— Зачем, Купер? — срывающимся голосом спросила, второй рукой вынуждая меня посмотреть в её лицо и поднять голову от захватывающе зрелища приоткрывающейся груди. — Ты хочешь что-то доказать? Но ты уже всё доказал в прошлый… раз. Прошу. Нет, я действительно умоляю тебя, Виджей! Не дай мне снова… совершить глупость.

Она ещё не закончила, а я уже почувствовал, как дыхание участилось, потому что она была права. Но вожделение в очередной раз брало вверх над всеми доводами разума. А, если она умоляла о таком? Значит, ушла в этом недалеко от меня. Хорошо это? Или плохо? Не знаю. Знаю только, что напряжённый бугор на брюках говорил мне взять это тело. А эта её мольба означала, что у неё нет, и не будет желания сопротивляться. Потому что она хочет того же, и у неё, как и у меня, нет сил воспротивиться неумолимой потребности друг в друге.

— Неужели у тебя никогда так не было, Тали? Когда разум затмевают чувства, — снова поднимая руку к её груди. — Хотя, о чём это я. Ты же почти девственница.

Но я врал. Потому что у меня так тоже никогда не было. Это было что-то большее, чем страсть и секс. Но об этом думать точно не хотелось. Хотелось стянуть лиф ниже, что с удовольствием и сделал, оглядывая эту грудь, которую хотелось сожрать. От моего взгляда Тали застонала, привлекая моё внимание к своим губам, которые она в этот самый момент облизала, убыстряя кровь, текущую по моим венам. И тут же выгнулась, бесстыже выставляя нежные полушария на показ, в требовании, что я прикоснулся к ней.

Понимая, что моя малявка сдалась, отдаваясь в мою власть и своим чувствам, почувствовал такой триумф! Радость! И желания! Одно, из которых, тут же воплотил. Опуская голову к её груди, всасывая вершинку и чувствуя, как сжались её пальца на моих предплечьях, притягивая всё ближе.

Полная зашита от дураков невозможна, поскольку дураки необычайно изобретательны.

Виджей Купер

Исторгая из неё стон за стоном, буквально пожирал её грудь, ликуя от этих ощущений. Проводя руками по её талии и ниже, задирая юбки скромного ученического платья. Как же она сводит меня с ума!

— Не представляешь, какого это, Тали, когда вдруг понимаешь, что хочешь трахнуть ту, которая так долго бесила. Хочешь сделать это в этот самый момент, — дрожащими пальцами провожу по её открывшимся навстречу бёдрам, от чего член напрягается ещё больше. — И хочешь этого настолько сильно, что ни о чём другом не можешь даже думать. Всё отступает на задний план.

Её дыхание сбилось и участилось, а от ощущения этой вседозволенности, начинаю задыхаться сам, скользя костяшками пальцами по кромке её трусиков. Влажных насквозь. И в этот момент смотрю на неё. Вижу, как она реагирует на малейшее моё движение. Особенно в тот миг, когда нагло накрыл рукой её промежность, из её стиснутых губ раздаётся ещё один рваный выдох. Почти вскрик. Что-то невероятно похожее на моё имя.

Не сдержавшись глухо застонал, и приник к этим губам, отдающим вкусом шоколада. Легко, почти невесомо, коснулся нижней губы, от чего её пальцы ещё сильнее сжались на моих руках. Играючи лизнул, приоткрывая её рот, чтобы в следующую секунду скользнуть туда языком, вместе с коротким стоном. Запуская одну ладонь ей в волосы, запрокидывая её голову. Целовал так, как будто это последнее, что успею сделать в этой чёртовой жизни. А эти тонкие ручки переместились в мои волосы, оттягивая их, зарываясь, притягивая, отталкивая, перебирая.

