Вновь золотые буквы: «Строение Солнечной системы. Краткийкурс». Во мраке вспыхивает косматое, ослепительное солнце. На смену емувозникает планета, наполовину затянутая облаками, но все равно можно разобрать,что она не похожа ни на Землю, ни на Талар. Вокруг нее кружит крупный,серо-коричневый спутник. Женский голос вкрадчиво сообщает:

– Нериада, первая от Солнца планета, владение ВеликогоТалара, и ее спутник Голг.

На смену загадочной Нериаде появляется бело-голубая планета,кое-где увитая белоснежными струями облаков, – вокруг нее кружит спутникеще крупнее, зеленый.

Женский голос сообщает:

– Сильвана, вторая от Солнца планета, владение ВеликогоТалара, и ее спутник Селена.

Сварог остановил изображение, потом пустил медленнее. Это,несомненно, Земля – только меж Европой и Америкой протянулся с севера на юг неизвестныйконтинент, и еще один, довольно большой, обнаружился в Индийском океане, атретий тянется от северного побережья Азии к Канаде (лишившейся Гудзоновазалива), и в океане обнаружились большие, совершенно неизвестные острова, иАвстралия сплошной полосой суши соединена с Индией, и от знакомого СварогуСредиземного моря почти ничего и не осталось, на его месте лишь три озерца, инет Каспийского моря, зато в Центральной Азии голубеет огромное озеро, иочертания материков иные… Но все же это – Земля.

Сварог почти все уже понял, но все же нажал клавишу.

Появилась светло-рубиновая планета с тремя маленькимиспутниками, континентами диковинной формы. Женский голос торопитсяпрокомментировать:

– Тетра, третья от Солнца планета, владение Великого Талара,и ее спутники Бадб, Амрун и Брес.

И, наконец, появился уже знакомый Талар.

– Четвертая от Солнца планета – Великий Талар, Земля Ларов,Обитель Небожителей.

Когда возник Юпитер, Сварог выключил экран, не дожидаясьздешнего названия красного гиганта.

Такая вот космогония. Меркурия нет, Нериада вполне можетоказаться Венерой, с Землей и так ясно, а Талар и Тетра (про которую ещенеизвестно, мужского рода это название, женского или же среднего) – сплошнаязагадка. Одна из двух планет – несомненный Марс. Но откуда взялась вторая?Сколько же тысячелетий прошло? Лары ушли за облака пять тысяч лет назад… Судяпо очертаниям земных материков, родную планету в прошлом сотрясали нешуточныекатаклизмы…

Сварог помотал головой, пытаясь уместить в сознании грудутысячелетий, о которой подозревал, что она огромна. Рассудком он осознавал,насколько далеко от своего времени оказался, но чувства бунтовали – чересчур уждалек оказался путь, он предпочел бы что-нибудь поближе. Разницы, еслиподумать, никакой, но он чувствовал бы себя уютнее, окажись поближе к родномувремени. Слишком далеко. Невероятная чужбина. Очень уж другое все…

Звон гонга проник в библиотеку. Сварог недоуменно поднялголову.

Дверь распахнулась, и Макред возник на пороге в состоянииполной растерянности. На ливрее у него обнаружилась незастегнутая пуговица, ондаже запинался:

– М-милорд…

– Опять безголовые домовые?

– Милорд, вас вскоре навестит императрица! Нас только чтоизвестили! Вимана уже показалась! Милорд, невиданная честь, за все времясуществования манора Гэйр коронованные особы посещали его лишь трижды!

– Готовьте, что там полагается, – сказал Сварог, тожечуточку опешивший.

– Милорд, все готово, дружина построена, императорскиештандарты вывешены. Нас известили, что визит ожидается частный, свиты нет, ипотому салют производиться не будет – только фанфары…

…Сварог, следуя указаниям Макреда, спустился к подножиюлестницы, по обе стороны которой уже стояли гвардейцы в парадных золоченыхшлемах и кирасах. Поправил золотую цепь на груди – тоже парадную, настолькоусаженную всевозможными драгоценными камнями, что золото едва проглядывалосквозь радужное сияние самоцветов. Впервые в жизни ему предстояло принимать усебя дома коронованную особу, и он немного волновался. И еще ему было тягостно,беспокойство крепло, становясь едва ли не привычной деталью повседневности,такой же обыденностью, как предупредительно-сановитая физиономия Макреда икаменные кони по обеим сторонам парадного входа.

Мышка, мышка, сказала кошка, пробеги-ка из угла в угол, а ятебе дам кувшин масла…

Мышка, в отличие от Сварога, по кухне бегать не стала…

Алое пятнышко быстро росло, превратилось в пурпурного цветавиману с золотой крышей, оконными рамами и галереей. Она опустилась на лужайку,золотая дверь распахнулась, проворно выскочили раззолоченные лакеи ипочтительно замерли, придерживая створки. Следом за ними появился субъект, дотого украшенный золотым шитьем, алыми кружевами и пышными перьями, что способенбыл вызвать у свежего человека самый непочтительный смех. Сварог, понятно,сдержался, хотя далось это нелегко. В руке этот павлин держал золотой жезл вышесобственного роста, заканчивавшийся вырезанной из огромного рубина фигуркойдиковинной геральдической птицы. Каковым жезлом торжественно ударил оземь (чтоне прозвучало должным образом на заросшей мягкой высокой травой лужайке),напыжился и возгласил:

– Ее величество Яна-Алентевита, императрица четырех миров!

Макред, не шевелясь, взглядом подал знак Сварогу. Вступилифанфары. Ослепительно сверкнули мечи дружинников. Сварог двинулся вперед,старательно придерживая парадный меч, зачем-то считая про себя шаги. Он прошелвосемнадцать, остановился перед павлином в человеческом облике – тот выполнилсвоим жезлом несколько сложных церемониальных приемов, отступил назад и влево,отведя жезл так, словно отдавал караул по-ефрейторски.

У Сварога едва не отвисла самым предательским образомчелюсть.

Перед ним стояла девчонка в коротком, воздушном алом платьеи пурпурном плаще, расшитом золотом, тяжеленном на вид, но двигавшемся за ней,когда она шла, так легко и послушно, словно он был невесомым. Волнувеликолепных светлых волос, падавших до пояса, перехватывал надо лбомфилигранный золотой обруч с четырьмя шариками – белым, голубым, зеленым икрасным. В ушах, на шее, на груди, на пальцах красовался добрый килограммбрильянтов. Точеное личико, от лицезрения коего холодело в сердце, было, какпишется в старинных романах, исполнено подлинного величия – Сварог лишь теперьпонял, что имели авторы в виду, увидел, как это выглядит в жизни. Огромныесиние глазищи смотрели на Сварога лишь самую чуточку благосклоннее, чем наоблака и траву под ногами.

И все равно это была почти девчонка – уже можно думать оней, как о женщине, не рискуя угодить в сексуальные маньяки, но рановато, пожалуй,претворять думы в жизнь. Сварог чуть опустил глаза – ножки в чулках из розовоготумана были, надо признать, безукоризненными и, если так позволено думать в сейторжественный момент, весьма приманчивыми, под стать всему остальному. А самадевица, голову можно прозакладывать, капризна и надменна, как сто чертей:трудно ожидать чего-то другого от императрицы такого возраста, владычицычетырех планет. И совершенно непонятно, почему эта холеная очаровательнаякуколка решила вдруг самолично наведаться в гости к ничем не примечательномуграфу.