– Как посмотреть. Это дело очень труднодоказать, Клей, поскольку нет никаких письменных улик. В тех папках, которые вывчера просматривали, ничего нет. Наставники из реабилитационного лагеря и«Клин-Стрите» понятия не имели, что за препарат давали своим подопечным. Вфармкомитете о тарване ничего не слышали. Мой клиент отвалит миллиард наадвокатов, экспертов и всех, кто понадобится, чтобы защитить его. Процессобернется настоящей бойней, потому что мой клиент очень виновен!

– Шестью четыре – двадцать четыре миллиона.

– Добавьте десять, предназначенные адвокату.

– Десять миллионов?

– Да, таково условие сделки, Клей. Вы получитедесять миллионов.

– Шутите.

– Я абсолютно серьезен. Итак, всего тридцатьчетыре миллиона. Чек могу выписать прямо сейчас.

– Мне нужно прогуляться.

– А как же обед?

– Спасибо, нет.

Не замечая ничего вокруг, Клей медленно брелвдоль ограды Белого дома. Затерявшись на минуту в группе голландских туристов,щелкающих фотоаппаратами и ожидающих, что вот-вот появится президент и помашетим рукой, он пересек Лафайет-парк, в дневное время свободный от бездомныхбродяг, вышел на Фаррагат-сквер, устроился на скамейке и, не ощущая вкуса, съелхолодный сандвич. Он был подавлен, соображал медленно, мысли путались. Стоялмай, но воздух был непрозрачным и влажным, что не способствовало ясности мышления.

У него перед глазами смутно вырисовываласькартина: двенадцать черных лиц в ложе присяжных – двенадцать человек,разъяренных шокирующей историей, которую им излагали в течение недели, и он,Клей, обращается к ним с заключительным словом: «Им были нужны черныеподопытные крысы, леди и джентльмены, предпочтительно американцы, ибо Америка –то место, где делают деньги. И они стали испытывать свой „чудодейственный“тарван в нашем городе». Все двенадцать лиц, неотступно следящих за ним,согласно кивнули. Присяжным не терпелось удалиться в комнату для совещаний,чтобы свершить правосудие…

Интересно, какова максимальная суммакомпенсации, когда-либо присужденной по вердикту жюри присяжных? Интересно,есть ли такой раздел в Книге рекордов Гиннесса? Если есть, то Клей, безусловно,станет героем этого раздела, стоит лишь воззвать: «Просто напишите всоответствующей графе любую сумму, какую сочтете достаточной, господаприсяжные!»

Но это дело никогда не дойдет до суда, иникакое жюри о нем не услышит. Кто бы ни был производителем тарвана, онпотратит неизмеримо больше тридцати четырех миллионов, чтобы похоронить правду.Наймет чертову уйму головорезов, которые будут ломать ноги, красть документы,прослушивать телефоны, поджигать офисы – словом, делать все, чтобы скрытьстрашную тайну от двенадцати разъяренных присяжных.

Клей подумал о Ребекке. Она стала бы совсемдругой, будь у него куча денег. Мгновенно распрощалась бы со всемитреволнениями Капитолийского холма и обрела мир и покой в радостях материнства.Она стала бы его женой через три месяца, во всяком случае, не позднее того дня,к которому Барб сумела бы закончить свадебные приготовления.

Удивительно, но о Ван Хорнах он думал теперькак о совершенно незнакомых людях. Вычеркнул их из своей жизни и хотел забытьнавсегда. После четырех лет плена он наконец освободился от них и большеникогда не позволит этим людям терзать его.

Впереди вообще брезжила свобода от многихнеприятных вещей.

Час спустя Клей очутился на Дюпон-серкл. Онразглядывал витрины маленьких магазинчиков, выходящих на Массачусетс-авеню:редкие книги, изысканный фарфор, эксклюзивная одежда; особые люди вокруг.Уставившись на собственное отражение в зеркальной двери одного из магазинов, онвслух спросил себя:

– Кто же этот Макс-пожарный на самом деле –реальная фигура, мошенник или призрак?

Ему было тошно от мысли, что уважаемаякомпания могла сознательно выбрать в качестве своих жертв самых незащищенныхлюдей, каких только можно найти в D.C… Но уже несколько секунд спустя, бредя потротуару, Картер испытал приятное волнение при мысли о сумме, которая преждеему даже не грезилась. Нужно было обсудить все с отцом. Уж Джаррет Картер точнознает, как следует поступать в подобных ситуациях.

Прошел еще час. Его ждали в конторе, гдедолжно было состояться еженедельное совещание сотрудников.

– Можете меня уволить, – с улыбкой пробормоталКлей.

Он побродил немного по «Крамербукс» – своемулюбимому книжному магазину. Вероятно, вскоре ему по средствам будет не толькоотдел, где торгуют изданиями в бумажных обложках, но и тот, где продаютроскошные книги в твердых переплетах. Он уставит ими стены своего нового дома.

Ровно в три часа Клей вошел в кафе,расположенное в глубине книжного магазина. Макс Пейс в одиночестве сидел застоликом, потягивая лимонад и ожидая его. Судя по всему, он обрадовался, увидевКартера.

– Вы следили за мной? – спросил Клей,усаживаясь за столик и не вынимая рук из карманов.

– Разумеется. Хотите что-нибудь выпить?

– Нет. А если я завтра подам в суд исковоезаявление от имени семьи Района Памфри? Это дело само по себе может стоитьбольше, чем вы предлагаете за все шесть…

Похоже, Макс ждал подобного вопроса, посколькуответ был у него готов.

– Вы столкнетесь с множеством проблем.Позвольте обозначить лишь три очевидных. Во-первых, вы не знаете, комупредъявлять иск. Вам неизвестно, кто изготовитель тарвана. Вероятно, этогоникто никогда вообще не узнает. Во-вторых, у вас нет средств, чтобы вестидлительную тяжбу с моим клиентом: для этого необходимо не менее десятимиллионов долларов. В-третьих, вы упустите возможность представлять всехизвестных истцов. Если не дадите своего согласия быстро, я готов обратиться кследующему в моем списке адвокату с тем же предложением. Моя задача –похоронить дело в течение месяца.

– Я мог бы прибегнуть к помощи крупной фирмы,занимающейся гражданскими правонарушениями.

– Конечно, но это породит еще больше проблем.Во-первых, вам придется отдать минимум половину своего гонорара. Во-вторых, нато, чтобы добиться результата, уйдет лет пять, а то и больше. В-третьих, дажесамая крупная из таких американских фирм легко может проиграть дело. Клей,правда скорее всего никогда не выйдет наружу.

– Но рано или поздно должна выйти.