Лахлан нахмурился. Переходящая от одной группы к другой, Флора походила на бабочку, порхавшую с цветка на цветок. От его внимания не ускользнуло, что никто из знакомых не встретил ее с радостью, не улыбнулся, отчего лицо ее становилось все бледнее, а пальцы временами сжимались в кулаки. Он готов был броситься ей на помощь, когда она вскинула голову, сверкнула глазами, будто услышала откровенную грубость, и так поспешно отошла в сторону, что едва не столкнулась с графиней Ардхбан. Лахлан напрягся, пытаясь понять, как она поприветствует Флору. Графиня оглядела его жену с головы до ног и демонстративно повернулась к бедняжке спиной. Как она смеет так себя вести! Он не успел двинуться с места, как Флора выбежала из зала, низко опустив голову. Несколько гостей улыбнулись ей вслед, а некоторые даже рассмеялись.

Лахлан бросился прочь из салона, а затем вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Однако в спальне никого не было, как и в смежной с ней уборной. Душу неприятно скребло беспокойство.

Куда она могла пойти? Хочется верить, не на улицу, где темно и холодно.

У входной двери стоял, вытянувшись, лакей с растерянным выражением лица. Лахлан бросился к нему.

– Вы не видели здесь даму в голубом платье?

– Видел, сэр, – с явным облегчением ответил тот. – Я не смог ее остановить. – Он указал на входную дверь.

– Благодарю. – Лахлан вложил ему в руку шиллинг. – Не откажите мне в помощи.

– Да, сэр. – Лакей распахнул дверь и передал Лахлану уже зажженный фонарь. – Она побежала в ту сторону. – Он указал на видневшиеся вдалеке конюшни.

Ветер был очень сильный, а дождь, недостатка в котором никогда не было в Шотландии, лил сплошной стеной.

Лахлан втянул голову в плечи, поднял воротник и побежал.

Флора не глупа, она обязательно найдет укрытие. Долго под таким дождем находиться невозможно. Если только…

Страх пронзил тело от мысли, что в таком состоянии, в каком она покинула салон, можно совершить непоправимый поступок. Он пригнулся, укрывая лицо от дождя, и ускорил шаг. Впереди появились очертания постройки. Каретная. Если Флора промокла, то это ближайшее место, где можно спрятаться.

Лахлан толкнул дверь и высоко поднял фонарь. Перед ним в ряд стояли экипажи. Он прислушался, пытаясь уловить любой звук или несвойственный месту запах. Да. Слава богу. В стороне кто-то тихо всхлипнул. Счастье от того, что он нашел Флору, омрачала лишь одна навязчивая и очень неприятная мысль: со своим горем она побежала не к нему, к своему мужу, а от него, в непроглядную темноту.

Флора сидела в коляске, завернувшись в лежавшую на сиденье меховую накидку. Тугой корсет не позволял лечь свернувшись, в нем она могла только сидеть, держа спину ровно. Страдания разрывали сердце.

«Я больше никогда не смогу посмотреть в лицо этим людям. И своему мужу. Я никчемная неудачница. Как только Лахлан узнает правду, нашему браку конец».

Их поцелуй перед ужином вселил надежду, на несколько мгновений она забыла о корыстных притязаниях мужа и всецело отдалась мечтам о счастливом будущем. Они будут по-настоящему близки, будут любить друг друга.

Но что она знает о любви? Разве родители любили ее, дорожили ею, раз смогли так жестоко пожертвовать дочерью? Впрочем, несмотря на их пренебрежительное отношение в течение последнего года, Флора скучала по родным. Она зажмурилась, чувствуя, как слезы обжигают лицо. Она может плакать сколько угодно, но этим делу не поможешь. Это она хорошо усвоила. И все же так обидно, что она сейчас одна, ей даже не с кем поделиться…

Со скрипом открылись двери в каретную. От страха Флора плотнее прижала к груди накидку. Свет фонаря блуждал по помещению, в какой-то момент скользнул по ней и ослепил. Она поспешила вытереть слезы.

– Флора?

Она не сдержалась и всхлипнула. Лахлан. Из всех, собравшихся в зале, только у него возникло желание найти ее. Это радовало и огорчало одновременно.

– Почему вы убежали?

– Я…

От избытка чувств ей было трудно говорить. Лахлан сел рядом, продолжая что-то сокрушенно бормотать о ее неосмотрительности, обнял и прижал к груди. Он гладил ее по голове и шептал в ухо успокаивающие слова. Удивительно, но от них становилось легче, и еще от аромата его тела.

– Я во всем виноват. Брак со мной сделал вас изгоем в кругу равных людей, равных вам по положению. Умоляю, не принимайте произошедшее так близко к сердцу. Обещаю, мы поднимемся выше их надменного величия. Я обещаю, Флора.

Решение возникло само собой: ей нужно лишь позволить Лахлану думать, что он один повинен в ее неудаче в обществе. Тогда не придется признаваться в том, что она опозорила семью, как и в том, что отцу было известно о ее репутации, когда он заключал сделку с будущим зятем.

– Нет. Вы не знаете правду. – Она высвободилась из его объятий, с трудом перевела дыхание и посмотрела прямо ему в глаза. Она должна видеть его реакцию на то, что собирается сказать. – Наш брак – не единственная причина, по которой меня не принимают в свете. Я стала предметом сплетен задолго до венчания. – Она не могла больше выдерживать его взгляд и опустила голову. – Отец обо всем знал, когда согласился выдать меня за вас.

Флора помолчала немного, но заставила себя посмотреть на мужа.

– Я не смогу помочь вам найти покровителей. Ведь даже родные не смогли меня простить. Я сожалею, но я не смогу помочь вам исполнить мечту.

– Все из-за того, что вы отказали герцогу? Как это могло сделать вас предметом сплетен?

– Он герцог, а я лишь дочь графа. Его внимание должно быть для меня большой честью. – Так говорили ей мать и отец. – А я его унизила.

– Унизили? Отвергнув предложение?

– Я устроила скандал.

Лахлан провел пальцем по ее щеке и заглянул в глаза.

– Расскажите мне.

Это не было повеление, скорее просьба, но Флора не могла решиться, ведь говорить о таких вещах очень стыдно. Он ее муж, но они были близки всего раз, ей еще предстоит постигнуть эту науку. Если сейчас она наберется смелости и все расскажет, сможет ли стать ближе мужу? Или правдой вобьет клин, что останется между ними навсегда? Флора вспомнила их последний поцелуй, тогда она не хотела останавливаться, желала большего, затем, словно поток ледяной воды, на нее хлынул стыд за собственную никчемность. Она не способна ничего сделать для мужа.

Флора вгляделась в его глаза. В них она видела силу, обеспокоенность, желание помочь, похоже, он не злится на нее и не собирается отругать за бесполезность. Пожалуй, это уже не важно. Каков бы ни был итог, хуже ей уже не будет. Лучше признаться и облегчить душу, чем носить все в себе и страдать.

– О нашем обручении с герцогом должны были объявить на балу, который устраивала его сестра во время Каледонского сезона в прошлом году. Я проходила мимо библиотеки и услышала крик. Вошла и… – Флора чуть не задохнулась, так явно встала перед глазами та сцена. – Галкирк был там. С горничной. Он повалил ее на стол, задрал юбку, а она кричала и вырывалась. А он… – Она замолчала и выдохнула. – Он хотел овладеть ею… и не отступал. Я… я даже не успела подумать. Бросилась к ним и попыталась оттащить герцога. Он разозлился.