— А признайтесь, вы его уже прочли, пока я ехал? — засмеялся Виктор, и Амалии снова захотелось увидеть его глаза.

— Прочла, — снова покраснела она, но тут же взяла себя в руки — что ж она так легко попадает в его ловушки? Но вскоре продолжила: — Передача же адресована мне? Что хочу, то и делаю! А вот откуда отправитель знает, что здесь еще и вы рядом охотитесь на истории, это уже второй вопрос, и не ко мне!

Виктор впервые услышал в ее голосе хоть какую-то энергию, ведь раньше эта загадочная женщина казалась ему похожей на человека под гипнозом. Почему-то именно такую ассоциацию вызывали и ее голос, и словно замедленные движения.

— Что ж, если текст уже прошел высокий контроль и признан приемлемым для моих ушей… Читайте, будьте так добры!

Он откинулся на спинку стула и сплел руки на груди. Амалия поднесла к губам бокал и сделала еще один глоток — для храбрости. Удивительный вкус сладковатого ягодного вина на ее языке соединился со словами, которые она начала тихо произносить:

— Я обожаю экспериментировать. С тех пор как прочла Зюскиндовского «Парфюмера», не представляю своей жизни без экспериментов. Мне трудно, я совсем не приспособлена к обычной жизни обычного человека…

Амалия сделала паузу, чтобы снова набрать воздуха, и осознала, что, читая вслух, уже иначе воспринимает написанное. А еще — она попыталась представить ту женщину, которая писала эти слова… Она и сама чувствовала себя последнее время совсем неприспособленной к обычной жизни обычного человека…

— Это все? — иронически недовольно шевельнул бровями Виктор.

— Извините, — вздрогнула Амалия и продолжила:

— … На следующий день вино уже бродило в большой зеленой бутыли. Когда оно настоялось и стало густым, аж тягучим, я попробовала его. В тот день выпал первый снег.

Амалия выдохнула и положила листок на стол.

— Ого! — не сдержалась Аня, которая стояла с двумя порциями мороженого на подносе и ждала, когда Амалия дочитает.

— Мда… — произнес Виктор, и трудно было понять, что он хотел этим сказать. — Хорошо читаете, как актриса! Предлагаю допить остатки вина, но теперь с осознанием полной его эксклюзивности!

Он быстро нашел рукой свой бокал и поднял его вверх.

— Не гоните коней! Ваш бокал пуст! А я хочу полить своим вином мороженое! — сказала Амалия.

— Ах, эти женщины… Никогда не знаешь, чего от них ждать! А там еще много осталось?

— Ну… примерно столько же, сколько мы выпили.

— Раз мы все еще живы, то это не яд. А даже очень наоборот. Чудесный натуральный букет… Который пробуждает лирически-романтические чувства. Что ж, полейте свое мороженое, а мне все же лучше в специальную посуду! — снова покачал бокалом в воздухе Виктор.

Они вышли из кафе вместе и еще некоторое время бродили по старому Подолу, неторопливо разговаривали ни о чем и прислушивались к тому, как где-то вдали снова гремел гром, предупреждая о возможной грозе.

— Как думаете, будет ливень? — спросил Виктор.

— Вряд ли. У меня перед грозой голова трещит, а сейчас ничего.

— А может, на вас «медикамент» подействовал?

— Какой медикамент?

— Ежевичный! — засмеялся Виктор. — Гомеопатические дозы алкоголя полезны для хрупких дамочек, чувствительных к погоде!

— Думаете? Может, и правда. Но какая-то странная история… Если эта женщина хотела поделиться ею, почему не пришла? И еще этот подарок…

— Кстати, по правилам игры мы должны неизвестному лицу по пирожному!

— Точно! А тому Юрию, любителю мистики, тоже еще одно, ведь слушали его вдвоем! — хмыкнула Амалия.

— Все же интересную штуку они придумали с этой акцией, правда? — взял Амалию под руку Виктор. — Но надо быть достаточно незанятым человеком, чтобы так активно «читать», а?

Амалия смутилась и принялась рассматривать старинную лепнину на зданиях. Виктор не стал расспрашивать о ее образе жизни. Да и сам не очень хотел получить встречные вопросы. Некоторое время они шли молча.

Вдруг поднялся ветер, по мостовой закрутило песок и бумажки, со старого каштана посыпались увядшие бело-розовые цветы, затрепетали еще молодые листья на деревьях. Тяжелая туча, которая неслась от центра, с наскоку распорола свое пузо о верхушку Андреевской церкви и стремительно сползла с верхнего города на Подол, поливая прохожих дождем.

— Прячемся! — Амалия потянула Виктора за руку через дорогу в открытый подъезд дома напротив.

Они стояли в полумраке подъезда старинного дома, а на улице вспыхивало и гремело, гудели сигнализации припаркованных неподалеку автомобилей, тарахтели по металлическим отливам обильные тяжелые капли, журчали ручьи, сливались в поток, который несся по мостовой наклонной улицы, и все эти звуки создавали неповторимую музыку майской грозы, которую дополняли запахи сирени, свежевымытых молодых листьев, озона и влажной штукатурки.

Когда они спрятались в подъезде, Амалия подумала, что для незрячего Виктор справился с пробежкой очень неплохо, хоть и держал ее за руку. А еще… что он «нарушил дистанцию», проходя вместе с нею в дверь, — на мгновение они, мокрые и разгоряченные от бега, прижались друг к другу, словно пара в танце. А может, ей просто показалось. Потому что скорее всего это было абсурдом. После краха ее брака Амалия не только не искала кого-то другого, у нее даже мыслей не возникало о возможности новых отношений. Ни мыслей, ни потребности в этом. А подозревать незрячего в посягательствах на ее тело вообще было абсурдно.

Амалия тряхнула головой, как когда-то в детстве, и капли с мокрых волос разлетелись во все стороны. Виктор вытер ладонью щеку, но лицо его было обращено к открытой двери.

— Извините, — сказала женщина, — вся промокла, это же надо — за пару минут! Да и вы тоже.

— Не сахарный, не растаю! — махнул рукой Виктор, и Амалия заметила, что его палочка снова превратилась в короткую трубку. — А вот вам бы надо высушиться. Чувствуете, какой здесь сквозняк?

Амалия оглянулась на старинную лестницу со сто раз окрашенными коваными перилами и на площадке между первым и вторым этажами увидела разбитое окно.

Пожала плечами. Оглядела себя.

Мокрая батистовая блузка прилипла к телу и откровенно очерчивала его выпуклости и изысканное белье. Белая юбка тоже была мокрая, а низ ее — в пятнах от грязной воды. Амалия повесила сумочку на плечо и провела обеими руками по груди сверху вниз, выравнивая блузку. И вдруг будто почувствовала на себе взгляд. Она покосилась на Виктора. Тот все еще стоял у двери, но уже повернувшись лицом внутрь подъезда. Амалия нарисовала условный вектор его взгляда — тот проходил мимо нее.

«Бред!» — подумала женщина, одернула блузку и юбку, поправила тонкий ремешок.

— Я могу вызвать такси, а то еще простудитесь, будет на моей совести одним грехом больше, — сказал Виктор и повернул голову, будто прислушиваясь к признакам присутствия здесь женщины.