— Ты хочешь немного?

— Немного чего? — усмехнулся Ник.

— Немного кофе!

— Да, спасибо.

— За что? — колко спросила Лорен, платя ему той же монетой.

Затем она повернулась и быстро вышла пока он не успелответить.

Несмотря на внешнюю бодрость, с которой она выходила из спальни,Лорен была близка к слезам. Ник смеялся над ней. Такой реакции она от негоникак не ожидала. Неужели она, отдавая все, ничего ему не дала.

Она услышала, как Ник вошел в кухню, и стала быстро насыпатькофе в кофейник.

— Почему все эти шкафы пусты? Кроме того, что мы ели сегоднявечером, никакой еды нет.

— Потому что дом продается, — ответил Ник. Он жестко обнялее за талию, крепко прижимая к себе. Грубая джинсовая ткань коснулась ееобнаженных ног.

— Почему ты мне не сказала?

— Не сказала что?

— Ты очень хорошо знаешь что. Лорен устремила свой взгляд вокно:

— Я абсолютно об этом забыла.

— Не правда. Попробуй еще раз.

— Об этом никогда не заходил разговор. И я не думала, что тызаметишь.

— Не заходил потому, что в наше время двадцатитрехлетниедевственницы встречаются так же редко, как святые и черти. А двадцатитрехлетниедевственницы, которые выглядят как ты, — еще реже. А что касается всегоостального, то как же я мог не заметить?

Лорен повернулась и посмотрела ему в глаза:

— Но до этого ты не понял, что я еще не…

— Я не имел никакого понятия о том, что ты девственница дотех пор, пока это уже не перестало иметь значения для нас обоих. — Он обнял ееи добавил:

— Но тебе следовало сказать мне об этом прежде, чем мы леглив постель.

— А если бы я тебе сказала, то ты бы передумал? — спросилаЛорен, наслаждаясь звуком его голоса и близостью его тела.

— Нет, но я бы постарался быть осторожнее. — Он немногоотстранился от Лорен и посмотрел на нее с удивлением:

— А почему я должен был передумать?

— Ну, я не знаю. Я думала, может быть, у тебя какое-нибудьпредубеждение против…

— Против чего? Против кражи того, что принадлежит твоемубудущему мужу? Не будь такой наивной. Он и не будет рассчитывать на то, что тыдевственница; мужчины уже больше не восхваляют девственность. Мы совсем нехотим и не ждем того, чтобы женщина была невинной и неопытной. Мы стали болеелиберальными. У тебя, Лорен, есть такие же физиологические потребности, как и уменя, и ты имеешь право удовлетворять их с тем, с кем захочешь.

Лорен опустила глаза, и ее взгляд упал на висящий у него нашее золотой медальон.

— Ты кого-нибудь в своей жизни любил по-настоящему?

— Некоторых — да.

— И ты не был бы против того, чтобы они занимались сексом сдругими мужчинами?

— Конечно, нет.

— Это очень хладнокровное отношение. Он посмотрел на пол, настол, на Лорен:

— Если я на тебя произвел впечатление хладнокровногомужчины, то, я думаю, нам надо вернуться в спальню.

«Интересно, он намеренно не правильно истолковал мои слова,чтобы избежать этой темы? — подумала Лорен. — Если он действительно любил этихженщин, то ведь его должны были волновать их отношения с другими мужчинами».

И если он серьезно относится к ней, то разве не должен бытьрад, что стал ее первым мужчиной? Лорен подняла на него взволнованный взгляд:

— Ник?

В его объятиях была юная красота. На плечи сбегали мягкиеволны волос, алел нежный рот, соблазнительно выглядывала из-под рубашки полнаягрудь. Ник взял ее в ладони, слегка наклонив голову.

— Что? — пробормотал он, и ее ответ потонул в глубокомстрастном поцелуе. ***

Уже рассвело, когда Лорен повернулась и увидела на соседнейподушке темноволосую голову Ника. Сонно улыбнувшись, она закрыла глаза и опятьпогрузилась в глубокий, счастливый сон. Она снова проснулась, когда Ник ужепоставил около нее на столик чашку с кофе и сел на кровать.

— Доброе утро, — весело произнесла Лорен, но ее улыбкапогасла, когда она увидела, что Ник уже успел умыться и побриться. На нем былисерые слаксы и серая рубашка с открытым воротом. — Что-нибудь случилось? —спросила она, пытаясь натянуть на себя простыню.

Лорен остро и унизительно чувствовала себя совершеннообнаженной, в то время как он был полностью одет, но Ник, казалось, не замечални ее смятения, ни ее наготы.

— Лорен, я боюсь, что нам придется урезать сегодняшний день.Один мой… мой деловой партнер позвонил сегодня утром, и он будет здесь черезчас. Я найду, как потом добраться до города.

Лорен была ужасно разочарована, а через сорок минут, когдаНик провожал ее до машины, ее разочарование переросло в смятение и тревогу. Страстныйлюбовник, которого она видела вчера, исчез. Сегодня Ник вел себя дружелюбно, нобезразлично, как будто они не занимались любовью, а провели приятную, но ничегоне значащую ночь за игрой в карты. Или, может быть, все мужчины ведут себя такпосле этого? «Наверное, я просто чересчур чувствительна», — подумала Лорен,подходя к машине.

Она надеялась, что он обнимет и поцелует ее на прощание, новместо этого он засунул руки в карманы и, спокойно посмотрев на нее, спросил:

— Лорен, ты приняла какие-нибудь меры предосторожности этойночью?

«Беременность!» Лорен словно огнем обожгло, и она медленнопокачала головой.

Ее ответ, по-видимому, разозлил Ника, но его голос звучалсовершенно ровно и бесцветно:

— Если будут какие-нибудь последствия, я хочу, чтобы ты даламне об этом знать. Не пытайся справиться в одиночку. Ты обещаешь, что дашь мнезнать?

Лорен была слишком смущена, чтобы ответить. Она простокивнула, и он открыл перед ней дверцу машины. Когда Лорен отъезжала, Ник ужешагал по направлению к дому.

Проезжая через фермерские земли штата Индиана, Лоренвзглянула на часы на приборной доске. «Если будут какие-нибудь последствия, яхочу, чтобы ты дала мне об этом знать». Дала мне знать… Эти три слова непереставая вертелись в ее голове.

Вчера в лодке ей удалось, как бы случайно, сообщить ему, чтоона вернется в Детройт в пятницу и что к этому времени ее телефон будетзначиться под ее именем. Ник может связаться с ней в пятницу, просто поднявтрубку и спросив у телефонистки ее новый номер. Он прекрасно об этом знал.Почему же тогда он говорил так, как будто они встретятся, только если ей нужнобудет сообщить ему, что она беременна?