рту. Не в силах держаться, Тони схватил худощавые бедра и в пару коротких, болезненно-резких толчков, излился в неё. Накрыл своим телом, прижимая к столу. Слыша, как она стонет под ним! Так тихо и жалобно…

— Ну, вот и всё, а ты боялась, — произнес он, когда пьянящая слабость уже отпустила. Поправил одежду и отвесил шлепок по одной из тугих ягодиц.

Кэтрин осталась лежать, дожидаясь, пока он уйдёт. На лестнице Энтони обернулся. Она сползла со стола и теперь, словно птичка на жердочке, сидела на стуле, прижимая колени к груди.

— Подмойся и приходи! — бросил он.

— Н-но…, — гнусавым от рыданий голосом отозвалась девчонка.

— Я не люблю ждать! — прервал её Тони.

Этот день был тяжелым, и обещанный марафон ограничился парой подходов. Он слегка поиграл с ней! Таская за волосы, выкручивая соски, заставляя думать, что это и есть настоящая боль. Она уже не противилась, а только стонала в ответ. Опустошённый, Тони уснул, по-хозяйски подмяв под себя её тело.

В эту ночь ему снился Патрицио. Он играл на трубе виртуозно! Только вместо привычного джаза в медном раструбе слышался траурный марш.

Глава 6. Кэтрин

— Офигеть, не встать! — в который раз по счету воскликнула Лизи. Она осмотрела гостиную, и пошла на второй круг.

Глаза её в малиновой гуще теней восхищенно пялились на всё, что попадалось им на пути. В своих готических башмаках, перебинтованных яркой шнуровкой и в пальто с рукавами «летучая мышь», Элизабет как нельзя лучше соответствовала безумной обстановке этого дома. На фоне павлиньих перьев её цвет волос казался еще эксцентричнее! Теперь, в фаворитах у Лизи была стилистика «эмо», и, вдобавок к попсовому «мини», её образ расцвёл ярко-розовым. Пряди цвета малины маячили в черной копне. Атрибутика «садо-мазо» в виде шипованной кожи на запястьях и шее, будоражила воображение.

— Как мама отреагировала на твой пирсинг? — спросила Кэтрин.

Лизи, встала напротив картины, достала смартфон и длинноногую палку для селфи.

— Ой, мне кажется, ей теперь пофиг! Хоть я голой буду ходить! — настроив аппаратуру, сестрёнка принялась выбирать подходящий ракурс.

Не отнять, картина по имени «Притяжение», была идеальным фоном. Пожалуй, стоило повесить на входе табличку «фото и видеосъемка запрещены». Как в галерее, где за тобой по пятам слоняется зальный смотритель — безликая женщина в вязаной кофте. Чтобы вовремя топнуть ногой и указать на запрет!

Кэтрин отложила незаконченный сэндвич, и, чувствуя себя «музейной крысой», обратилась к сестре.

— Лиз, убери камеру! — прозвучало излишне сурово. Элизабет удивленно уставилась на неё, опустила смартфон.

— А чего? — она с обидой взглянула на полотно. Вероятно, в данный момент, ощущая себя, как рыбак, что, поймав золотую рыбку, вынужден отпустить её, так и не выпросив ни одного желания.

«Он запрещает», — чуть не ответила Кэтрин. Осознав, как глупо прозвучит такая причина. Как объяснить сестре, уверенной в том, что Кэт обитает в Раю, что райские кущи имеют обратную сторону? Что жизнь её, с виду роскошная, полна подобных запретов? Ей нельзя в одиночку покидать территорию дома. И повсюду, как тень за спиной, ходит сдержанный истукан.

Правда, Кэтрин уже и сама не стремилась наружу. Ведь теперь каждый раз, выходя, она становилась мишенью. Какие-то люди узнавали её на улицах, шептались, стоило ей появиться в толпе. И журналисты, нацелив свой глаз, изучали её, точно снайперы, готовые в нужный момент нажать на курок.

Как-то раз она по привычке зашла в магазин низких цен. Ей понравились мокасины! И, выбрав нужный размер, Кэтрин уселась напротив зеркала. Увлекшись примеркой, она не сразу заметила странного типа, что сновал между полок с мужскими кроссовками. Раньше шопинг доставлял ей немало приятных минут! И, решив закрепить результат, Кэт направилась в сторону надписи «sale». На следующий день интернет пестрил фотографиями, где она, с трусами в руках и мокасинами, взятыми с полки, ждёт свой черёд в толпе «нищебродов».

Энтони рвал и метал! Разозлившись, он выбросил половину вещей. Но даже обновленный, её гардероб всё равно оставался вполне заурядным. И все атрибуты богатой жизни, вроде платьев с заоблачным декольте и каблуков, позволяющих стать чуть-чуть выше, надевались ею только «по-случаю». Таких случаев было немного! Он брал её «в свет» как будто бы с неохотой. Словно стыдился такого супружества. И Кэтрин никак не могла понять, в чем причина. Что же мешает ему отыскать себе пару получше?

— Все эти предметы искусства — собственность художника, что жил здесь до нас. Их нельзя фотографировать и продавать, — на ходу сочинила она. И Лизи охотно поверила.

— Офигеть! — повторила сестрёнка.

Осторожно, словно боясь того, что картина утянет её в свою бездну, Лизи коснулась хаотичных мазков. Но вдруг, опомнившись, посмотрела на Кэтрин. Та усмехнулась.

— Трогать руками можно, — сказала она, и про себя добавила: «А можно даже разбить что-нибудь».

Иногда ей хотелось поджечь этот дом! Чтобы к его возвращению не осталось ни вычурных ярких полотен, ни стен. Сцена получалась эпической! Но только в фантазиях. В реальности Кэтти вела себя «тише воды». После того раза, на кухне… Её самого первого раза. Она испугалась тогда не на шутку! Нож, что норовил перерезать ей горло, как ни в чём не бывало, стоял на кухонной подставке. Она сотню раз порывалась сбежать. Но боевой настрой падал, стоило вспомнить, что он сказал ей той ночью.

— Уходи! Только быстро и далеко! Потому, что я сотру тебя в порошок, если найду. От тебя ничего не останется, даже костей. Поняла?

Сестрёнка, устав от созерцания невиданных прежде красот, уселась за стол. За тот самый стол. Где теперь, ежедневно, сидя напротив него, Кэтрин должна была ужинать, изображая «нормальную жизнь».

Отдушиной стала служанка Мартина. И, кажется, их симпатия оказалась взаимной. Мартина любила готовить, и делала это с большим интересом. А Кэтрин, лишенная этой возможности, с удовольствием ей помогала. Мартина знала уйму секретов! От неё Кэт почерпнула намного больше, чем из занятий с шеф-поваром, что, по велению Энтони, приходил раз в неделю. И копилка рецептов пополнялась всё новыми блюдами.

— Представляешь, Филипп уже всем растрепал, что он — твой бывший? — возмущенно делилась Лизи.

— Да мы всего лишь пару раз целовались, — поморщилась Кэт.

— Ну вот! — Лиз поймала малиновый локон. — А он говорит, что вы с ним…

Она замолчала, и звон недосказанных слов повис в воздухе.

— Что мы с ним? — надавила Кэтрин.

И Лизи, с большой неохотой, закончила фразу:

— Что вы с ним трахались! Всеми возможными способами.

Мгновение они обе молчали, вспоминая соседского сына. Недотёпу