– Человека, который первым пересталговорить «до свидания» и изобрел слово «прощай!»

У самого хорошего и самого плохого в жизниесть одна общая черта. И то и другое рано или поздно кончается. Экзамены нестали исключением. Когда прошел последний, ни один ученик Тибидохса не смог бынаверняка сказать, были ли это самые тяжелые или самые яркие экзамены в жизни.Так или иначе сразу после последнего экзамена в Тибидохсе сильно запахлоразлукой. Казалось, разлука разлита всюду – в улыбках, в лицах, в словах. Хотясамо это слово старались не произносить. Ежели кто-то все-таки отваживался, тоостальные быстро заминали разговор и отшатывались от него как от прокаженного.

Ясно было, что в том же составе курс никогдабольше не соберется вместе, хотя, возможно, кто-то останется в магспирантуре ивообще жизнь так или иначе продолжится.

Правда, впереди была еще поездка в Магфорд, иэто откладывало разлуку как минимум еще на две недели. А там… там времяпокажет.

Накануне отлета в Магфорд народ задумалустроить выпускной. Преподаватели были не слишком довольны. Поклеп скрипел, чтоэто подражание лопухоидным обычаям и что во времена Древнира выпускных в школемагии не было по определению. «Все было сурово! В готических красках. Все бралиперстни и под звуки трубной музыки дружным строем шли на войну с нежитью!» – спафосом заканчивал он.

Другие преподаватели были настроены менеекатегорично. Хотя они и ворчали, что перед полетом нужно выспаться и что они небудут ловить остолопов, которые посыплются с пылесосов в океан, однаконедовольство их имело скорее профилактический характер. Всем ясно было, чтовыпускной состоится при любом раскладе. Просто в одном случае тайно, а в другомявно. А раз так, то, ставя палки в колеса, можно остаться и без палки. «Темболее что в данном случае это колеса паровоза! Детки-то выросли!» – улыбаясь,говорил академик Сарданапал.

Что да, то да. Детки выросли, и это былонеоспоримо. В ботинке Генки Бульонова могла бы переправиться через рекунебольшая собака. Что касается Гуни Гломова, то в большинство тибидохскихдверей он входил боком.

* * *

Пипа уже с утра стояла на ушах. Ее интуитивнаямагия кипела и бурлила. По Жилому Этажу прокатывались захлестывающие волнынедовольства. Пипенция хотела такое платье, которое сделало бы ее на десятьсантиметров выше и на десять килограммов легче. Платья, однако, упрямились.Даже самое послушное из них скидывало всего пять килограммов и добавляло всеготри сантиметра. Дочке же повелителя В.А.М.П.И.Р этого было явно недостаточно.

На экране зудильника Пипы постоянно маячилатетя Нинель. По щукиному велению и ее собственному хотению она была телепортированав бутик на Лысой Горе и там, дистанционно руководимая дочерью, подыскивала ейплатье. Три ведьмы и один худосочный вурдалак – сотрудники бутика – былизагнаты вусмерть. Платья посылались привычной в магическом мире почтой. Окно вкомнате то и дело хлопало, и влетали купидончики с вешалками в руках.

Купидончику вручался кулек с конфетами (сполдюжины заранее приготовленных пакетов лежали на кровати), после чего егобесцеремонно просили сгинуть и не пускать стрелы во что попало. «Мы девушкинезависимые! Нам случайных влюбленностей не надо!» – говорила Склепова.

Часть вещей Пипа оставляла, другую отсылаланазад с теми же крылатыми почтальонами.

Был момент, когда Пипе наконец понравилосьодно закрытое темное платье. Возможно, оно было строговато для выпускного, затоПипа показалась себе в нем необычайно стройной.

– Кажется, то, что надо? А, Склеп? –спросила она с надеждой.

Гробыня подняла на нее свои разновеликиеглаза.

– Угу! Ты в курсе, чем двухмерная графикаотличается от трехмерной? – поинтересовалась она.

– Ну, одна такая плоская, а другаяобъемная, – осторожно предположила Пипа.

– Точно. А теперь посмотри в зеркало.

– Я только что смотрела.

– А ты боком встань!

Пипа послушно повернулась.

– Ой, блин! Блин! Блин! – завизжалаона в ужасе и поспешно принялась стягивать платье.

– Напомни своей мамуле, что, когдапокупаешь платья в магических бутиках, надо всегда смотреть на ярлычок, –нравоучительно сказала Склепова. – Это у вас, лопухоидов, на ярлычкахпишут, из чего сделано, при какой температуре стирать и как гладить. У нас жетам совсем другая информация. Дымок с искрами означает, что платье исчезает всамый неподходящий – или, напротив, подходящий – момент. Если под огнем число12, значит, оно исчезает в 12 ночи. Эффект Золушки. Обычно такие платья приобретаютсяв комплекте с теряющимися хрустальными калошами, которые привлекают принцев.Нога 43-го размера смотрится в них как нога 36-го. Кроме того, в калошивстроено заклинание узнавания. Они изначально могут подойти только одномучеловеку. Именно поэтому их и не дают примерять в магазинах… Если на ярлычкебольшой дядя с глупым лицом и дубиной, то это платье для охмурения великанов.Если такой волнистый человечек, – а ты на него сейчас нарвалась! – тов этом платье ты будешь выглядеть двухмерно, как лист бумаги. Ну и так далее…

– А мне какое нужно? – спросилаПипа.

Гробыня виновато пожала плечами.

– Ты уверена, что мне стоит этоозвучивать?.. Ну как хочешь. Тебе нужно платье, на ярлычке которого нарисованасвинья в беретке.

– ЧТО?! – взревела Пипа.

– Ай! Я пошутила, Пипенция! Не морщи лоб,тебе не идет! – спохватилась Склепова, заметив, что на столе разомзапрыгали все чашки. – Пусть твоя мамуля найдет платье с эффектом«отведиглаз». Там на ярлычке перечеркнутый глаз, а в глазу цифры. Первая вес,вторая рост. А перед цифрами или плюс или минус. Они сообщают, прибавляетплатье вес и рост или уменьшает их. И на сколько. Пусть твоя мамуля неперепутает. А то вместо минус десять – плюс десять возьмет, хи-хи. Все будутпринимать тебя за кубышку с ушами.

– Ты слышала, мамуля? Ищи перечеркнутыйглаз! – закричала Пипа, кидаясь к зудильнику, на котором продолжаламаячить тетя Нинель.

Мамуля сурово кивнула. В зудильнике виднобыло, как она отловила вурдалака за ухо и потащила его к полкам.

– Ничтожный, почему ты не сказал мнеэтого сам? Ты смоешь свое преступление слезами! А если потребуется, то икровью! – кипела тетя Нинель.

Вурдалак стыдливо попискивал. Он явнораскаивался, что до сих пор утаивал от своей покупательницы некоторые важные детали.

Оставив Пипу в покое, Склепова, давно надевшаяодин из самых экстремальных своих нарядов, подозрительно посмотрела на Таню.Таня как раз заканчивала настраивать струны контрабаса, готовя его к полету.