Выстрелы слышали не менее восьми человек. Троеиз них инстинктивно закрыли окна, проверили дверные замки и затаились вбезопасности или по крайней мере уединенности своих маленьких квартир. Двоедругих, имевших кое-какой опыт в подобных делах, бросились бежать отзлополучного места едва ли не быстрее, чем стрелявший. Еще одного, фанатаповторного использования отходов, привычные резкие звуки уличной перестрелкизастали в тот момент, когда он рылся неподалеку в мусорном баке, выуживаяалюминиевые банки. Он мгновенно спрятался за гору картонных ящиков, переждалзаварушку, после чего осторожно прокрался в аллею, где и наткнулся на то, чтоосталось от прошитого пулями Пампкина [1].

А два человека видели практически все. Онисидели на пустых пластиковых ящиках для молочных бутылок на углу Джорджия-авенюи Леймонт-стрит у винного магазина. От стрелявшего – тот быстро огляделся,прежде чем последовать в аллею за Пампкином, – их почти полностью заслонялприпаркованный у тротуара автомобиль, так что убийца их не заметил. Эти двое исообщили полиции, что видели парня, который на ходу вытащил из кармана оружие –маленький черный пистолет. Свидетели хорошо его разглядели. А секунду спустяуслышали выстрелы, хотя того, как пули пронзили голову Пампкина, своими глазамине видели. Еще через секунду парень с пистолетом в руке выскочил из аллеи и понеизвестной причине ринулся прямо на них. Он мчался, как обезумевшая от страхасобака, согнувшись в пояснице, с чертовски виноватым выражением лица.Красно-желтые баскетбольные кроссовки были ему велики размеров на пять ишлепали по тротуару.

Пробегая мимо, он все еще держал в рукепистолет – похоже, тридцать восьмого калибра. Заметив людей и сообразив, чтоони слишком много видели, он на долю секунды замешкался. Момент был ужасный, импоказалось, что убийца решил убрать свидетелей и уже взводит курок, поэтомуоба, не сговариваясь, в мгновение ока сделали кувырок назад – только руки-ногимелькнули над ящиками. В следующий миг парень исчез.

Один из свидетелей, добежав до винного магазина,открыл дверь и заорал, чтобы кто-нибудь вызвал полицию.

Через полчаса в полицейский участок поступилосообщение, что молодой человек, соответствующий описанию свидетелей, был дваждызамечен на Девятой улице: он не таясь шел с пистолетом в руке и вел себя ещеболее странно, чем большинство тамошних обитателей. По крайней мере одногочеловека он попытался затащить на пустырь, но предполагаемой жертве удалосьудрать и позвонить в полицию.

Парня нашли через час. Его звали Текила Уотсон– чернокожий, двадцати лет от роду, с обычным «послужным списком» наркомана. Ниродственников, заслуживающих внимания, ни постоянного места жительства.Последним местом, где он обитал, был реабилитационный центр на Дабл-Ю-стрит.Каким образом парень раздобыл пистолет, неизвестно. И если он ограбил Пампкина,то всю добычу – деньги, «колеса» или что там еще могло быть, – видимо,выбросил, поскольку карманы его были так же пусты, как и бессмысленный взгляд.Полицейские удостоверились, что в момент ареста Текила не находился подвоздействием каких бы то ни было наркотиков. Быстрый жесткий допрос состоялсяпрямо на улице, после чего на парня надели наручники и затолкали на заднеесиденье патрульной машины с буквами «D.C.» [2].

Его отвезли обратно на Леймонт-стрит и устроилиимпровизированную очную ставку с двумя свидетелями. Текилу провели в аллею, гдеон оставил тело Пампкина.

– Ты был здесь раньше? – спросил полицейский.

Текила ничего не ответил, лишь молча вперилвзгляд в лужу свежей крови на грязном цементе. Незаметно подвели свидетелей.

– Это он! – в один голос выпалили оба.

– Одежда та же и кроссовки, только пистолетане хватает.

– Да, это он.

– Точно.

Текилу снова затолкали в машину и отвезли втюрьму. Там его зарегистрировали как подозреваемого в убийстве и заперли вкамере без реальной надежды быть выпущенным на волю под залог. То ли наученныйопытом, то ли от страха Текила не произнес ни единого слова, как ниуговаривали, улещивали и даже пугали его полицейские. Не было обнаружено ниотягчающих, ни смягчающих обстоятельств и никакой причины для убийстваПампкина. Ни малейшей ниточки, которая помогла бы распутать историювзаимоотношений этих людей, если таковая вообще существовала. Пожилой детективсделал краткую запись в деле: убийство представляется еще менее мотивированным,чем обычно.

Текила не воспользовался правом на телефонныйзвонок и даже не заикнулся об адвокате или вероятном поручителе. Казалось, что,сидя в переполненной камере и уставившись в пол, он пребывал в сумеречном, нобезмятежном состоянии.

* * *

Каких– либо следов отца Пампкина найти неудалось, но его мать работала охранницей и в настоящий момент дежурила в нижнемэтаже большого административного здания на Нью-Йорк-авеню. Полициипотребовалось три часа, чтобы выяснить настоящее имя ее сына -Рамон Памфри, –установить адрес и отыскать соседей, пожелавших сообщить, что у него есть мать.

Адельфа Памфри сидела за столом в стекляннойбудке при входе в здание, наблюдая за множеством мониторов. Это была крупная,плотная женщина в облегающей форме цвета хаки, с пистолетом у пояса. Лицо еевыражало полное равнодушие. Явившимся к ней полицейским сотни раз приходилосьпроделывать эту процедуру: они сообщили женщине ужасную новость, после чегоотправились к ее начальнику.

В городе, где молодые люди убивают друг другакаждый день, привычка к кровопролитию сделала людей толстокожими ижестокосердыми. У каждой матери были приятельницы, потерявшие детей. Любаяновая утрата на шаг приближала смерть и к их дому, каждая мать знала, чтоследующий день может оказаться последним и для ее сына. Обхватив голову руками,Адельфа думала о сыне. Она представляла, как его бездыханное тело лежит в одномиз городских моргов и незнакомые люди осматривают его.

Она клялась отомстить убийце, кем бы он нибыл.

Она проклинала его отца за то, что он бросилсына.

Она оплакивала свое дитя.

И знала, что нужно выжить. Всеми правдами инеправдами – выжить.

* * *