«Двойное свидание», — с усмешкой подумала Кэтрин, когда он объявил, что в выходные её мечта о прогулке на яхте наконец-то исполнится. И приказал быть паинькой! Ни о чем таком она не мечтала. И с бОльшей охотой осталась бы дома. Хотя, какой это дом…

— Может, тебе прилечь? — предложила Анита.

Она подошла и заботливым жестом поправила чёлку на лбу у Кэтрин. Хотя, их вынужденное знакомство состоялось всего лишь пару часов назад, но от неё исходила такая энергия, что противиться было трудно.

Незаурядная внешность бросалась в глаза. Привлекая внимание к темным каскадам рассыпчатых локонов. К чуть раскосому взгляду цвета жженого миндаля. Её сексуальность была неприкрытой, как будто врожденной. Но притом не вульгарной, а какой-то естественной! Словно с детства она жила с осознанием собственной исключительности. И успела привыкнуть! На фоне её обаяния, неуверенность Кэтрин начала прогрессировать. Но, чем дольше они находились вдвоём, тем сильнее она проникалась симпатией к этой яркой и такой независимой девушке.

Анита встречалась с Эвансом. Тем самым приятелем Энтони, который затеял торги в ресторанчике тёти Рози. Как сейчас Кэтрин помнила его масляный взгляд, и настырные руки, что пытались её изловить. Он тоже помнил тот вечер! Хотя и умело скрывал, улыбаясь, по-джентльменски целуя руку, и делая вид, что они познакомились только на свадьбе. Для Кэтрин весь этот фарс был повинностью. И морская болезнь, как спасение, пришла очень вовремя. Отпала нужда притворяться, маскируя улыбками неприязнь.

Она невнятно кивнула, позволяя себя уложить. Но растревоженный качкой, вестибулярный аппарат моментально отреагировал на смену положения новым приступом тошноты. Кэтрин медленно поднялась, стараясь не «расплескать», и снова повисла на поручнях.

Рука Аниты коснулась спины. Оставив Кэтрин, она решительно направилась к «капитанскому мостику». Сквозь рёв мотора послышались гневные возгласы. Яхта сбавила ход постепенно. И по мере её замедления тошнота отпускала.

— Мужчины! — в сердцах возмутилась Анита и собрала волнистые волосы в хвост. — Бестолковые, как дети!

Она бережно усадила Кэтрин рядом с собой на обтянутый кожей диван. Фешенебельность яхты могла бы дать фору роскошному номеру в отеле пять звезд. Кроме места для отдыха на корме, здесь было целых четыре каюты, отделанных глянцевым деревом, укомплектованных на зависть пиратам двадцатого века. И весь этот «Ноев ковчег» представлял собой настоящий плавучий коттедж.

Только Кэтрин была равнодушна к подобным изыскам! Она не ходила в каюту, боялась изгадить паркет. И, глядя на мутную толщу воды, плевалась желудочным соком.

— Масюль, как ты? — сочувственным тоном спросила Анита.

Она взяла руку Кэтрин и ненавязчиво сжала её. Такая забота, возможно, была продиктована разницей в возрасте? Ей было за тридцать. Но внешне оценить возрастную границу представлялось весьма затруднительным.

— Лучше, — призналась Кэтрин, удивляясь тому, как безвольно и слабо звучит её голос.

— Такая бледная! — Анита её оглядела, потрогала лоб. — Это качка, или…?

Кэтрин сглотнула, чувствуя, как лёгкая дрожь поднимается из глубины, провоцируя новые спазмы. Ведь, даже не прозвучав, эта версия повергала её в состояние, близкое к панике. А что, если, правда? Если сперма, которой он щедро «кормил» её, все-таки прижилась, и превентивные меры оказались бессильны?

— Это — морская болезнь, — диагностировала она, сводя на нет все прочие догадки.

— Меня и саму чуть не вырвало! — подтвердила Анита, — Это же надо такое устроить!

Последняя фраза была адресована Эвансу, который стремительно шёл к ним, опережая своего очумелого друга. Они заглушили мотор, и теперь их «летучий голландец» дрейфовал в средиземных водах. Солнце было в зените, но, даже сияя лучами, не грело, а только слегка оживляло весенний пейзаж.

Эванс присел на диван рядом с ними и сложил ногу на ногу. Минутой позднее появился и Энтони. В руках у него было ведерко, полное кубиков льда, откуда выглядывал закупоренный пробкой стеклянный конец. Он водрузил свою ношу на стол и громогласно представил:

— Знакомьтесь, Дом Периньон!

Вслед за ним на столе появились бокалы. Энтони взялся за горлышко, извлекая бутылку. Он слегка поиграл с ней, любуясь. Распечатал фольгу и любовно погладил, стирая холодную влагу рукавом темно-синей штормовки. Затем неожиданно сильно встряхнул! Ещё и ещё раз! Оценил на просвет бурлящую жидкость в сосуде, и затем уже взялся за пробку. Почти откупорив, он нацелил её на Аниту.

— Тони! Не смей! — закричала она и придвинулась ближе к Эвансу, ища спасения на его груди.

Тот обнял её и шутливо накрыл своим телом, защищая от мнимой угрозы. Их объятия затянулись. Он отыскал её губы и, найдя, так откровенно и жарко припал к ним, что у Кэтрин перехватило дыхание. Она, смутившись, опустила глаза.

Удивительно, как эти два, совершенно непохожих человека, вместе превращались в единое целое. И было не трудно представить, как они занимаются сексом. Воображение само дорисовывало сюжет…

Вот он, осторожно поддев край шерстяного свитера, прижимает ладони к горячему телу, путешествуя вверх, до пышной груди, что дрожит в ожидании ласки. Отыскав её, он сжимает, желая почувствовать эту упругость. Поочередно гладит соски, ставшие твёрдыми. В ответ Анита, тихонько постанывая, волнует рукой его шевелюру. То грубо, вцепившись, притягивает к себе его голову. То, ласково, как будто бы поощряя старания, гладит игривые завитки.

Они, распаляясь, целуют друг друга! Он всё крепче прижимает её к себе, всё более нетерпеливыми становятся его руки у неё под одеждой. И вот, Анита, освободившись из сильных объятий, седлает его. А Эванс сидит, покоряясь её предприимчивому напору. Он ласкает рукой разведенные в стороны бедра. И его пробудившийся член рвётся в бой сквозь суровую ткань.

Они не торопят события, наслаждаясь друг другом! Тёплый свитер лежит на полу. Вслед за ним приземляется на пол его толстовка. И хотя погода отнюдь не потворствует желанию ходить голяком, эти двое не чувствуют холода. Обхватив ладонями за ягодицы, он прижимает её к своему возбужденному паху, заставляя почувствовать, как сильна его страсть.

Они снова целуются, языками утопая в горячей влажности ртов, посылая друг другу стоны. И оба знают, что вот-вот на полу окажутся джинсы! И тогда их стремление к близости станет не подконтрольным, затмевающим все вокруг. И соски, что он держит во рту, станут твёрже. Из груди её вырвется стон, когда возбужденная плоть в бесконечном экстазе сольётся с ласкающей мягкостью…

Из раздумий на землю Кэтрин вернул неожиданный, громкий шлепок. Пробка, словно пушечное ядро, покинув бутылку, очертила в воздухе полукруг и отправилась за борт. Освобожденная жидкость хлынула наружу из горлышка, пенясь и шелестя пузырьками. Вызывая постыдные ассоциации на фоне недавних фантазий!

Тони поднял бутылку, победно потряс ею в воздухе. Эванс с