едет, просто присядь.

Я тяну её за руку, не могу удержаться от смеха, глядя на её смущающееся лицо и какой-то блеск в глазах. Она залезает на сиденье и тянется к рулю. Я аккуратно снимаю байк с подножки.

- Нет, не надо...

- Глупышка, я же держу байк. Ты не упадёшь, не бойся.

- И всё равно тяжелый. Я бы не удержала...

- Тебе и не надо. За меня будешь держаться. Готова прокатиться с ветерком?

- С тобой - да.

- Держи, - я надеваю ей на голову мотоциклетный шлем, - я сам застегну его. У тебя с первого раза не получится... Ну как, поехали?

Катя усаживается позади меня и крепко хватается за торс руками, согласно кивает головой.

Мгновение - и мотоцикл плавно начинает ехать прочь. Я бы стартанул с большей скоростью, но не хочу, чтобы моя синичка струхнула и отказалась от поездки.

Про себя я называю её именно так "моя синичка". Кто-то бы усмехнулся, сказав, что слово "моя" сейчас явно лишнее, но мне плевать. Приятно думать и катать на языке эти пару слов, и всё тут. Не отпускает ничуть, затягивает всё глубже. В особенности сейчас, когда её тонкие пальцы переплетены на моём прессе. Становится так приятно и легко где-то внутри, словно мы уже превысили допустимую скорость, хотя еще находимся в черте города и плетёмся согласно установленному скоростному режиму.

Но едва мы выезжаем за город, на трассу, я позволяю байку разогнаться как следует. Катя крепче прижимается ко мне: не только руками, но и всем телом, касается бёдрами. Приятный жар стройного тела чувствуется даже через наши джинсы. Кажется, она что-то спрашивает, но в шлеме слышен только свист ветра, шорох шин о дорогу и шум двигателя. Быстрее и быстрее, распластавшись корпусом на байке и превратившись в стрелу, устремлённую только вперёд. На поворотах байк кренится набок и объятия становятся крепче. Готов поспорить, что она зажмуривает глаза на особо крутых поворотах. От скоростной езды и близости Кати захватывает дух. Давно не испытывал такого удовольствия от поездки. А как здорово было бы ночью...