Наконец старушка остановилась и присела в тени на поваленное дерево, Мила устроилась рядом.

– Мы здесь передохнем малость, а потом пройдем к озеру. Оно совсем рядом. Ты увидишь такую необыкновенную красоту, которую прежде тебе видеть не приходилось.

Они посидели немного, отдыхая и охлаждаясь в густой тени сосен.

– А как же я буду купаться, если нельзя раздеваться, прямо в одежде? – спросила озабоченно Мила.

– Одежду мочить нельзя, иначе запах трав потеряет силу. Купаться ты будешь голой. Рядом с озером и в самом озере они тебя не тронут, так как озеро издает такой сильный запах, что вся нечисть за несколько метров к нему боится приближаться.

– Может, уже пойдем? Не терпится взглянуть на него.

– Ишь ты, прыткая больно. Дай мне чуток отдохнуть, чать, не молоденькая по тайге-то с тобой козочкой скакать.

– Вот только не надо прибедняться. Я за тобой еле успевала, и если бы не открывшееся вдруг второе дыхание, упала бы и уже встать не смогла. А ты так вперед мчалась, что и молодой за тобой не угнаться.

– Не те уже силы, совсем не те.

– Расскажи еще об озере.

– Неземной красоты это Святое озеро, сама сейчас увидишь. Оно маленькое, но глубокое, и всегда теплое, так как под землей бьют горячие целебные источники. Даже самой лютой зимой озеро не замерзает совсем, только покрывается тонким льдом. Оно здоровье дает, от всякой скверны очищает. Но жить возле него невозможно простому человеку, особенно который с грехами большими. Такая сильная чистка идет, что он не выдерживает и погибает. И смотреть на озеро подолгу тоже нельзя, тут же где-нибудь заболит. Потому как только человек начинает молиться на эту красотищу, озеро тут же его к себе и забирает. Молиться разрешается только на Бога. А еще у озера секрет есть.

– Какой секрет? – Мила с любопытством уставилась на старушку.

– Оно может выполнить одно желание.

– Только одно?! – разочаровалась Мила.

– Зато самое заветное.

– А если у меня много заветных желаний?

– Это в тебе эгоизм говорит. Самое заветное желание может быть только одно. Потому оно и зовется заветным. Заветное – значит сокровенное, тайное и свято хранимое. Озеро не может также сделать тебя богатой. Но оно поможет сделать тебя счастливой. Однако есть определенное условие при загадывании желания. Это желание должно касаться другого человека, а не тебя.

– Не поняла! Это как же так?

– Ты можешь просить только за другого человека.

– Ничего себе! Ты же сказала, что это мое самое сокровенное желание.

– Вот ты сейчас правильно сказала – «ничего себе»! Твое желание должно касаться другого человека. Потому оно и сбудется, что ты не для себя просишь, а для кого-то.

– Тебе не кажется, что ты сама себе противоречишь? Это же мое желание. При чем здесь кто-то другой? Ты меня за дурочку принимаешь?

– Нет. Скорее я считаю тебя слишком умной. Можно быть и попроще.

– Да уж куда проще – в самой глуши живу.

– Дурь не разбирает, кто и где живет. Везде достанет.

– Ну хорошо, – примирительно сказала Мила. – Значит, я должна попросить озеро за другого человека?

– В том-то и суть, что эгоистических желаний оно не выполняет. Ну что – идем дальше?

– Идем. Вот только где наш сторож, где Алтай? Всю дорогу я его не видела.

– Как это не видела? Да он постоянно возвращался и проверял, не заблудились ли мы, не сошли ли с тропинки.

– Так мы что же, всю дорогу по тропинке шли?! – изумилась Мила.

– Разумеется. А ты думала, что я сдуру по лесу петляю или заблудилась? В лесу много всяких троп, даже у каждого зверя – своя, и все стараются по чужим не ходить, чтобы ненароком не встретиться.

– И у медведя своя тропа? – Мила испуганно огляделась.

– И у медведя. Какая же ты у меня болтушка. Пойдем скорее, нас уже Алтай у озера дожидается. – Они поднялись и двинулись дальше. – Если бы на нашем пути оказалась какая опасность, Алтай тут же бы подал голос. Он ведь не пустобрех какой – зря лаять не станет. Это ты его не видела всю дорогу, а он за нами постоянно наблюдал и присматривал, словно за детьми малыми. Умнее собаки мне встречать не приходилось.

Они прошли совсем немного, и – о, чудо! – тайга вдруг расступилась и открыла перед ними свою надежно спрятанную среди сосен тайну: Святое озеро потрясающей красоты, которое засверкало отрадным видением. Зеркальная гладь его отражала ясное голубое небо, ослепительное солнце и растущие по берегам кустарники, усыпанные прекрасными яркими цветами: нежно-желтыми, белоснежными и пурпурно-красными, издающими необыкновенно душистый и терпкий запах. Сам воздух вокруг озера пропитан чудесными ароматами свежести и чистоты, вода переливается на солнце всеми цветами радуги и ласково манит к себе, предлагая путницам окунуться в нее с головой, забыть про все беды и горести, испытав неземное блаженство и истинное счастье душевного и физического очищения. И устоять перед этим призывом не сможет ни один смертный.

Мила оставила на земле корзины и, словно загипнотизированная волшебством природы, направилась к озеру, на ходу раздеваясь и физически ощущая, как оно притягивает ее. Долой все страхи и сомнения: подобная неземная красота просто не может быть опасной.

Она погрузилась в воду и тут же забыла обо всем на свете. У Милы было только одно стремление: бесконечно плавать в этой ласково обнимающей ее водной стихии, приносящей избавление от духовной и физической боли, освобождающей от губительных мыслей и страстей. И настолько ей было хорошо и радостно, что она невольно выразила свое самое сокровенное желание: «Ах, если бы мой ребенок мог когда-нибудь увидеть белый свет и ощутить все, что сейчас ощущаю я!» Мила тут же представила, как он плавает рядом, смотрит на мир мамиными изумрудными глазами и его переполняют такие же чувства радости и любви.

Мила плавала бы еще бесконечно долго, погруженная в мечтания, если бы неожиданно рядом не появилась огромная лохматая голова Алтая, который глухо рыкнул на нее, давая понять, что пора возвращаться на берег. Пришлось подчиниться.

– Господи! Хорошо-то как! – произнесла Мила, выходя из воды. Сейчас она готова была обнять весь мир. «Господи, я люблю Тебя! – думала она. – Я так люблю Тебя, что мне даже страшно становится! Неужели Ты тоже любишь меня, несовершенную?! Прости меня, Господи! За все прости!»

Она подошла к старушке и присела на пенек, подставляя лицо солнцу и ожидая, пока тело обсохнет, затем принялась одеваться, не спуская глаз с озера.

– Как хорошо, что мы пришли сюда. Я чувствую себя почти счастливой.

– Это в тебе любовь просыпается. Оттаивать начинаешь. Словно Снегурочка.

– Бабушка, ну что ты такое говоришь! Снегурочка-то в сказке растаяла – забыла?