– Я – Анджело, и у меня есть сведения о том, что мадонна Розали гостит в доме моей хозяйки, или что-то изменилось? – Он вопросительно смотрит на меня. Раздраженная покровительскими замашками Лео, я протискиваюсь мимо него, вставая рядом с Анджело и расправляя плечи.

– Ничего не изменилось. Ты больше не контролируешь мою жизнь, Лео. Флоренция осталась в прошлом.

Лео вздрагивает, и мне вдруг кажется, что эти слова ранили его сильнее, чем пощечина. Но это ерунда: его просто не устраивает, что я больше не пляшу под его дудку. Бросив на него последний многозначительный взгляд, я разворачиваюсь, чтобы уйти, и мы с Анджело направляемся обратно, в палаццо Элизео. Он объясняет мне, что наш квартал называется Борго, а дорога, которой я пришла в Ватикан, – Борго Веккьо. Она ведет от замка Святого Ангела к Ватикану. Почти точно в центре Борго находится Пьяцца Скоссакавалли, где стоит дом Галатеи. Я жадно ловлю каждое его слово, впитывая информацию, чтобы хоть как-то отвлечься от неприятной встречи с Лео.

– Скажи, как ты меня нашел? – спрашиваю наконец я, потому что его внезапное появление кажется мне довольно жутким.

– Галатея забеспокоилась, когда ты исчезла. Она знает, что в ту ночь, когда я тебя нашел, ты была в беде. Это не давало ей покоя, и в итоге она отправила меня следить за тобой. Предчувствие подсказало мне, что ты, скорее всего, отправилась в сторону Святого Петра, и через некоторое время ты действительно вышла из базилики, прежде чем встретиться с двумя кардиналами.

– Галатее не стоит беспокоиться обо мне, – уклончиво бормочу я. После этой эмоциональной встряски с Лео я даже думать не хочу о той ночи, когда столкнулась с Люцием.

– Но она такая, какая есть: беспокоится обо всех и обо всем, ты к этому привыкнешь.

Мы идем некоторое время в комфортном молчании, пока Анджело внезапно не нарушает тишину.

– Это ведь был тот человек, из-за которого ты бежала в Рим, не так ли?

Я упорно разглядываю свои ноги, испачканные дорожной пылью. Пожалуй, не стоит притворяться, что я не понимаю, о чем он говорит.

– Да.

– И теперь он приехал за тобой сюда? – Взгляд Анджело продолжает меня сканировать. – Он тебя очень обидел, да?

Меня поражает его проницательность и пронизанный состраданием голос. Я молча киваю и хочу уже закрыть эту тему, но из меня вдруг невольно вырывается:

– Я боюсь его прощать, – тихо признаюсь я. – Он сделал мне очень больно, но увидев его снова, я поняла, что готова простить все, лишь бы снова быть с ним. Мне стыдно, что я такая слабачка…

– Порой люди совершают ошибки, ужасные ошибки, которым нельзя найти оправдание. Вопрос только в том, как простить их. И это вовсе не слабость, если твое сердце любит его, – любовь никогда не бывает ошибкой.

Слова Анджело бальзамом льются на рану в моей груди. Мне хочется свернуться калачиком и переждать, пока буря чувств во мне утихнет и я перестану трястись, будто иду по канату над пропастью, пытаясь удержать баланс моего самообладания. Анджело приобнимает меня за плечи на ходу.

– Я по своему опыту знаю, что людей можно простить, даже если они причинили тебе невероятную боль. Сначала ты думаешь, что никогда не сможешь этого сделать, но в конце концов этому учишься, потому что они не смогли найти способ сделать лучше, потому что искренне раскаиваются или просто потому, что твое глупое сердце нуждается в них.

Я прислоняюсь головой к его плечу, сдерживая слезы.

– Эх, Анджело, почему мы с тобой не познакомились раньше? Пусть ты и заставляешь меня плакать, но я никогда не получала таких мудрых советов.

– Я не мудр, я всего лишь человек, которому кажутся знакомыми твои чувства.

Вернувшись в палаццо, я собираюсь немедленно отправиться к Галатее, чтобы она больше не волновалась, но мои планы нарушает брюнетка с кошачьими глазами. Она ловит меня в прихожей, словно поджидала.

– Фьора, – Анджело приветствует ее кивком головы.

По крайней мере, теперь я знаю, как ее зовут, пусть мне и кажется, что имя, означающее «цветок» – слишком нежное для девушки с таким ядовитым взглядом. Грациозно покачивая бедрами, она шагает к нам.

– Ты снова поймал нашу птичку, Анджело? – издевательски тянет она. – Между прочим, пока ты там шлялась по улицам, здесь был посыльный. Он оставил кое-что для тебя. – Фьора приподнимает брови.

– Посыльный? Для меня? Ты уверена?

Фьора фыркает, выражая свое скептическое отношение к моим умственным способностям.

– Да, для тебя. По крайней мере, на посылке твое имя, ее оставили в твоей комнате. – Она выжидающе смотрит на меня.

– Э-э… спасибо.

– Как думаешь, от кого это может быть?

Ее поведение вовсе не заставляет мой мозг работать усерднее, и с каждой секундой я смущаюсь все сильнее.

– Понятия не имею, я никого не знаю в Риме.

Кажется, это не то, что Фьора хотела от меня услышать, потому что ее лицо искажается гневом.

– Не держи меня за идиотку! Я еще вчера заметила, как ты ворковала с кардиналом Медичи! Он что, уже посылает тебя подарки? Или ты претендуешь стать куртизанкой для кого-то еще, чтобы играть со всеми в недотрогу и в конечном счете свести всех с ума?! Кого еще ты хочешь переманить у меня?

В поиске поддержки, я оборачиваюсь к Анджело, но, оказывается, он уже исчез. Чертов предатель! Оставил меня наедине с этой бурлящей от ревности фурией!

– Послушай, Фьора, я не собираюсь становиться чьей-либо куртизанкой, в том числе Джованни де Медичи. Они все твои. От кого бы ни была эта посылка, он, должно быть, ошибся, и позже ты в этом убедишься.

Не дожидаясь ее ядовитого ответа, я подхватываю юбки и бросаюсь вверх по лестнице к пиано нобиле. Господи, ну, что за сумасшедшая! Все в точности как сказала Галатея: в каждой куртизанке кипит ревность, и в данный момент ревность Фьоры сосредоточилась на мне. Я должна придумать что-то, что даст понять другим девушкам в доме, что мне не нужны их любовники и я не собираюсь их отвоевывать. Хотя Галатея наверняка позаботится о том, чтобы результат моих усилий был полностью противоположным, к ней здесь всяко прислушиваются больше, чем ко мне.

Покачав головой, я спешу по коридору к своей комнате и, открыв дверь, сразу же вижу посылку, о которой говорила Фьора: на моей постели лежит коричневый пакет. Присев на край кровати, я верчу в руках этот таинственный подарок. На оберточной бумаге изогнутыми буквами выведено мое имя. Розали Грифиус. Я до последнего момента была уверена, что это какая-то ошибка, но, видимо, нет. Удивительно! Что, если это от Лео? Нет, этого не может быть. Нахмурившись, я разрываю бумагу, в ней еще один небольшой сверток, открыв который я вижу небольшой золотой предмет, размером с грецкий орех, который тут же падает мне на колени. Откопав его в складках юбки, я задумчиво верчу его между пальцами – тяжелый нелепый перстень с выгравированным на нем гербом, окаймленным крохотными рубинами. Я внимательно рассматриваю герб и невольно задерживаю дыхание: папская корона над двумя скрещенными ключами, а под ними фамильный герб с быком.