Завтра нас в школе не будет. Время терпит?

Терпит, я думаю!

Так терпит или ты думаешь?

Петь, ты чего злишься? Устал, что ли?

Как сто собак! Вот что, Лавря, я тебе из дому позвоню,хорошо?

Хорошо!

И они с Крузенштерном поплелись домой, благо жили недалеко.

Чувствовал я, что сегодня день будет дурацкий, —проворчал Петька. — С самого утра мама прицепилась, пришлось наврать ей стри короба. Кстати, Крузейро, если она тебя спросит, имей в виду, мы с тобой поутрам занимаемся борьбой. Вот только не помню, вольной или классической… Не зрямоя прабабка всегда твердит: чтобы врать, надо иметь две памяти.

Одним словом, борьба… Ах да, классическая! Я вспомнил!

Но зато завтра твоя мама уже не прицепится.

Надеюсь! И еще — занимаемся мы бесплатно, как любимыеученики тренера.

Ну ты даешь, Квитко! Столько наврал, что и не упомнишь.

Разве это вранье? Так, пустячки! Вот завтра, если получится,это будет всем враньям вранье.

Ты о чем?

Я и сам еще толком не знаю, но обещаю — это будет деньбольшого вранья.

Так! — встретила Петьку мама. — Утром тызанимаешься классической борьбой…

«Ага, — подумал Петька, — я правильно вспомнил».

А что ты делаешь в остальное время после школы, позвольспросить?

Мам, я голодный!

А почему? Почему ты голодный? У тебя что, обеда в доме небыло? Но ты к нему даже не притронулся! Где ты был? Почему сумка дома?

Так я ее занес домой и ушел! — не моргнув глазом совралПетька и решил, что завтра возьмет сумку с собой на всякий случай. — Мам,ты меня кормить собираешься? А папа дома?

Нет, папа к бабушкам поехал. Баба Маня просила шкафпередвинуть, отец ждал тебя, а потом рукой махнул! И теперь ему придется одномудвигать мебель.

Но я же не знал!

А если бы и знал? Тебя домашние дела вообще не интересуют.

Мам, не преувеличивай, ладно? Просто я замотался.

Мне, Петя, очень твое поведение не нравится.

Ну, мама… Знаешь что, ты дай мне поесть и тогда воспитывайменя сколько влезет, а то на голодный желудок воспитание плохо усваивается.

Ох, Петька, горе ты мое! — вздохнула СветланаПетровна. — Ну иди, мой руки!

«Кажется, пронесло, — подумал Петька. — Ну иденек!» Но не тут-то было! Поставив перед Петькой тарелку с супом, СветланаПетровна возобновила воспитательный процесс.

Может, это Лаврецкая на тебя так дурно влияет?

При чем тут Лаврецкая? — огрызнулся Петька, давший себеслово молча все выслушать. Но стерпеть обвинения в адрес Даши он просто несмог. — При чем тут она? Мало ли у меня своих дел?

Ну какие, какие у тебя дела, скажи на милость? Опятьуголовщина?

Мама!

Ничего не мама! С меня хватит, я уже один раз сидела у твоейпостели в больнице, когда тебя ранили! Все, больше не хочу!

Мам, сколько раз говорить, это была не рана, а царапина.Меня же на третий день из больницы выписали! Царапина! От нее и следа почти неосталось, а ты — рана!

Для тебя, может, и царапина, а для меня — рана!Незаживающая! — всхлипнула Светлана Петровна.

Мам, тебе раны мало? Ты хочешь, чтобы у меня была язважелудка? Ты же мне поесть спокойно недаешь.

Это ты все делаешь, чтобы у тебя была язва желудка. Целыйдень бегаешь где-то, в лучшем случае какой-нибудь поганый гамбургер сжуешь. Этоже отрава, Петя!

Что ты меня уговариваешь? Я к гамбургерам совершенноравнодушен.

И на том спасибо! Так ты мне все-таки скажешь, где ты был?

Петька совсем было пал духом, но тут в дверь позвонили.Пришла мамина подруга с двенадцатого этажа, Дина Анатольевна.

Светик, Игорь Петрович дома? Нет? Отлично! Умоляю, поднимисько мне, у меня там подруга пальто продает, моднючее, и недорого, как раз натебя! Ей муж из Англии привез, а оно ей велико! Тебе же вроде пальто нужнобыло?

Ох, хорошо бы подошло! Времени по магазинам ходить совсем неостается. Петя, я скоро вернусь, поешь сам.

Хорошо! — с восторгом отозвался Петька. Хоть поестьспокойно удастся.

Мама ушла. Петька тут же позвонил Даше.

Привет, Лавря, это я! — сказал он с набитым ртом.

Ты что там, питаешься?

Ага! А то пришел, и мне тут такую воспитательную программувыдали, жуть! Просто кусок в горло не лез, а сейчас мама к Дине умоталась, вотя и наверстываю! Ну, что там у вас?

Петь, может, ты сперва поешь?

Я буду есть и слушать. Надеюсь, ты мне аппетит не испортишь?

Не знаю! — засмеялась Даша.

Так куда вас с Ольгой сегодня носило?

Ко второму Саабщику.

В Марьянин двор?

Ara!

Значит, мы разминулись. И что вам удалось выяснить?

Не очень много. Зовут его Павел Никитич Горобцов, а вот чемзанимается, выяснить не удалось. Бабки во дворе утверждают, что он бандит, а изчего они сделали такой вывод, мы не поняли. Он в этом доме недавно живет, купилквартиру полгода назад. Номер квартиры мы узнали. Ну, вот, собственно, и все.

Да, нежирно.

А что у вас?

Да тоже не больно-то. Только есть идея одна, как одним махомвсе Марьянины тайны выведать.

Петька, как?

Я еще не все обдумал, но в принципе идея такая — Марьянаверит во всякую потустороннюю чепух-ню, даже спиритизмом занималась и всетакое, и вот я подумал, если бы ей встретиться с каким-нибудь призраком…

С каким призраком?

Ну, предположим, с призраком ее прабабушки…

И что? — недоуменно осведомилась Даша.

А то… Понимаешь, если б она поверила, что говорит спризраком… А призрак задал бы ей несколько наводящих вопросиков.

И кто, по-твоему, будет изображать призрак прабабушки? Я?

Ну, в общем и целом…

Петька, у меня не бабушкинский голос! Я на эту роль негожусь!

А Олька?

И Олька не годится. Вот если б тетю Витю привлечь.

Она никогда в жизни не согласится!

То-то и оно! Еще бабушку я бы, может, и уговорила, онатакая… Но бабушка в Австралии, — вздохнула Даша. — Да и вообще, гдеты собираешься встречу с призраком устраивать?