Артур Конан Дойл записал Иннеса в местную дневную школу «Хоуп Хаус» на Грин-роуд, директором которой был Томас Генри Викери. Редьярд Киплинг, который был на шесть лет младше Артура Конан Дойла, в свое время посещал то же самое учебное заведение и позже описал его как «ужасную маленькую дневную школу», «дом скорби»12. Однако доброжелательно настроенный Иннес смог без больших усилий следовать установленному порядку. Возвращаясь домой из школы, он приносил с собой жизнерадостность и смех. Он притащил домой с пляжа крабов, которые стремительно переползали из комнаты в комнату, пока Артур (или тот же Иннес) как-то случайно не раздавил одного из них с отвратительным хрустом13.

Хотя это, похоже, не отражалось на его энергии, однако, когда Иннес приехал к Артуру Конан Дойлу, в горле у него была опухоль. Вероятно, у него были какие-то проблемы с эндокринной системой, но вскоре его состояние улучшилось. Артур считал, что длительные прогулки на свежем воздухе способствовали его выздоровлению (а у мальчишки вскоре стало отменное здоровье) больше, чем заказанный Артуром сироп йодида железа: зеленоватое по цвету лекарство с высоким содержанием железа, которое прописывали врачи и аптекари для лечения различных заболеваний.

В середине августа Иннес писал матери: «Мы сделали прививку младенцу и заличили у одного чилавека чихотку»14. Он также поведал ей историю о том, как цыган подвез к их дверям свою тележку, нагруженную стульями и корзинами на продажу, и принялся настойчиво звонить в дверной колокольчик. Как позже вспоминал Артур Конан Дойл, этот курьезный случай был типичен для сумбурного начала его врачебной практики в Саутси.

«Уходите!» – крикнул Артур в направлении двери, но цыган продолжал звонить.

Иннес подошел к двери, открыл ящик для писем и закричал, повторяя вслед за Артуром: «Уходите!»

Цыган обругал Иннеса и велел позвать доктора.

Иннес побежал наверх и сообщил Артуру, что цыган, оказывается, был пациентом. Сразу же изменив тон, Артур Конан Дойл поспешил вниз, чтобы открыть дверь. Как выяснилось, этот человек был так настойчив потому, что его ребенок заболел корью.

«Мы получили от них шесть пенсов», – отчитался Иннес перед матерью.

В сложившихся обстоятельствах Иннес, естественно, разделял озабоченность старшего брата их финансовой ситуацией. Постоянно помня о кредиторах, Артур Конан Дойл внимательно следил за своими доходами и расходами. В письмах к матери он нередко перечислял по пунктам свой скудный бюджет15. Когда Мэри Дойл пыталась порой отправить ему деньги, Артур Конан Дойл отказывался, написав однажды: «Господь знает, что я беден, как Иов, но у меня есть другое богатство: молодость и отвага»16. В то же время он решительно заявлял ей: «Я всегда все делал с полной отдачей сил»17.

Несмотря на свое бахвальство, он нередко принимал от нее помощь или даже просил о ней. Еще до переезда в Портсмут он настоял на том, чтобы она одолжила ему пять фунтов, переслав их со следующей почтой, при этом он был уверен, что скоро ему уже не придется обращаться к ней с такими просьбами. По его прогнозам, в течение пяти лет его годовой доход возрастет до 1000 фунтов стерлингов18. Однако в первые месяцы в Саутси ему приходилось так трудно, что он даже был готов откликнуться на рекламное объявление, в котором врачу-терапевту предлагалось поехать в Тераи (Непал), район у южных подножий Гималаев.

