— Вам смешно? — крикнул он, решительно направляясь к игрокам. — Тренировка перед игрой плей-офф вас забавляет? Я правильно понимаю?

В ответ раздался хор «нет, сэр», но Кент уже презрительно отворачивался от них.

— Колин, Лорелл, Деймонд! Идите сюда.

К нему подошли три лучших игрока штата, каждый на своей позиции. Когда он пристально посмотрел на них, никто не отвел взгляда; в глазах Колина Кент увидел вызов. Он понимал. Это очень мучительно, когда каждая пара устремленных на тебя глаз словно читает надпись на твоем лбу: ХРУПКОЕ: ОБРАЩАТЬСЯ С ОСТОРОЖНОСТЬЮ.

— Как вы оцените сегодняшнюю тренировку? — спросил Кент.

«Не особенно», — пробормотал Деймонд. «Плохо», — буркнул Лорелл. «Ужасно, сэр!» — почти выкрикнул Колин.

— Значит, никто из вас не впечатлен?

Все трое покачали головой.

— Думаете, мы готовы к победе с такой игрой?

— Нет, сэр.

— Ладно. Мы займемся этим здесь, на поле, а вы, как капитаны, пробегитесь по трибунам, чтобы личным примером показать, как нужно работать. Вперед.

Они пересекли поле, перемахнули через ограждение и начали бегом подниматься на трибуны — шесть ног в унисон грохотали по алюминию.

— Когда они увидят, что вы стараетесь, — сказал Кент, поворачиваясь к остальной команде, но не понижая голоса, чтобы его слышали те, кто бежит по трибунам, — они вернутся и присоединятся к нам.

Увидев, как отворачиваются головы, а взгляды скользят в сторону, Кент пришел в ярость — неужели они по-прежнему не желают сосредоточиться? — но через секунду остыл, увидев у ограждения человека в полицейской форме. Это был Стэн Солтер.

— Тренер Байерс, подбодрите парней, — сказал Кент, а затем направился к Солтеру.

— Как команда, тренер?

— Могло быть и лучше. А как продвигается расследование?

— Могло бы и лучше.

Кент кивнул и выжидающе умолк. Солтер, на котором были темные очки, переводил взгляд с Байерса на гремящие трибуны. Деймон Риттер споткнулся, поскользнувшись на багровых листьях, беззвучно падавших на землю. Только этого еще не хватало, да? Лучший защитник Кента травмирует колено, когда бежит спринт, чтобы показать пример команде…

— Тот парень, Мирс, тоже бежит? — спросил Солтер.

— Да.

— Как он, справляется?

— Это ему поможет.

— Точно?

— Точно.

Солтер кивнул, набрал полную грудь воздуха и спросил:

— Вы говорили с братом?

— Нет. — Кент по-прежнему смотрел на трибуны.

— Я прошу помочь нам.

— Он не станет охотнее сотрудничать с вами, если я выступлю в роли посредника. Более того, это лишь затруднит дело.

— Как я понимаю, вы не знаете, что он расследует убийство Рейчел Бонд.

Кент повернулся к Солтеру и увидел свое отражение в солнцезащитных очках.

— Расследует?

Солтер кивнул.

— Сегодня мне позвонила женщина… которая может помочь расследованию. Судя по всему, брат разговаривал с ней вчера утром, а сегодня позвонил снова. Представился частным детективом. Ей это не показалось подозрительным, поскольку его имя ей ничего не говорило. Сегодня вечером она рассказала о нем подруге — и поняла, каким странным был ответ на вопрос, на кого он работает.

— И на кого же?

— На свою сестру. Именно так он ей сказал. Заявил, что действует по поручению своей сестры.

Кент прислонился к ограждению, крепко стиснув пальцами металлическую сетку.

— Так и сказал?

— Да.

Они долго молчали. Позади них тренеры выкрикивали указания, а парни пыхтели от усердия, и тренажеры хлопали и гремели на своих рамах. Рядом грохотали трибуны, а Колин Мирс громко подбадривал игроков: «Давайте, покажите им, покажите им, на что мы способны!» Сильные порывы ветра поднимали с земли оранжевые и бордовые листья.

— Я бы предпочел, — сказал Стэн Солтер, — чтобы ваш брат не мешал моему расследованию. Понимаю, что вы с ним не ладите. Но вы должны понять, что я не могу позволить ему делать то, что он делает.

— По поручению своей сестры, — повторил Кент. — Так он ей сказал?

— Да.

— А что хочет его сестра, лейтенант? — Его голос звучал глухо; в углу рта у него был зажат свисток, и зубы скользили по нему. — Вы знаете?

— Есть подозрения.

— Есть подозрения… — Кент кивнул. Выплюнул свисток. Отвел взгляд. — Знаете что, лейтенант? Я поговорю с братом.

— Похоже, вы не часто разговариваете.

— Не часто. Но теперь пора.

За прошедшие годы, превратившие его образ в туманные воспоминания, Родни Бова успел уехать из округа Чамберс, а затем вернуться, с остановками в трех тюрьмах и одной колонии.

Первый раз — по крайней мере, из сведений, имевшихся в открытом доступе, поскольку все, что происходило с ним до совершеннолетия, было закрыто, — его арестовали в 1994 году за торговлю марихуаной. Отсидев тридцать дней в тюрьме Сандаски, Родни отправился дальше на восток, с остановкой в Кливленде, где его арестовали за передачу наркотиков заключенному в тюрьме округа Кайахога и приговорили к трем месяцам. Он вышел, вдохнул воздух свободы, решил, что он ему не нравится, и переехал в тюрьму округа Лорейн — его арестовали во время драки в баре и обвинили в нападении, хранении наркотиков и незарегистрированного огнестрельного оружия. В этом случае судья не проявил снисходительности к юному Родни и отправил в тюрьму на восемнадцать месяцев. Исправительное заведение Мэнсфилд было его домом с осени 1998 по весну 2000 года.

В то время там же отбывал срок Гидеон Пирс.

А впоследствии — Джейсон Бонд.

Когда Адам читал сведения об арестах и отсидках Родни, восстанавливая хронику его жизни, в его голове словно прозвенел звоночек. Нет, это было не дурное предчувствие. Вовсе нет. Просто как будто поднесли спичку к тому, что было готово загореться, жаждало огня.

Адам совсем запутался в паутине пересекающихся имен, дат и тюрем, когда зазвонил телефон. Он отклонил вызов, даже не взглянув на экран, но звонок раздался снова, нетерпеливый и настойчивый. Адам замер.

Звонил Кент.

Но Кент не звонит.

После пяти звонков включалась голосовая почта, и Адам выждал четыре, прежде чем ответить.

— Да.

— Это я.

— Вижу.

Молчание.

— Нам нужно поговорить, Адам, — наконец сказал Кент.

— Правда?

— Да. Желательно лично. — В голосе младшего брата слышались жесткие нотки. Интонации тренера, вот что это, наставника молодежи, капитана корабля, и Адам внутренне ощетинился. Как всегда. «Командуй своими мальчишками, Кент, но не мной», — не раз повторял он в те времена, когда они еще разговаривали.