Таня вскинула перстень, чтобы пустить Искрисфронтис, но Ягун схватил ее за плечи и дернул назад.

– Отпусти меня! Там Ванька! Ты что, неви…

– Ванька здесь!.. Я здесь! Со мной всехорошо! Успокойся! – услышала она голос.

Таня рванулась и поняла, что наваждениерассеялось. Человек со сшитым лицом исчез. Последней растаяла плаха. Мирпостепенно возвращался в прежние границы и пределы.

– Не вдыхайте этот дым! Это все из-задымной руны, которую я вдохнула, – сказала она, опуская кольцо.

– На что это похоже? – деятельноспросил Шурасик.

– На руну… Ты что, не видел?

Шурасик поморщился.

– Я не о том. Я имел в виду: на что похожзапах?

– На восточные ароматические палочки имасла.

Шурасик помрачнел.

– Это скверно! Держите кольцанаготове! – приказал он.

На короткое время Шурасик задумался ираспорядился:

– Позовите кто-нибудь Попугаеву! Эй,Жикин, ты меня слышишь? Займись!

– Попугаева в истерике! – донессяиз-за парт голос Жикина.

– Пусть прервется на пять минут! Последопаникует! Скорее тащи ее сюда!

Некоторое время спустя всхлипыванияпрекратились, и из-за баррикады деловито вышла Попугаева. По ее перстнюскользила красная искра.

– Ну, чего еще? – спросила она.

– Спокойно, Попугаева! Посмотри начемодан и скажи: что там? Ты же видишь сквозь предметы!

– Я?

– Попугаева! Не тормози! Смотри начемодан!

Верка осторожно шагнула вперед и вгляделась.

– Видишь что-нибудь?

– Только дым.

– Дым и мы видим. Еще что-нибудь? Что вчемодане?

– Да не знаю я. Чемодан меня не пускает!Стены пускают, а он нет! Я даже смотреть на него не могу, у меня зрачки с негососкальзывают.

– Ясно. Руна отведения взгляда… Я всепонял. Возвращайся, Верка! Твой дар нам не поможет! – отрезал Шурасик.

Но Попугаева его не послушалась. Неосторожносделав еще полшага, она застыла, посинела, побагровела и, отскочив, завизжала:

– Мортаниус! Мортаниус ! А-а-а! Вонотсюда!

Шурасик схватил ее за руку, но было ужепоздно. Красная искра от ее перстня скользнула к чемодану. Поняв, что онанаделала, Шурасик схватил Верку за плечи:

– Попугаева, ты что? Зачем? Ты виделамертвяка?

– Д-да. Но не в чемодане, а у дверей. Онел червей, которых доставал из ушей.

– Это все проклятые одуряющие ароматы!Она вдохнула их, – сказал Ванька.

– Кто-нибудь, оттащите ее обратно!Продолжайте панику, девушка! Теперь у вас есть для нее повод! – заявилШурасик.

– Почему? – спросил Ягун.

– Я же говорил: никаких заклинаний безприказа! Вы что, забыли, что магия не терпит пустоты? При произнесенииошибочного заклинания против нежити заклинание приобретает обратное действие!

– Мамочка моя бабуся! Вспомнил! Еслискажешь: Мотис-ботис-обормотис, когда рядом не будет хмырей, хмыри появятся изаклинание не будет срабатывать в течение часа! И так же и остальные заклинанияпротив нежити! Ошибочное заклинание вызывает того, против когонаправлено! – простонал Ягун.

– Так вот почему Медузия дала нам именноэтот срок – час, – сказала Таня. Она поняла.

Красная искра Попугаевой, скользнувшая вчемодан, внезапно вернулась, завертелась, как запущенная шутиха, и оглушительновзорвалась. В аудитории возник высохший мертвяк. У него были белые глаза беззрачков, с вылезшими ресницами и сгнившими веками. Ко лбу прилипли редкиепепельные волосы. На пиджаке и на лице кое-где видна была сухая земля.

Заметно было, что ошибочная магия только чтотелепортировала его из могилы. Мертвяк деловито осмотрелся, равнодушнопокосился на Шурасика, на Таню, на Ваньку и деловито направился к Баб-Ягуну.

– Мортаниус! – выпалил Ягун.

Ничего не произошло. Ягун безнадежно встряхнулкольцо.

– Я предупреждал Попугаеву! Все базовыезаклинания против мертвяков в течение часа бесполезны! Ну мы попали! –сказал Шурасик.

Мертвяк подошел к Баб-Ягуну и ледянымипальцами взял его за нос. Ягун попытался вырваться: бесполезно.

– Больно? – сочувственно спросилмертвяк и сдавил сильнее.

На глазах Ягуна выступили слезы. Он замычалбыло, но Таня, напоминая, торопливо зашептала ему:

– Не говори с мертвяком! Ничего не бери умертвяка! Никогда не следуй советам мертвяка! Не спрашивай совета у мертвяка! Итогда он не причинит тебе вреда!

Мертвяк отпустил нос Ягуна и легко, безвсякой, казалось бы, силы ударил его тыльной частью руки в грудь. Ногииграющего комментатора оторвались от пола, и он врезался спиной в баррикаду.

– О, вижу, девушка все знает! Самаяумная, да? – прохрипел мертвяк. Голос у него звучал сипло и едваразличимо. Должно быть, горло было забито землей.

Прежде чем Таня успела опомниться, мертвяксхватил ее за кисть и потянул к себе. Таня почувствовала тошнотворный запахтления.

– Девушка не хочет поцеловать меня? Всегоодин поцелуй! Ну, отвечай: «да» или «нет»? – продолжал мертвяк.

Тонкие потрескавшиеся губы потянулись к ней.Желудок сдавило. Таня поняла, что ее сейчас вывернет.

– Молчание – знак согласия, не так ли?Значит, целую! – заявил мертвяк.

– Искрис фронтис ! – крикнул Ванька,вскидывая перстень.

– Не поможет! Теперь мы остались и без Искрисафронтиса ! – уныло отметил Шурасик.

Зеленая искра от Ванькиного кольца скользнулак мертвяку, прожгла пиджак и, скользнув между ребрами, вышла из спины. Мертвякс интересом наклонил голову и пальцем потрогал дыру. Палец на всю длину вошел вплоть.

– Хороший был пиджачок. Сердце давновыгнило – а он как новый!.. Не отпущу теперь без поцелуя! Ты мне должна! –просипел он, притягивая Таню к себе.

Она рванулась, но из мертвых рук не вырвешься.Таня откинулась назад, боясь даже подумать о том, что будет, если к нейприкоснутся мертвые губы.

Сзади на голову мертвяка опустился стул.Голова мотнулась. Таня увидела пылающее лицо Ваньки.