- Погоди! – Александр порывисто схватил ее за рукав. - Я должен подумать. Ты вообще уверена, что тебе это нужно? Военная Академия это не танцульки на балу и не соревнование лучников на городском празднике. Это обязательство, которое ты берешь на себя на долгие годы.

- Я это понимаю не хуже тебя. Просто признай: боишься, что я поступлю, а ты останешься за бортом! – Эмма, сама того не зная, кажется, нащупала тот метод, который поможет добиться желаемого.

- Какая чушь! – отрезал он.

- Неужели? Тогда докажи это. Помоги мне! Если ты прав, то они либо не возьмут меня, либо выгонят после пары дней. Ты ничего не теряешь!

Увы! Даже лучшие из лучших часто не способны устоять, когда им бросают вызов. И Александр не смог. Он тут же преспокойно отбросил свой интерес, который питал к Эмме как мужчина к хорошенькой девушке (да и вообще никакого интереса не было! Подумаешь!) На смену ему пришёл азарт, будоражащий кровь. Теперь он видел в ней соперника. И если для того, чтобы утереть ей нос, нужно было немного помочь этому сопернику, то что же, так тому и быть.

Во всяком случае, в этом Александр себя убеждал. Мысли о том, что он идёт на преступление (хотя шансы, что его поймают, и были минимальны) и пользуется доверием отца ради того, чтобы помочь девушке, которую толком не знает... Нет, это было ещё более глупо, чем мальчишеский азарт, а Александр Крамер не любил чувствовать себя глупцом.

- Согласен! Я сделаю тебе документы!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Великий комбинатор чувствовал вдохновение — упоительное состояние перед выше-средним шантажом.

12 стульев.

Эля Ардели великим комбинатором не была, а потому ровным счётом никакого вдохновения относительно предстоящего шантажа не ощущала. Только волнение и страх.

– И что же нужно взломать? – спросил грабитель. Девушка медлила и он прибавил: - Вряд ли я смогу выполнить твои требования, если ты не скажешь, куда именно нужно попасть.

Эля стояла, поджав губы и прищуренными глазами смотрела на мужчину, стоящего перед ней.

- Послушай, принцесса, - мягким успокаивающим тоном сказал он, - Шантаж для тебя явно в новинку, ты воспитанная и деликатная особа. Давай мы успокоимся и ты расскажешь, что нужно взломать и куда необходимо попасть. Только учти, грабить банк я с тобой не пойду. Не настолько мне дорога эта побрякушка.

- Почта! - громко и четко сказала Эля. - Мне крайне необходимо вернуть одно очень важное письмо.

- Неужели? Принцесса, а ты часом не лапшу мне на уши вешаешь? С чего это такой белоручке как ты, - он смерил ее откровенно пренебрежительным взглядом, - Понадобилось грабить почту?

- Тебя это не касается! Твое дело помочь мне заполучить письмо. После этого получишь свою вещицу. Иначе, - медальон опасно закачался в её руках.

- Ладно! Хорошо! Всё сделаю, принцесса! – он поднял руки и криво усмехнулся, пытаясь продемонстрировать ей свою безобидность. Получалось не очень, в глазах грабителя отчётливо читалось волнение – медальон действительно был очень дорог ему. - И что в этом письме? Карта сокровищ? Я читал в детстве одну очень занятную книжку, так там все гонялись за старым пиратом, у которого была карта сокровищ. Учти, воровство это не мой профиль, - нарочито беззаботно болтал он. Казалось, где-то между этими мгновениями к нему вернулось спокойствие и уверенность в себе.

- Это моё личное дело! - Эля прищурилась и посмотрела на грабителя с насмешкой. - Но если совесть не позволяет тебе красть, - девушка подбавила в голос щедрую порцию сарказма, давая понять, что в принципе сомневается в наличии совести у своего собеседника, -  То могу успокоить - это моё письмо, которое я отправила по ошибке. Ничего ценного там нет. И если ты решил, что оно тебе пригодится, то ошибся. Оно не представляет для тебя никакой ценности. Ну так что, согласен?

- По рукам, принцесса! Теперь-то ты вернёшь мне моё имущество? – и он сделал полшага вперёд, протягивая руку.

- Нет! – Эля крепко зажала добычу в кулаке, не рискуя отходить от реки, пока переговоры не будут окончены. - Получишь его, когда письмо будет у меня.

Грабитель нахмурился, но поняв, что условия диктует не он, со вздохом произнес:

- Ладно, тогда встретимся завтра вечером на этом же месте? У меня, знаешь ли, правило: не больше одного преступления за ночь.

Эля покачала головой:

- Завтра утром оно отправится к адресату - почтальоны приходят на работу в пять утра, до этого времени нам нужно забрать письмо.

- Да, но сейчас уже не меньше полуночи, - грабитель явно оттягивал неизбежное и не желал браться за дело.

- Тогда советую поторопиться, - холодно ответила Эля.

- Мне нужно взять кое-какие инструменты, чтобы взломать замок. Ну, знаешь, отмычки и всякое такое. Для тебя это в новинку, но я профессионал, а профессионалы работают исключительно с качественным оборудованием.

- Тянешь время? Ладно. Увидимся через сорок минут возле почты. И учти, медальона при мне не будет, я оставлю его в надёжном месте. А теперь уходи. И вот ещё что: если я вдруг замечу, что ты идешь за мной, ты никогда не получишь обратно свою вещь.

На этом они расстались. Эля, немного ошеломленная собственным поступком, направилась в сторону дома. Заходить внутрь она не собиралась. Девушка планировала оставить волей судьбы попавшую к ней вещь в мастерской отца. Она была знакома с теорией шантажа и понимала, что для собственной безопасности лучше будет, если вещи, которая почему-то так дорога этому незадачливому грабителю, при ней не будет.

Спрятав медальон в самый дальний угол отцовской мастерской, Эля ещё раз обдумала ситуацию, в которой оказалась. Поразмыслив как следует, она пришла к выводу, что другого выхода у неё не было, решительно кивнула сама себе и тронулась в обратный путь.

***

Если бы Эля последовала за своим грабителем, она была бы весьма удивлена, увидев, как он снимает с себя маску и преспокойно входит в дом Леманнов. Здесь требуется пояснить, что изумление Эли было бы более чем обосновано, ведь господин Леманн являлся одним из самых уважаемых членов города. Он владел пятью пекарнями, в каждой из которых было по пяти работников, но при этом каждый день ещё до рассвета вставал к печи и собственноручно месил тесто и пек хлеб. Его три раза выдвигали на пост мэра Крумберга и все три раза он наотрез отказывался, утверждая, что хороший хлеб городу намного важнее, чем любой политик, хоть хороший, хоть плохой.