Стыдясь своей бедности и пока еще отличаясь вспыльчивостью молодости, Артур Конан Дойл порой быстро переходил от смущения к гневу, когда ему предъявляли счет: он мог, к примеру, обругать прачку и швырнуть в нее деньги. Своей матери он признавался, что возмущался, когда его обманывали, но еще больше он негодовал, когда пациент осмеливался возражать после его, Артура, требования заплатить19. Однажды он закончил письмо к одной своей знакомой фразой о том, что увидел приближавшегося к его дому «сборщика налогов» и должен спешно проститься с ней, чтобы успеть спрятаться под столом20.

В первый год в Саутси Конан Дойл заработал всего 154 фунта стерлингов. С такой смехотворной суммы можно было не платить налог вовсе, что он и отметил в налоговой декларации. Документ был возвращен с пометкой налогового инспектора: «В высшей степени неудовлетворительно»21. Артур отправил декларацию обратно, приписав пониже вердикта: «Полностью согласен». Результатом такой дерзости, естественно, стала проверка его счетов, однако предъявленная Артуром отчетность подтвердила его честность, и они с аудиторами, смеясь, расстались друзьями.

Несмотря на мизерный доход Артура Конан Дойла, ему необходимы были книги, поэтому он записался в библиотеку с выдачей книг на дом. К этому времени библиотеки в Британии прошли долгий путь с того времени, как в Оксфордском университете в эпоху Возрождения книги приковывали цепями22. К 1880‑м годам многие британские библиотеки разного вида удовлетворяли спрос на книги, возросший в последнее столетие в результате повысившейся грамотности населения: это были и платные библиотеки, и читательские клубы, и библиотеки с выдачей книг на дом, и коллекции книг для медицинских колледжей и факультетов и ботанических садов, и клубы любителей книг, ориентирующиеся на поэзию или художественную литературу. Конан Дойл много читал по истории и научным тематикам, не ограничиваясь одной медициной, но особый, практически неутолимый интерес он проявлял к художественной литературе.

Спустя много столетий, когда вершину литературного творчества представляла поэзия, самой популярной литературной формой в XIX веке стала художественная литература. Этому существенно способствовала публикация таких монументальных произведений, как «Война и мир» Льва Толстого (1869 год), «Миддлмарч» Джорджа Элиота[32] (1871 год), «Как мы теперь живем» Энтони Троллопа (1875 год). «Мы все поголовно стали читателями романов, от премьер-министра до судомойки, – высказал свое мнение Энтони Троллоп в 1870 году на лекции в Эдинбурге. – Мы, конечно же, читаем также поэзию и историю, мемуары и текущие общественно-политические новости. Но все это, собранное вместе, вряд ли может сравниться с нашей увлеченностью романами»23.

Во времена Артура Конан Дойла все, кроме самых богатых читателей, записывались в библиотеки и брали там на время романы, а не покупали их. Раньше крупные писатели, такие как Чарльз Диккенс и его главный соперник Уильям Мейкпис Теккерей24, публиковали боˆльшую часть своих романов по частям, ежемесячно или еженедельно. Яростный сатирический роман Энтони Троллопа «Как мы теперь живем» стал одной из последних серьезных публикаций такого формата. Публикации крупных произведений в периодических изданиях тоже сопровождались определенными проблемами. Однако большинство британских авторов художественных произведений, издававшихся в книжном формате, в 1880‑х годах ориентировались на рынок, где царствовал Чарльз Эдвард Муди и его пользовавшиеся большим спросом платные библиотеки с выдачей книг на дом25 и подписные библиотеки. На библиотечном рынке повышенным спросом пользовались так называемые трехтомники, романы в трех томах, или трилогии (их еще называли трехпалубными романами, по названию военных кораблей XVII века)26. В предыдущем столетии весьма популярными были такие романы, как «Викарий из Уэйкфилда» Оливера Голдсмита, изданный в двух томах, и «Кларисса, или история молодой леди» Сэмюэля Ричардсона в семи томах. Однако теперь пользующиеся немалым влиянием библиотеки настаивали, чтобы все произведения издавались в формате трехтомника, который во времена юности Артура Конан Дойла преобладал на рынке художественной литературы.