В палате кагана горели факелы и лучины, сильно коптя. Он созвал своих советников, нескольких министров и самых важных раввинов.

Каган был еще очень молод. Ему только исполнилось восемнадцать лет, и он был полон сил, энергии и бесконечного желания изменить в государстве все и сразу, не считаясь ни с какими сложностями. Он был высок, худощав, его редкая черная бородка только начала пробиваться, а черные толстые пейсы, скрученные в аккуратные жгуты, доходили до его скул. Каган был черноок и кучеряв. Его мать была еврейкой, а отец был тюркским хазарином-иудеем. Длинные руки выдавали в нем кочевника. Если его фигура принадлежала воину, то глаза говорили о том, что он – вечно терзающий себя поиском истины и правды еврей.

– Я собрал вас для того, чтобы мы приняли до начала боя еще одно важнейшее решение. Со смешанными браками и детьми от язычниц надо покончить! Это мерзость в нашей среде, которую надо искоренить!

Все замерли в ужасе.

– Не пугайтесь! С нами Б-г! Во времена пророка Ездры этот вопрос уже стоял! И он не побоялся изгнать язычниц, жен иудеев, и их детей из земли обетованной![70] Хазария сегодня новый Израиль! И дабы иметь благословение Б-га, мы обязаны исполнять весь Закон, каким бы неудобным он ни был!

Перед тем как начать насильственное изгнание смешанных семей, Аарон решил обратиться к народу на большой дворцовой площади Итиля. Он долго говорил перед многотысячной толпой, срывая голос, вспоминая заповеди и наставления пророков. Говорил по пять минут, а затем сотни служащих передавали его слова дальше в толпу. Каган пил, переводил дыхание, а затем продолжал свою речь.

– Наше решение выглядит суровым и жестоким! Верно! И я никогда бы не решился на него, если бы не две важные причины! Первая причина – это моя ответственность и забота о стране! Я как каган обязан заботиться о материальных и духовных нуждах народа! Материальное – это защита от врагов внешних и внутренних, это своевременный сбор дани и налогов, это строительство мостов, городов, это защита торговых путей и установление хорошие отношений с нашими соседями. А духовное это жизнь в соответствии со священными законами Б-га, переданными нам пророком Моисеем! Духовные нужды включают в себя строительство новых синагог, иешив[71], домов изучения Торы и Талмуда, прием евреев из Византии и других стран, где притесняют наших единоверцев. Среди важнейших духовных нужд это моя забота о том, чтобы все иудеи нашей страны не гневили Б-га своим открытым нарушением святых заповедей!

Грех наводит проклятие на самих грешников и на тех, кто позволил ему грешить, на нас всех! Я не хочу наказания Хазарии из-за греха тех, кто не хочет раскаяться! В последний раз я увещеваю тех иудеев, чьи жены язычницы, либо расстаться с ними, либо заставить их принять иудаизм! Если это не будет сделано к первому числа летнего месяца Ава, то мы насильно выгоним всех язычниц с их отпрысками вон из нашей страны! Их мужья могут либо остаться здесь, либо уйти вон с ними, и навсегда потерять право на возвращение в благословенные земли Хазарии. Клеймо «злодей» будет выжжено на спине каждого иудея, кто уйдет со своей язычницей.

Каган перевел дыхание и продолжил:

– Так же поступили в древности великие пророки Ездра и Неемия, очистив Израиль от идолопоклонников! Мы не потерпим идолопоклонства!

Каган Аарон дал знак, и глашатаи начали пересказывать его слова народу. Молодой правитель стоял с каменным лицом, то и дело сжимая кулаки. Когда они закончили, он продолжил:

– Меня спрашивают, а почему же мы терпим на своей земле языческие храмы, мечети и церкви? Почему мы не снесём их все и не очистим наш воздух от присутствия других религий?! Почему мы собираемся очистить лишь иудеев? Отвечу вам, великий народ Хазарии! Я бы давно это сделал! И Б-г знает, насколько я мечтаю о полном очищении Хазарии от инородного присутствия! Но если я так поступлю, то сразу поставлю под удар все еврейские общины мира! Сразу начнут сносить синагоги в Византии, в Халифате, среди христианских городов, и в землях язычников. Поэтому не надо действовать глупо. А вот своих людей мы должны очистить от грязи язычества. Храни нас Б-г!

Когда глашатаи закончили пересказывать слова кагана, народ глухо произнес трижды:

– Да здравствует каган…

Аарон кивнул и в сопровождении охраны вышел с возвышения.

Наступило утро первого Ава. День предстоял жаркий и душный. Каган разослал приказы выгнать вон из страны всех язычниц, жен иудеев с детьми, а также их мужей, не пожелавших оставить свои семьи.

С раннего утра по всей Хазарии слышались стоны и плач. А иудеям, решившим не оставлять язычниц, ставили клейма на спинах раскаленным железом. Три страшных буквы из древнееврейского языка: «Рейш», «Шин», «Айин»[72]. Тысячи женщин были изгнаны со своими детьми в соседнюю Аланию, правитель которой разрешил изгнанникам поселиться у себя. Большинство иудеев не пошли со своими женами. Они остались в Хазарии…

Сцена 9

Виктор очнулся от своего видения. Старик-казак сидел перед ним и, шамкая, рассказывал:

– Вот такая история, Ваш бродь… И из этих детей, изгнанных козарами и преданных жидами, и возник постепенно народ наш, казаков, вольных степных воинов и наездников![73] И была среди отвергнутых жен одна женщина, которую звали Хельга. Была она мудрая и сильная, и стала она повелительницей предков наших. И повелела она нам всегда и везде мстить козарам и жидам, за все зло, что они нам причинили! И вовек мы и жиды враги! Козар уж нет, их Святослав прикончил! А жидов надо туда же отправить!

Виктор налил себе мутного самогона и выпил его. А затем спросил старика:

– А ты, дед, брехать горазд! Как пес, сиплый, но беззубый! Сам-то только говоришь про жидов, а громил ли ты их лично?! Вот шашка твоя висит! А молодым бил ли ты жидов?!

Дед довольно засмеялся в свои разросшиеся седые усы и ответил:

– Ваш бродь! Иди, я те покажу кое-что!

Старый встал и поковылял к комоду. Виктор вышел из-за стола и пошел за ним. Дед выдвинул средний ящик и вытащил оттуда деревянную шкатулку.

– Гляди, Ваш бродь!

Виктор посмотрел на украшения и ахнул. Это были золотые украшения еврейских женщин, выполненные ювелирами старой школы. Здесь были и броши с видом Иерусалима, и кулоны в виде меноры, и чего тут только не было. Одна брошь, сделанная в виде двух соединенных скрижалей Моисея, была точно такая же, как у его мамы!

– Откуда это у тебя?! – хрипло спросил Виктор.

– Так я ж громил жидов. Семью целую порешил. А это трофеи. Молодым еще был я! Мы