— О тебе писали в газетах. Как вампир Дома Кадогана, тыподчиняешься Салливану.

У меня по коже пробежали мурашки.

— Я не подданная Салливана…

Но Катчер пренебрежительно махнул рукой:

— Детка, не в этом дело. Дело в том, что по твоейреакции я уже понял, что ты встречалась с Салливаном и получила базовые понятияо политике вампиров и о том, что ваше племя — я имею в виду в целом — несколькоотличается от людей.

Я слабо улыбнулась.

— Да, у меня тоже сложилось такое впечатление.

— Ну вот, а оборотни совсем другие. Они счастливы. Ониживут как люди, потом превращаются в животных, потом снова в людей. Почему быим не быть счастливыми? Они общаются со своими друзьями. Пьют. Гоняют на своих«харлеях». Бродят по Аляске. И с удовольствием занимаются сексом, как это умеюттолько оборотни.

При этих словах брови Джеффа приподнялись и в его обращенномна меня взгляде вспыхнуло откровенное приглашение. Я прикусила язык ирешительно покачала головой. Мой отказ его ничуть не расстроил, и Джеффневозмутимо вернулся к своему занятию. Счастливчик.

— С другой стороны, вампиры, — продолжалКатчер, — разыгрывают с миром шахматные партии. «Нужно ли людям знать онашем существовании или нет? Будем дружить с этим Домом или с тем? Кусать людейили не кусать?» Эх! — Он сердито стукнул по столу согнутым пальцем.

— Постой, — я подняла руку, вспомнив рассказ Этанао Доме Кадогана, — давай поподробнее. Что там насчет кусания людей?

Катчер рассеянно почесал затылок:

— Понимаешь, Мерит, когда-то давным-давно…

— И далеко-далеко… — иронично вставил Джефф.

Катчер довольно усмехнулся:

— Жители Европы когда-то давным-давно ополчились навампиров. Они решили бороться с избытком кровопийц при помощи осиновых кольев исолнечного света и таким образом истребили большую часть клыкастого населенияЕвропы. Короче говоря, вампиры со временем создали прообраз ГринвичскогоСовета, который обязал оставшихся в живых никогда не кусать людей против ихволи. — Катчер усмехнулся. — Вампиры прекрасно умеют манипулироватьлюдьми, им не составило труда найти тех, кого можно шантажировать, подкупить,очаровать. И таким образом получить согласие.

— Как говорится, зачем покупать корову, — уточнилая.

Он одобрительно кивнул:

— Совершенно верно. А когда наука открыла способхранить кровь в пластиковых упаковках, большинство вампиров предпочли вообще несвязываться с людьми. Бессмертные обладают отличной памятью, и в некоторыхДомах решили, что безопаснее будет свести к минимуму контакты с людьми. Ониперешли на консервированную кровь или обменивались укусами между собой. —Заметив мой удивленный взгляд, он добавил: — Такое тоже случается. Природавампира требует поступления новой крови, свежей струи, так что этот способнельзя считать источником питания, но взаимные укусы происходят во времяритуалов и в случае передачи каких-то способностей.

Паузу в объяснениях Катчера нарушило покашливание Джеффа.

— Есть еще одна особенность этого процесса, —слегка покраснев, заметил он. Катчер недовольно закатил глаза. — Некоторыевампиры в процессе обмена кровью испытывают… что-то вроде сексуальногонаслаждения.

Я почувствовала, что к моим щекам тоже прилила кровь, ноприлежно кивнула и постаралась не думать о деталях такого акта — и об одномзеленоглазом вампире в качестве действующего лица.

— Так или иначе, — продолжил Катчер, —времена изменялись, и некоторые вампирские Дома, в том числе и Дом Кадогана,предоставляют своим собратьям самим сделать выбор.

— Пить или не пить, — вставил Джефф.

— Вот в чем вопрос, — согласился Катчер. —Кое-кто из вампиров считает, что люди слишком грязные и что пить кровь из венынегигиенично и неприлично. Дом Кадогана допускает любые отклонения и больше неделает из этого секрета.

— Оргии, — многозначительно напомнил Джефф.

— Что за оргии? — Я старалась добыть максимуминформации.

Катчер покачал головой:

— Оставим эти неприятные подробности на следующий раз.

— Ладно, тогда расскажи об особенностях вампиров.

— Вампиры считают, что их политика, вся эта возня междуДомами, есть самый важный в мире вопрос. Они думают, что их дрязги важнее отношениймежду людьми, важнее угрозы всеобщего голода, важнее всего. И многиепредставители сверхъестественного мира согласны с ними. Вампиры ведь хищники,причем доминантные хищники, и потому к ним прислушивается большая часть нежити.

— Нежити?

— Ну да, сверхъестественных существ, — с оттенкомраздражения пояснил Катчер. — Так или иначе, ангелы, демоны, более илименее могущественные волшебники — все они следят за Домами. Кто с кемпоссорился, кто с кем заключил союз, и прочая чепуха. А вот оборотни могут позволитьсебе на все наплевать. Они просто слишком расслаблены.

— А мы слишком нервные?

Катчер улыбнулся:

— Вот теперь ты начинаешь понимать ситуацию. Вампирамне нравится, что оборотни равнодушны к их проблемам. Вампиры жаждут новыхсоюзников. Они собирают друзей, на которых могут положиться, особенно самыестарые из них, кто помнит Европейские Чистилища. В следующий раз, когда будешьв доме Кадогана, обрати внимание на символы над входной дверью. Это значки ихсоюзников, они показывают, с кем вампиры Кадогана подписали договор. И этисоюзники должны будут их поддержать, если люди найдут слишком опасным обычайподданных Салливана пить кровь людей. А поскольку оборотни не участвуют вподобных играх и значок Киина никогда не появится над входом в Дом Кадогана,вампиры их игнорируют. — Катчер вздохнул. — Кроме того, ходят слухи,что оборотни могли вмешаться во времена Второго Чистилища, но предпочлиостаться в стороне.

— Не пришли на помощь вампирам? — спросила я.

Катчер напряженно кивнул, пристально глядя на Джеффа. Нотот, казалось, с головой ушел в работу и не обращал внимания на наш разговор.

— Понятно. А кто такой Киин?

— Лидер моей стаи, — откликнулся Джефф, поднявголову от клавиатуры компьютера и энергично блеснув глазами. — ГабриельКиин, апекс Северной Америки. Он живет в Мемфисе.

— Хм… — Я встала, прошла на другой конец комнаты,потом вернулась обратно. На переваривание полученной информации требовалосьвремя. — Хм…

— А ты не слишком разговорчива, — заметил Катчер.И быстро добавил: — Джефф, прекрати пялиться на ее задницу.

Джефф за моей спиной снова кашлянул, потом возобновился стукклавишей.

Все оказалось гораздо сложнее, чем я себе представляла.Конечно, ведь до превращения я вообще не думала о вампирах. И те несколькомыслей, возникших у меня в голове, пока я наблюдала, как Селина Дезалньеробольщает членов конгресса, были не слишком лестными. А то, что творилось вмоем мозгу после, затрагивало только Этана Салливана, и никого больше.