В пещере стало тихо, лишь ветер со свистом преодолевал отверстия. Манефа плотнее закуталась в mante и внезапно расхохоталась. Ее веселье было таким звонким и искренним, что оба мужчины в недоумении и тревоге переглянулись. Манефа постаралась выдавить хоть слово, но оно потонуло в новом приступе ее истерической радости.

– Вы просто сумасшедшие, – с трудом проговорила она наконец и вытерла слезы платочком, потом изящно раскрыла табакерку и дважды с наслаждением втянула бодрящий дух зелья. Крышка встала на место с резким щелчком. – Ну хоть табак турецкий, на этом спасибо… Один не удовлетворяется деньгами и толкует о каких-то высоких чувствах, а второй наивно полагает, будто имеет право вызволять меня из плена! Si eh bien, cela ne fait pas rire?[24]

– Вам нездоровится, сударыня, – испуганно сказал Акинфий. – Отдохните тут, а я поговорю с нашим другом неподалеку. Пойдем, Тихон, в мой вертеп.

– Зачем это, какие тут пещеры? О чем нам разговаривать? А вот госпожу Дидимову я готов умолять, чтобы она забыла обо всем и позволила вернуть ее в отчий дом. Ты хоть понимаешь, Акинфий, что стал преступником и скоро угодишь по своей глупости в острог?

– Лучше скорая смерть в остроге, чем долгая жизнь без любимой.

– Верни Манефу отцу, и она скажет, будто марсианцы отпустили ее! Марсианцы! Так ты нарочно посеял слухи среди людей, чтобы подготовить умыкание?

Их беседу едва не прервал Манефин хохот, но смешливая девушка сдержала себя с помощью ладошки, второй же помахала перед лицом – общайтесь, мол, не глядите на меня. В глазах ее прыгали то ли бесовские искры, то ли отблески свечей. На минутку Тихону также показалось, что узница тронулась умом от внезапной перемены обстановки. Обдумать такую возможность ему не дал друг-механик.

– Я долго готовился, знаешь ли, – мрачно сообщил он. – У меня сейчас нет иного пути, кроме как под венец с Манефою, и ты меня не своротишь. Уходи откуда пришел, братец.

– Да ведь тебя жандармы ищут! – слукавил поэт. – Она же нацарапать твое имя успела, на перилах балконных! И карту мы с Глафирой нашли, вот полюбуйся. – Он вынул из кармана документ и помахал перед носом товарища. – А коли уж я нашел такие улики, комендант их как семечки щелкнет и враз прилетит. На конях, а не по воздуху, только все одно – острог по тебе уже вовсю рыдает!

– Прекрати меня стращать, – страшно побледнел ученый, но поднял голову к отверстию с торчащим из него коротким куском веревки, словно оттуда уже готовились посыпаться жандармы, как горошины из стручка. – Никаких веских причин подозревать человека, а не марсианцев, у Буженинова нет, если только ты не выдал ему свои заключения.

– Весь город талдычит о марсианцах, – хихикнула в подтверждение его слов Манефа. – Отменная идея, сударь, – ободрила она ученого благосклонным кивком. – Вот уж не думала, что столько фантазии при моем похищении будет проявлено! На татей теперь точно никто не укажет, даже сам комендант, а уж он хитроумная бестия, каких поискать.

– Что? – пробормотал Акинфий. – Вы подозревали?.. Но ведь я ни словом, ни жестом…

Девушка вновь не выдержала и звонко рассмеялась, отчего даже эхо в дырах возникло – будто вся гора наполнилась ее холодящим кровь в жилах, злорадным хохотом. Да еще проклятые свечи затрепыхались в унисон, украсив прелестное личико острыми тенями! Тихон вздрогнул всем телом и чуть не вскочил, чтобы бежать прочь из этой хладной пещеры с двумя безумцами – одна похожая на адскую деву, второй на татя с кинжалом.

Увы, этот его порыв оказался пресечен в самом зародыше – со стороны второй пещеры, куда очевидно скрывался Акинфий время от времени, послышался резкий топот и перезвон оружия! В следующее мгновение узилище Манефы наполнилось разом еще четырьмя новыми лицами, причем никто из них не замер в растерянности при виде странной троицы затворников. Напротив, пришлецы действовали с редкими организованностью и быстротою, моментально заняв самые выгодные точки пещеры.

Все они, кроме одного, одеты были в длиннополые рединготы с накинутыми на головы капюшонами, так что лица их прятались во мраке. Зато руки с кинжалами, саблями и пистолями вполне поддавались обзору.

Не успели Тихон или Акинфий выразить возмущение таким дерзким вторжением, как один из налетчиков, который не прятался, наставил оружие на механика и спустил курок. Пуля ударила в камень над головой Акинфия и с тяжелым шлепком шмякнулась подле его ног. В воздухе повисло сизое подвижное облачко.

– Это предупреждение, – резко сказал стрелок и кивнул на товарищей. – Сделаете какую-нибудь глупость, как тут же схлопочете свинцу.

Ученый был вынужден опустить руку с кинжалом, поскольку прочие кошевники показали готовность моментально выстрелить по малейшему знаку главаря. Тихон же даже не успел пошевелиться, так и застыл с полуоткрытым от изумления ртом. Странно, но в первый миг страха он не почувствовал, а потом почти сразу сообразил, что при намерении убить их налетчики не стали бы оттягивать злодеяние.

– Что вам угодно, господа? – выдавил Акинфий. – Извольте представиться и объяснить причину вашего безобразного вторжения.

Манефа вдруг снова рассмеялась, даже более истерично, чем ранее – видимо, вообразила, как нелепо выглядит ее похититель, пытаясь выказать салонные манеры в такой пещерной обстановке.

– Связать им руки, – скомандовал предводитель кошевников. – Ничего объяснять вам, сударь, я не намерен. Это я мог бы потребовать у вас объяснений, по какому праву вы умыкнули дочь уважаемого человека и удерживаете ее. Но не стану, мне и так ясна степень вашего безумия.

На удивление, одежда главаря отличалась идеальной чистотой, будто он находился на приеме у знатной персоны, а не в заброшенном руднике. Короткий редингот малинового цвета, замшевые кюлоты и кожаные ботфорты, а на припудренном в должной мере парике – модная аглицкая шляпа jackey. И выражался он культурно, без грубостей. Более того, Тихону даже показалось, что он уже когда-то встречал этого человека в городе. Может быть, даже на одном из светских приемов или балов в Дворянском Собрании…

Акинфий было дернулся, чтобы оборониться от татей, но двое навалились и выкрутили ему руки, а потом молниеносно стянули пеньковой веревкой, одновременно угрожая пистолями. С Тихоном поступили так же, не успел он и глазом моргнуть. Да и что они с двумя крошечными охотничьими кинжалами могли поделать против порохового оружия?

– Сударыня! – вскричал в гневе механик. – Я спасу вас, верьте!

Вместо ответа Манефа, так же как и налетчики, вновь расхохоталась. Поистине, девица обезумела почище своего похитителя.

В какой-то момент капюшон немного сполз с головы одного из татей, и перед острым поэтическим взором Тихона мелькнули тонкие, будто вымазанные черникою губы и полоска черных усов над ними, а также кончик острого костистого носа. Кажется, и бороденка имелась.

Вообще, эти люди не выглядели бездомными бродягами, промышляющими разбоем, скорее они походили на простых городских мещан, разве что вооруженных как солдаты. Сноровка и слаженность их действий, пожалуй, в иных обстоятельствах могли бы вызвать восхищение.