— Да, ночь кончается, а нам еще многое предстоит.

Я не глядела ни на него, ни на Ричарда. Я достаточно твердопообещала, что, если до рассвета будет далеко, мы займемся сексом. Но теперь,поглядев на голую спину Ашера, увидев глаза Нарцисса, смотревшего на него сосмешанным чувством обожания и ужаса, я не была уверена, что мне так уж этогохочется.

Наверху тянулся пустой белый коридор. Поверху обоев шелсеребристый бордюр, по стенам — серебристые полосы — богато, но со вкусом. Каккоридор какого-нибудь изысканного отеля. Я не знала, то ли это камуфляж, то лиНарциссу так нравится. После черного техно-панка зала внизу и спальни Нарциссав стиле маркиза де Сада это было будто выйти из кошмара в сон мирный испокойный.

А вот мы здесь смотрелись неуместно. Все в черном, собнаженными участками кожи — слишком большими. Джемиль взбежал по лестнице нацыпочках, его мускулистый торс мелькал в переплетении кожаной черной шнуровки.Штаны облегали узкие бедра как вторая кожа, а я уже поняла, наблюдая, какраздевается Жан-Клод, что такой гладкой линии не получишь, если под штанаминадеты трусы. Джемиль повернулся, его косички до пояса закрутились вокруг.Контраст темного — черная кожаная одежда, темно-коричневое тело под ней. В этомкоридоре он двигался темной тенью.

Следующим шел Фауст. Это был новый вампир, которого я виделавнизу. При лучшем освещении его волосы отливали темно-красным, как будтонеправильный оттенок рыжего, но ему это шло.

Кожаные штаны щеголяли большим количеством молний, чем нужнобыло, чтобы снять их или надеть, а черная рубашка застегивалась на молниюспереди. Она напоминала рубашку Ашера, если не считать цвета. Я не хотеладумать, что там сейчас делает Ашер, продавший себя ради нас, и действительно лион хотел быть с Нарциссом. Мне больше импонировала идея о самопожертвовании.

Я шла в середине, а за мной — две женщины. Сильвия все ещеказалась мне на себя не похожей. Черная юбка такая короткая, что всякий, идущийпозади, поневоле заметил бы все, что под ней есть. Ноги облекали черные чулки,от чего они казались длинными и стройными, хотя Сильвия выше меня всего на тридюйма. Еще она надела черные туфли на трехдюймовых шпильках, — может, это исоздавало иллюзию длинных ног. Кожаный топ показывал очень четкую полоску телаот шеи до тонкой талии, схваченной широким поясом. Груди каким-то волшебнымобразом оставались по обе стороны от этой линии, будто их держало что-то, кромелифчика.

Она улыбалась мне, но глаза ее уже выцвели до бледноговолчьего цвета. Они не подходили под тщательный макияж и короткие, курчавыекаштановые волосы.

Замыкала шествие Менг Дье. Там, где из-под винилапроглядывала бледная кожа, она просто светилась. В приподнятом уголке каждогоглаза что-то блестело, дополняя бледные тени век и резко наведенные ресницы.Она была меньше меня, уже в кости, с небольшой грудью, тоньше в талии, какизысканная птичка. Но взгляд, который она на меня бросила, подошел бы большегрифу, чем канарейке. Я ей не нравилась, не знаю почему. Но Жан-Клод менязаверил, что свою работу она сделает. У Жан-Клода много недостатков, но если ондоверил мою безопасность Менг Дье, значит, она это может. Он никогда не бываетсо мной небрежен — в этом смысле.

Фауста все это, кажется, чертовски развлекало. От всего, чтоон видел, он довольно улыбался. Многие вампиры для сокрытия своих чувствиспользуют маску надменности; этот, кажется, выбрал веселое добродушие.Впрочем, вполне может быть, что он действительно жизнерадостный тип, а я простостарый циник.

А почему со мной не было Жан-Клода и Ричарда? Да потому, чтолеопарды — мои. Если я возьму с собой других доминантов, это будет сочтенослабостью. Я собираюсь беседовать с другими альфами, чтобы передать имлеопардов, но пока я никого не нашла, мне их защищать. Если пойдет слух, что яслаба, леопарды станут добычей всех и каждого. Не только эти чужаки-оборотни,которые пытаются сейчас у меня их отобрать, но и каждый городской оборотень наних полезет. Забавно, до чего они бывают сволочными, эти оборотни, если нетсилы, которая их приструнит.

Так что спасти леопардов должна была я — не Ричард, неЖан-Клод, а именно я. Да, но для этого мне надо было остаться в живых, отсюда игруппа поддержки. Я упрямая, но не дура. Хотя некоторые из моих знакомых моглибы с этим не согласиться.

На каждой белой двери был серебристый номер. Опять-таки какв очень приличном отеле. Мы искали номер девятый. Из-за дверей не слышалосьабсолютно ничего. Только издалека доносился грохот музыки да слышался тихийшорох винила и кожи — это шли мы. Я никогда не думала, что тихие звуки могутбыть такими громкими. Может быть, дело было в жутковатой тишине коридора, или ячто-то новое обрела от соединения меток. Улучшенный слух — это неплохо, правда?Но столько «даров» вампирских меток оказывались в лучшем случае обоюдоострыми.

Я тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и со своейчетверкой телохранителей зашагала дальше. Я знала, что они ради меня готовыпожертвовать жизнью — это и есть работа телохранителя. Джемиль прошлым летом заменя получил два выстрела из дробовика в грудь. Дробь не была серебряной, такчто он выжил, но он-то этого не знал, становясь между мной и дулом. Сильвия мнебыла обязана жизнью, а женщина ее комплекции никогда не займет второе место виерархии стаи, если не будет крутой волчицей. Но я не верила до конца, чтовампиры пожертвуют ради меня своей жизнью-нежитью. Опыт подсказывал мне, чточем дольше тянется полубессмертная жизнь, тем сильнее цепляется за неевладелец. Так что я рассчитывала на волков и знала, что в случае чего обойдусьбез вампиров. И не важно, что Жан-Клод им доверяет, важно, что не доверяю я. Ябы предпочла прихватить с собой побольше вервольфов, но если бы я показалась вокружении только их, это было бы признание, что я не могу обойтись без стаиРичарда. Это не так или не совсем так. Увидим, насколько плохо дело, когдаоткроем дверь.

Номер девятый был почти в конце длинного коридора. Когда-тов здании был склад, и верхний этаж просто поделили на длинные коридоры сбольшими комнатами. Джемиль встал сбоку от двери, Фауст — прямо перед ней. Неслишком умно. Я заняла позицию с другой стороны двери и сказала:

— Фауст, гиенолаки должны были отобрать у этих парнейпистолеты.

Вампир посмотрел на меня, приподняв бровь.

— Они могли найти не все оружие.

Он продолжал смотреть. Я вздохнула. Более ста лет «жизни»,сила такая, что мог бы уже быть мастером, и все равно любитель.

— Не очень приятно стоять перед дверью, когда с тойстороны пальнут из дробовика.

Он моргнул, веселье его частично испарилось, сменившисьнадменностью, свойственной большинству вампиров.

— Я думаю, Нарцисс не пропустил бы дробовик.

Прислонившись плечом к стене, я улыбнулась:

— Ты знаешь, что такое «коп-киллер»?