Элоиза отстранила его руки. Опереться о Джона — это было бы слишком просто.

— Скажи это Энрике Медине. — Что-то сжалось у нее в груди. Как долго протянет отец? — Он почти тридцать лет прячется от мира.

— Если бы я знал, где он живет, то сказал бы ему это в лицо.

В глубине души Элоиза надеялась, что Джон смог выяснить местонахождение свергнутого короля и ей не придется самой заниматься поисками.

— Медина умеет хранить свои тайны, — заметил он.

— Думаю, да.

И его дочь тоже. Элоизу кольнуло чувство вины: ведь она до сих пор не сказала Джону то, что должна была сказать.

А он опять привлек ее к себе:

— Как ты думаешь, почему отец хочет с тобой повидаться?

— Представления не имею. Возможно, просто попрощаться. Звучит довольно естественно. Хотя мне кажется, что, если я войду в его мир, произойдут необратимые перемены. — Она старательно отгоняла слезы, пока они не скрылись на дне ее души. Потом подняла голову и посмотрела на Джона: — Нам надо поговорить.

Он вытер большим пальцем влагу, сумевшую все же просочиться из ее глаз:

— Думаю, мы уже достаточно наполнили этот день разговорами.

Элоиза готова была согласиться. Она напомнила себе, что хотела подождать до тех пор, пока не уверится, что он останется с ней, но ее совесть не умолкала.

— Нет, серьезно, я должна сказать тебе…

— Нет, серьезно, — передразнил ее Джон, — перестань спорить. Мы можем обсудить все, что тебе будет угодно, позже. — Он обнял Элоизу и прижал к себе, раздув тем самым пламя желания, которое не угасало весь день. — А сейчас я хочу заняться с тобой любовью в бассейне, глядя в бесконечность.

Бесконечность…

Навсегда…

Верно. У нее еще будет время для объяснений.

Джон поцеловал ее, и она позволила себе надеяться.

Джон крепче обнял Элоизу, чувствуя, как в ней что-то изменилось, как уходит напряжение. Он не знал точно, чем объясняется эта перемена, да и не хотел уточнять. С него было достаточно, что благодаря этому Элоиза пришла в его объятия, расслабленная и нежная.

— Пойдем в дом, — прошептала она, — в твой номер.

— Мы тут одни, — заверил ее Джон. — Нас никто не увидит. Я спроектировал внутренний дворик так, чтобы в нем можно было создать самую интимную обстановку. — Несколько последних месяцев он был одержим мечтой привезти Элоизу сюда и открыть ее тело солнцу. — Ты мне веришь?

— По-моему, нет ничего лучше, чем заняться с тобой любовью на свежем воздухе. — Она обняла его за шею. — Я хочу доверять тебе.

Он счел, что хотеть доверять — не то же самое, что просто доверять, но все-таки это шаг в правильном направлении. А поскольку Элоиза пребывала в его объятиях, готовая заняться с ним любовью, Джону было не до семантики.

Элоиза сняла с Джона спортивную куртку. Подводя его к двойному лежаку у бассейна, она поиграла каждой пуговицей его рубашки, постепенно открывая грудь, пока рубашка не вздыбилась за спиной Джона от порыва ветра.

Он улыбнулся, покачал головой и развернул ее лицом к бассейну. На секунду глаза Элоизы расширились, потом она тоже улыбнулась, сняла сандалии и попробовала воду пальцами.

Ее восторженные вздохи заставили Джона потерять терпение. Но уже скоро, скоро…

Он развязал бретели платья Элоизы. Платье упало и открыло ее грудь лучам солнца. Ветер трепал их одежду, брошенную на кафельный пол.

Элоиза неуверенно оглянулась. Он успокоил ее:

— Не тревожься об этих вещах. Мы же привезли полные чемоданы. И я куплю тебе еще платья.

— Ну, если так…

Ветер подхватил ее веселый смех и остатки одежды. Теперь они стояли нагие друг перед другом.

Джон взял руку Элоизы и положил себе на плечо. Наклонился, поднял женщину на руки, прижал к груди и пошел по каменным ступенькам. Нагретая солнцем вода колыхалась вокруг них. На глубине он отпустил Элоизу. Легкие волны ласкали ее плечи. Она в экстазе прильнула к Джону. Он гладил внутреннюю сторону ее бедер, его рука поднималась все выше. Улыбаясь, она придвинулась ближе, как сделала тогда, в библиотеке. Джону было так хорошо, что он чуть не растаял от прикосновения ее руки.

Элоиза покрыла его лицо жадными поцелуями, приблизила губы к его уху:

— Я хочу, чтобы ты взял меня. Целиком. Я хочу тебя здесь. Сейчас.

— Всегда к вашим услугам, — хмыкнул он.

Джон приподнял ее. Она обвила мокрыми ногами его талию, подтянулась ближе, обдала влажным жаром. Он дрожал от желания слиться с ней. Еще. И еще. Пока они не утолят жажду.

Элоиза соскользнула в воду.

— Презерватив, — прошептала она.

Только сейчас Джон сообразил, что они не побеспокоились о безопасности, и ему захотелось броситься с обрыва вниз головой из-за того, что он поступил так неосторожно. Прежде он никогда не забывал.

Элоиза сказала:

— Я принимаю таблетки.

— Ты ни разу не упомянула об этом.

— Я не всегда мыслю ясно, когда мы вместе, особенно если без одежды. А теперь не пора ли прекратить разговоры и заняться кое-чем другим? Я хочу тебя. Как удобно для нас обоих, что ты, оказывается по-прежнему мой муж.

Элоиза откинула голову назад, ее длинные волосы лежали на поверхности воды. Джон опустил голову, чтобы взять в рот ее нежный розовый сосок. Он поддразнивал любимую языком, осторожно покусывал и при этом поддерживал ее.

Прохладная вода не могла остудить жар, охвативший их. Волосы плыли за Элоизой, темные, длинные. Капельки воды блестели на ее лице, на плечах. Джон слизывал эти капли и наслаждался вкусом ее кожи.

Он приподнял женщину так, что ее голова оказалась у него на плече:

— Я хочу тебя видеть.

Ему бесконечно нравилось нежное давление Элоизы на его плоть — ощутимый признак того, что она испытывает то же, что и он.

Вода плескалась вокруг, поглощала их. Джон крепче прижал женщину к себе. Он отказывался терять ее. Надо сделать последний шаг. Что бы ни отдаляло Элоизу от него, он должен убедить ее, что бояться не надо, что он сможет ее защитить. Эмоционально, физически — как угодно.

Потребность сделать Элоизу своей пронизала его. Он приехал сюда ради нее и неожиданно нашел что-то для себя, чего не предполагал найти. Нечто важное, неоспоримое. Джон слился с ней, ее бедра обхватили его, а участившееся дыхание обожгло шею.

Элоиза вновь откинула голову назад, ее спина выгнулась, глаза закрылись. А Джон любовался ею и наслаждался каждым мигом ее наслаждения. Нет, он не может расстаться с этой женщиной.

Закат окрасил воду в розовый и оранжевый цвет, глубокий, как его любовь. Элоиза принадлежит ему, черт возьми! Нет никаких преград, тайн, границ.