Неправильно. Преступно. Запрещено.

Но удержаться было невозможно. Бесполезно. Ни единого шанса. Держа на руках обессиленную после перехода сущности девушку, он знал, что любая попытка отнести ее куда-либо, кроме своего дома, обречена на провал.

Хуже всего было то, что она сама льнула к нему, прижималась так сильно, что сводило дыхание, а сердце в груди уже ускакало в бешеном галопе куда-то в заоблачные дали.

Каких сил стоило ему не прикоснуться губами к ее алым зовущим губам, после того, как девушка уснула, знают, наверное, лишь боги. Причем все двести штук пантеона их королевства.

И вот теперь ее легкий, пудрово-древесный аромат преследовал его. Не желал отпускать.

Влас точно знал: подушка ничем не пахнет. Он понимал, что просто сходит по этой девушке с ума.

Интересно, если сжечь к чертям эту кровать вместе с постелью, и перейти спать в кабинет, это поможет? Вариант неплохой, попробовать надо.

Одеваясь, он позвал Сумрака.

Радостный пес тут же прискакал из кухни, где обычно спал. И хотя ключевое слово «прогулка» не было произнесено, собака закружилась вокруг него черным ураганом, состоящим из длинной шерсти, лап, ушей и счастливых блестящих глаз.

Каждый день ему нужно пробегать десять-пятнадцать километров. И свою норму на сегодня пес уже выполнил, когда Влас гулял с ним с утра. Но разве Сумрак когда-нибудь откажется от добавки, пусть и глубоко за полночь?

Вообще-то заводить собаку Влас не собирался. Тем более такую, с которой нужно подолгу гулять. Это было очень неудобно из-за его занятости на посту ректора академии.

Но распорядился случай.

В тот день Власу нужно было переговорить со старостой деревни. Решив дела, ректор вышел из его приземистой избы и увидел, как четверо пьяных деревенских мужиков тащат на веревке оборванного щенка. В сторону озера тащат.

– Дык, рыбалить идем, – заплетающимся голосом сообщил один из них. – Ухи хоцца, хорошей, знатной, да с царь-рыбой. Ну, или хотя бы с князь-рыбой. На худой конец, и рыба-барон сойдет. А энто жертва водяному-батюшке, шоб рыбалочка-то наша удалась!

Ровно через минуту мужчики передумали рыбачить, через две – резко протрезвели и решили, что рыбу теперь не будут употреблять в пищу даже по праздникам, а через три – что исключительно на свои средства откроют в деревне приют для бездомных животных. После чего шустро уползли, покряхтывая и держась за бока.

А песика Влас забрал. Кто б мог подумать, что отмытый от толстого слоя грязи оборвыш окажется щенком грюндаля – пастушьей овчарки?

Сначала он хотел найти ему хозяев, но все откладывал это дело, пока не понял, что прикипел. А когда щенок немного подрос, он здорово помог Власу в поисках трех отбившихся от стада овечек, которые забрели в Таинственный лес. Они остались целыми и невредимыми, что, учитывая природу леса, в котором и разбойники водились и нечисть опасная, было просто чудом. Овцы, как по волшебству, послушно явились из темных зарослей на лай Сумрака. Чуть позже Влас выяснил, что в этом состоит магическая природа грюндаля – скот слышал его лай за много верст и всегда приходил на него целым и невредимым.

Так что за прошедшее время пес стал верным другом и незаменимым помощником в хозяйстве. Правда, характер у него был тот еще, но кто не без изъяна?

Дни стояли уже по-летнему жаркие, поэтому окунуться в прохладу ночного леса было приятно. Огромная голубовато-серая луна выглядывала из-за верхушек сосен и берез, серебрила величественные кроны, яркими блестками сыпала на гладь мелькающего за деревьями озера.

Довольный Сумрак носился рядом, потом убегал далеко вперед, но тут же возвращался. Скорости у этой собаки были поистине уникальными.

Ноги сами принесли Власа к затону, где он увидел Феню в обличье русалки.

Когда ее фамильяры-бабочки прилетели к нему и сбивчиво рассказали о том, что она была обращена, Влас тотчас же поспешил к озеру, чувствуя нарастающую злость на водяного и беспокойство за Февронию. Как бы не успела наделать глупостей!

Он успел почти вовремя: рядом с Феней был Аркел. И он собирался ее поцеловать! Этот поганый лорд – его нанаглядную девочку, о которой Влас даже думать себе запретил.

Злость достигла пика, превратившись в почти неконтролируемую ярость. Багровая пелена застила глаза. Причинить лорду тяжкие увечья, чтобы кровавыми слезами умылся, а затем… Занять его место. Самому прикоснуться губами к ее манящим коралловым губам.

Это его. Она его по праву, и никто не смеет на это право посягнуть.

Он опомнился. Сдержался.

Вот только когда Еваргий Аркел скрылся с глаз долой, стало еще хуже.

Потому что она сама позвала его. Потому что смотрела так, как никогда не смотрела на него Фрэнтина Аштон. И он сходил с ума от одного этого взгляда ее загадочных фиалковых глаз.

От нежной, словно подсвеченной изнутри кожи с сияющими капельками воды на ней. От ее длинных роскошных влажных волос, которые она накручивала на тонкие пальчики. От пышных молочно-белых полушарий груди в золотистых чешуйках слишком открытого лифа.

Возьмите меня…

Так действовала русалочья магия. Она должна была его соблазнить, чтобы затащить в воду.

И, черт побери, как же хорошо у нее это получалось. Еще чуть-чуть – и он бы потерял контроль. Нырнул в этот омут с головой. Ее объятия обещали рай, но он его не заслужил.

Он не должен был пользоваться. Он должен был ей помочь. Но все равно не мог отпустить, поэтому и принес к себе. Не мог отказать себе в счастье хотя бы просто посмотреть на сладко спящую в его постели девушку, которую Влас никогда не назовет своей.

Феврония. Феня. Какое милое и простое имя. Какой же сладкой болью отдается оно в его истерзанном сердце…

Внезапно вода около берега забурлила и в лунном свете над поверхностью озера показалась лысая голова, а затем, большой колышущийся живот и толстые руки с лягушачьими перепонками меж пальцев.

– Ваше Великое Ректорство, Влас Властимирович, не вели казнить, вели слово молвить! – взмолился новый водяной.

Хоть он, как его предшественник, не увлекался тренировками, малым он был неплохим. Только перебарщивал с чинопочитанием, поэтому про казнь и присобачил.

Влас коротко и уважительно поздоровался с нечистью и дал понять, что слушает более чем внимательно.

– Дочка у меня пропала! – с тревогой проквакал водяной. – В лес утекла по-тихому уж почитай как часа четыре назад! Боюсь, кабы чего не вышло… Слыхал я, тут у вас болотник характера дурного. Сделает мою красивую девочку-русалочку болотницей вонючей, уродливой, что ж я делать тогда буду?

– Я, кажется, предупреждал, что Таинственный лес – запретная территория, – нахмурился Влас.

– Да она такая у меня, любопытная чересчур. Вот и решила новые места рассмотреть, разведать – слезы покатились по пухлым щекам толстячка. – Разыщи ее, ректор, верни домой! Чую я, в лесу опасность подстерегает. Дух нехороший какой-то. Недобрый даже для нечисти. Ночью-то опасно туда соваться, я и сам знаю, а вот с первыми лучами солнца…