Второй же своей рукой неумолимо отодвигаю мокрую ткань её трусиков в сторону, погружаясь в этот жар. Как же легко она возбуждается! От этой мысли стал целовать её ещё отчаяннее, погружаясь в неё своим языком в такт движения пальцев внизу, вызывая безостановочную дрожь тела Тали. Или может это горячая выпуклость на штанах, прижимающаяся к ней? Всё вместе! А в следующий миг, она впервые перехватила инициативу, тоже начиная целовать в ответ, своими ищущими губами спускаясь до подбородка и ниже. Впиваясь в шею, точно оставляя засос, на который тут же взглянула и застонала, явно довольная проделанной работой и снова кидаясь в атаку на беззащитное горло. От этого послушно откидываю голову, позволяя ей касаться себя, всасывать подрагивающую кожу, вызывая нестерпимую пульсацию в паху, но не прекращаю проникновение в её горячее тело, делая его сильнее и глубже.

Как же хотелось ближе к ней. В неё! И что это надо прекратить иначе кончу прямо сейчас! Мягко отстраняя за подбородок, и откидываю её на парту, сам же снова накрываю твёрдый сосок своим ртом.

— Агх, — выгнулась навстречу моим ненасытным губам. Или это она такая вкусная, что стал таким ненасытным? Не знаю, но снова и снова кусаю, вылизываю и всасываю.

Руки МакЭвой начинают судорожно дёргать меня за рубашку.

— Сними! — почти приказ, почти просьба.

Послушно скидываю её через голову, выгибая позвоночник, на несколько секунд оторвавшись от сладости малявки, и снова продолжаю свою игру с её грудью, и возвращаю руку на лоно, погружаясь всё глубже. Она же водит своими нежными ручками по моей открытой груди, щипая, впиваясь, гладя. От чего почти рычу от удовольствия, прижимая пахом туда, где так смело хозяйничают мои пальцы. Девушка же почувствовав это движение, выгибается ещё сильнее в попытке прижаться ко мне теснее.

Но я лишь дразню, поднимая голову, и заглядываю в потемневшие глаза, охваченные тем же безумием, которое бушует и во мне. Невыносимо жарко.

— Хочешь меня, Тали? — не удерживаюсь от очевидного, но такого нужного вопроса. Ещё одно лишнее подтверждение. Давай же, МакЭвой сдайся мне. Ты же этого хочешь.

Она широко открывает рот и выгибается, когда мои пальцы скользят в неё ещё глубже, подаваясь бёдрами и тут же отстраняясь. Вперёд — сильнее. Назад — медленно. Она так дрожит от этого, что меня самого накрывает нестерпимое желание оказаться вместо них. Но сначала…

— Скажи это, малявка! — требовал, из последних сил сдерживая возбуждение. Чтобы не сожрать её. Поглотить. Забыться.

— Дааа… — протяжно простонала она, закатывая глаза, буквально задыхаясь от возбуждения.

— Ты такая мокрая от меня, МакЭвой, — протянул, тяжело дыша, оглядывая тело, раскинутое передо мной. Дразнящие напряжённые соски, поблёскивающие от моей слюны. Сбитое на талии платье, раскинутые бёдра со сдвинутыми в бок трусиками, промеж которых стоял я. Вид своих же пальцев, которые всё так же скользили в неё и обратно, заставляя дрожать и извиваться. Такую до одури тугую и упругую. И нет конца этому. Только начало. Начало сумасшествию под именем Талия МакЭвой и Виджей Купер.

Против собственной воли, сжимая зубы, прижался у её внутренней стороне бедра пахом. Слегка толкаясь и трясь. Пульсация и жар накатывали всё сильнее. Представляя, какого же это будет оказаться в ней ещё раз. Глубоко. Так глубоко, чтобы потеряться в ней.

Поднимаю голову на её лицо и картина бесподобна. Дрожащие, искусанные губы, хриплые вздохи говорят о том, что моя малявка близка к финалу. Моя! Неожиданно прекращаю движение, вынимая пальцы, только накрывая большим пальцем небольшой бугорок у основания, такой твёрдый, трепещущий. Осторожно и явно не достаточно поглаживаю его, вычерчивая ритмичные круги. От этого она стонет и смотрит на меня так непонимающе.