«Неужели такова моя судьба? Неужели я такая никчемная, что на лучшее отношение не стоит и надеяться?»

Рука непроизвольно потянулась к броши. Как обычно, Флоре удалось обрести равновесие. Она посмотрела на ноты и подумала, хватит ли у нее упорства освоить это произведение. Вздохнув, она перелистала страницы, возвращаясь к самому началу, и ударила по клавишам.

Звуки наполнили комнату, а Флора опять принялась думать о Лахлане. О своем муже. Хотя, возможно, они не вполне были супругами, ведь провели вместе всего одну ночь. Одну! Флора не ждала чуда, не надеялась, что, едва увидев, Лахлан влюбится в нее без памяти. Но не предполагала, что он будет избегать исполнения супружеского долга. Как же она тогда сможет родить ребенка?

Лахлан уехал из Лохмора, потому что его кто-то вызвал, в этом Флора была уверена, она видела письмо. Но кто? Лахлан поспешно сложил письмо и убрал в карман, будто хотел скрыть смысл от всех, кроме себя самого. Могла ему писать женщина? Например, любовница. Поэтому он не проводит ночи с женой? Флора поспешила выбросить из головы ужасное подозрение. Миссис Фрейзер упоминала, что Лахлан много времени посвящает работе и его часто не бывает дома. Не стоит делать поспешные выводы. Отвлекаясь, Флора ошиблась несколько раз подряд и недовольно фыркнула.

– Хм, – послышалось сбоку.

Флора повернулась – в дверях стоял Драммонд.

– Прибыла ее светлость, миледи, герцогиня Лохмор.

Флора поспешно встала. К ней гостья? Но радость быстро потухла. Герцогиня Лохмор? Ей известно о связанном с именем Флоры скандале, к тому же она определенно не в восторге, что новой хозяйкой замка стала урожденная Маккрифф.

– Благодарю, Драммонд. – Ей удалось не выдать свои чувства. – Прошу, проводите герцогиню в…

– Дорогая! – воскликнула гостья, переступая порог комнаты. Голос у нее был довольно красив, а интонации и манеры безупречно английские. От Флоры не укрылось, что она явно сдерживает смех. – Надеюсь, вы простите мне пренебрежение правилами при нанесении визитов, леди Флора, но я бы не вынесла отказа. Эта комната всегда была моей любимой. Я услышала, как вы играете, и прошла сюда, хотя Драммонд поступил верно, предложив мне пройти в утреннюю гостиную.

Улыбаясь, герцогиня подошла к Флоре и протянула руку. Это была миниатюрная женщина невысокого роста, ее немного простоватая внешность с лихвой окупалась острым взглядом умных серых глаз и прекрасными манерами. Будто во сне, Флора протянула руку. На герцогине не было перчаток, и Флора ощутила, что ладонь гостьи холодная.

– Я была неподалеку, навещала родных. Надеюсь, вы простите мне появление без приглашения, Флора. Могу я называть вас Флорой? А я Джоан. Знаете, я так и не привыкла к церемониям и витиеватым обращениям, обязательным после брака с герцогом.

– Да, разумеется. Спасибо. – Флора была совершенно растеряна. Она нашла глазами дворецкого, с трудом собралась с мыслями, чтобы вспомнить, что должна сейчас сказать и сделать. – Драммонд, попросите принести нам чай.

Нежданная гостья подошла к окну и посмотрела на океан. Эта женщина совсем была не похожа на тех светских дам, которые бывают на балах.

– Этот вид – единственное, что я любила в этом сыром и мрачном доме, только по нему я скучаю. – Джоан вздохнула. – И конечно, закаты. Хотя… – она резко повернулась, – вы здесь все изменили, это неожиданно. Очень… – она оглядела комнату, – современно.

Флора не поняла, одобряет ли герцогиня перемены или нет.

– Этим занимался муж. До того, как мы поженились.

– Да. Я так понимаю, мистер Макнейл предпочитает все самое лучшее и модное. Полагаю, он считает, так должен вести себя джентльмен.

Флора насторожилась и была готова защищать мужа, ведь герцогиня наверняка ничего о нем не знает, но та предупредила реакцию хозяйки замка.

– Не думайте, я вовсе не критикую, моя дорогая, просто высказала свои наблюдения. Мне известно, что он купил этот замок, чтобы стать ближе к высшему обществу, но мы-то с вами знаем, что внешнее в том кругу не главное.

– В том кругу?

Джоан склонила голову набок.

– В нашем, если хотите. Однако я, видимо, никогда не смогу чувствовать себя в нем комфортно. – Она немного смущенно улыбнулась. – Извините за прямоту, не лучшая моя черта. Беннейт, мой супруг, говорит, что я в каждой новой знакомой вижу подругу. В этом, кстати, его вина. Он всегда призывал меня откровенно говорить о своих чувствах и желаниях, и я привыкла высказывать свои мысли открыто. В конце концов, кто посмеет осудить герцогиню, верно?

Глаза ее смотрели весело, и Флора осмелилась улыбнуться в ответ. Она не ощущала враждебности в Джоан. Их кланы воевали, однако она пришла, кажется, не осуждать и не критиковать. Возможно, это просто визит вежливого соседа; у Флоры даже мелькнула надежда, что между ними могла бы возникнуть дружба.

– Прошу садиться. Отсюда вы сможете любоваться видом. – Женщины расположились в креслах у окна. – Надеюсь, ваши родные здоровы?

– Да, благодарю. У нас три дочери – Лилия, Виолетта и Маргерит. Джейми, наш сын, сейчас далеко за морями, и я давно его не видела. Он занимается ботаникой, ездит по миру, собирает растения. Привез несколько интересных экземпляров для ботанического сада в Глазго.

– Вы, должно быть, очень им гордитесь. И девочкам вы дали чудесные имена. Особенно мне нравится Маргерит. Очень необычно.

Джоан улыбнулась.

– Мы назвали ее в честь француженки, которая вышла замуж за предка мужа – Эвана Лохмора – и стала графиней Гленарис. Это было давно, до того, как Лохморы получили титул герцогов. Не могу сказать, что для Беннейта и Джейми это очень важно, они скорее любители приключений, чем аристократы и землевладельцы. – Она грустно улыбнулась. – Беннейт сейчас в Южной Америке с Джейми. – Она тяжело вздохнула. – Это так далеко, мне кажется, я не видела их целую вечность.

– Вы не думали тоже отправиться в путешествие? Могли бы поехать с ними.

– Могла бы, но Маргерит ждала ребенка – первенца, я не решилась уехать и оставить дочь одну, когда могу быть ей необходимой. – Герцогиня улыбнулась. – Наша первая внучка появилась на свет девять месяцев назад. Все остальные у нас внуки, поэтому рождение Луизы стало особенно важным событием.

– Конечно. Герцог, по всей видимости, давно в отъезде.

– Давно, – вздохнула Джоан. – Но к началу года должен вернуться. Я очень по нему скучаю, но мы оба понимали, что это, возможно, его последний шанс отправиться в путешествие с сыном, потом он будет слишком стар для дальних поездок. Ему уже за шестьдесят, хотя на здоровье он не жалуется. Мы знаем, что годы скоро навалятся на нас со всей тяжестью, правда, я немного моложе супруга.

Трудно поверить, что сидящая напротив женщина когда-то лишится энергии и жизнерадостности. Отсутствие морщин на лице, блестящие темные волосы, лишь подернутые сединой, стройная фигура, блеск глаз – все говорило о молодой энергии и жизнелюбии.