Брук сжала колени, чтобы унять вспыхнувший внизу живота жар. Он был реальным, восхитительным, лучшим за всю ее жизнь. Мысль раздражала, но она мечтала опять испытать нечто подобное. Жаль, этому не бывать. Тема закрыта.

Толпа у входа прервала ее размышления. Она увидела еще несколько камер, затем одного из продюсеров. Затаила дыхание, с ужасом ожидая, что сейчас появится мужчина, которого она предпочла больше никогда не видеть.

Еще стоя за дверью, Джек оглядел комнату, по очереди заглянул в лицо каждой из двенадцати девушек, но волновала его только одна, та, о которой он постоянно думал. Брук, как и все остальные, выглядела раздосадованной и шокированной.

От ее вида внутри все перевернулось. Что происходит? Он хочет видеть только ее и говорить только с ней. Подойти ближе, обнять и развеселить, чтобы с лица исчезло наконец недовольное выражение. Нет, нельзя. Не сейчас.

– Джек, у нас проблемы.

Мик, по обыкновению тихий и спокойный, был встревожен. Джек мгновенно напрягся.

– В чем дело? – Он огляделся. Несколько девушек сидели на диване и успокаивали друг друга.

– Роб Ганн побывал здесь до тебя.

– Что? Роб Ганн? Продюсер, посланный отцом? Какого черта ему здесь надо?

– Формат шоу остается прежним. Мужчины будут определять задания. Роб объявил об этом девушкам, и они будут бороться за свою пару. Посоветовал забыть о дружбе и вспомнить, что предстоит борьба. Вот так, Джек.

Джек побагровел. Впрочем, сам виноват, рассказал, что собирается изменить формат шоу. Надо было действовать тайно.

– Где он?

– Уехал. Но предъявил мне контракт, Джек. Подписанный твоим отцом. Теперь все решает Роб.

От гнева Джек побелел. Нет, только не в этот раз. Главный здесь он, и отец не сможет ему помешать. Он достаточно играл по правилам отца, терпел и сдерживался. От этого шоу зависит вся его жизнь.

– Соедини меня с ним, Мик. Сейчас все решим.

– Это просто смешно.

Когда открылась дверь, и вошел незнакомый мужчина, Брук уже знала: случилось нечто серьезное. Где же Джек? Кто этот человек? В следующее мгновение человек представился Робом Ганном, объяснил, что формат остается прежним, правила будут устанавливать мужчины и их будет только четверо. Брук вскипела от злости. Допустим, ей придется выполнять все, что скажут мужчины, это еще полбеды, но позволить четверым недоумкам выбирать подходящую женщину – совсем другое дело.

– Что это значит? Ведь было решено, что состязания придумывает режиссер и продюсеры, а выбирать парней мы сможем сами.

Роб Ганн удалился, в комнату вошел Мик. По его виду было ясно, что он не намерен ничего объяснять.

– Где Джек? Он знает об этом?

– Послушайте, я сам не в курсе происходящего. Так было запланировано с самого начала Джеком, но…

Запланировано Джеком? Ну, разумеется, как иначе. Он женофоб и хам, не стоит об этом забывать. И все его слова о том, что это не так, ничего не значат. И его таланты хорошего любовника ничего не меняют.

– Это постыдно и унизительно. Вы не имеете права менять все кардинально, не посоветовавшись с нами.

Мик подошел к ней ближе, камера последовала за ним.

– Нет, Мик! Это подло. Получается, лишь четыре девушки смогут найти идеальную пару. И как мы должны бороться за право обрести счастье? Это же глупо.

Мик пытался ее успокоить, но Брук была в бешенстве.

Внезапно подал голос один из четверых мужчин, привезенных Робом Ганном:

– Успокойся, дорогая. Вы все в равных условиях. Не стоит рвать на себе волосы с горя, может, и тебе повезет.

Брук медленно повернулась в его сторону:

– Мои волосы не должны тебя заботить, дорогой. Как и все остальное. И могу сказать сразу: тебе рассчитывать не на что.

– Брук, успокойся. Джек скоро будет здесь. Я поговорю с ним. Мы во всем разберемся. Сядь. Успокойся. Я поговорю с Джеком.

– Да, уж поговори.

Она понимала, что Мик здесь ни при чем, но в данную секунду была зла и на него. Она не собирается ругаться с девушками из-за этих придурков, не хочет, чтобы те, с кем ей так приятно общаться, становились ее врагами. И если Джек предполагает, что сможет ее заставить, ему предстоит увидеть Брук Райт в настоящем гневе.

Джек немного успокоился. Самую малость смог взять эмоции под контроль. Наконец ему удалось выследить Роба Ганна, который занимал шикарные апартаменты, принадлежащие отцу. Без предисловий Джек безапелляционно заявил, чтобы Роб держался подальше от съемочной площадки и девушек.

Роб потянулся за телефоном, Джек достал свой. Он знал о Ганне все. Например, об обвинениях в сексуальных домогательствах, вынудивших покинуть предыдущее место работы. Разумеется, он не захочет, чтобы это было обнародовано.

Информации достаточно, чтобы избавиться от него. Но не от отца. Он настаивал, чтобы формат шоу оставался прежним и всем распоряжались его люди. Джек понимал: это гарантированный провал. Шоу не понравится женщинам, а это большая часть аудитории.

Им не добиться успеха даже случайно, кроме того, формат в принципе выбран неверно. Понять это помогла Брук.

Следовало срочно поговорить с матерью, убедиться, что его не опередил отец.

Однако Джек опоздал. Войдя в дом матери, он увидел ее с горящими глазами и растрепанными волосами.

– Я наорала на него, Джеки.

Джек знал, как обычно смотрит на него мама, помнил нежный взгляд ее голубых глаз, окруженных сеточкой морщин. Теперь их не было благодаря ботоксу.

– Все хорошо, мама, тебе не о чем волноваться. Я все контролирую.

Мама налила себе выпить. Через секунду стакан толстого стекла врезался в стену. Джек бросился к ней. Она не из тех людей, которые быстро приходят в ярость, должно быть, отец серьезно ее разозлил. В тот момент у него возникла идея немедленно отправиться в Италию и выяснить все с отцом раз и навсегда.

– Нет, Джек, мне есть о чем волноваться. Не нужно меня защищать. Ты мой сын, а не защитник. На этот раз я сама буду бороться.

Джек замер. Мама почти кричала, а она редко повышала голос, всегда выдержанная и спокойная.

– Что произошло, мама? Что он тебе сказал?

– Ничего особенного! Не больше того, что говорит обычно. Но на этот раз я зла не на него, Джек, а на тебя.

– На меня?

– Именно так. Когда ты уже усвоишь уроки, повзрослеешь, поймешь, что ты не сможешь взять верх над отцом? Он из тех людей, которые всегда поступают так, как хотят.

– Я знаю, что он за человек, мама, но это не дает ему права так с тобой обращаться.

– О, Джек. – Она налила себе выпить и опустилась в кресло. Затем сняла серьги и положила их рядом с бокалом на столик. – Присядь, дорогой. Нам надо поговорить.