– Какие люди! Одними дорожками ходим, Саша! – разведяруками, Каверин изобразил радушную улыбку.

Белов ответил ему тяжелым, исподлобья, взглядом. Ломатькомедию он явно не собирался. Саша положил руку на плечо Каверинскогоподручного.

– Слышь, будь другом, пойди погуляй куда-нибудь, нам сВолодей потолковать надо.

– Тогда я пойду поиграю, – с готовностью выскочил из креслаПетрович.

Только Белый занял его место, как к ним подошла официантка.Она выставила на стол ведерко с шампанским и две порции виски. Саша тут жеодним махом опрокинул стакан Петровича и попросил:

– Повтори сразу, а?

Глядя на него, Каверин тоже залпом выпил свой виски и тожекрикнул вслед удаляющейся официантке:

– И еще одну!

Поединок начался. Навалившись на стол, Белый наклонился кКаверину.

– Ну что, поговорим за жизнь, Владимир Евгеньич? – мрачнопредложил он.

Каверин молчал. Меньше всего на свете ему хотелось сейчасвести разговоры по душам с человеком, которого он искренне ненавидел.

– Ты почему ворам не дал меня грохнуть? – задал первый измучивших его вопросов Белов.

– А тебе зачем это знать? – усмехнулся Володя. – Дышишь ирадуйся…

– Я понять хочу. Тревожусь, когда что-то не понимаю.

– Ну, милый, ты еще столько не понимаешь! – Каверин сноваусмехнулся, на сей раз – с откровенной издевкой.

Белый скрипнул зубами, но сдержался:

– А ты просвети, – предложил он. Бывший мент на секундузадумался, низко опустив свою лобастую голову с обширными залысинами. Потомподнял глаза на Белова. Сейчас Саша совсем не был похож на пьяного, скорее онвыглядел человеком, смертельно уставшим от всего на свете.

– Ну ладно… Как говорится – стволы под стол, карты на стол,– без тени улыбки пошутил Володя. – В восемьдесят девятом пистолет тебеподложили по моей наводке.

– Во как! – не сдержал удивления Белов. – То есть получается– ты знал, что это не я братца твоего Муху завалил?

Сжав зубы, Каверин кивнул.

– А кто ж тогда?

– Понятия не имею, – повел плечом Володя.

– А что же ты это дело на меня-то повесил?

Каверин взглянул на невозмутимого Белова и раздельно, следяной яростью отчеканил:

– Потому что ты наглый сучий потрох, который думает, чтокруче всех на свете и на всех остальных кладет с прибором.

– Нет, Володенька, – медленно покачал головой Белый и ткнулв собеседника пальцем. – Сучий потрох – это ты! Теперь понятно, почему тебя изорганов поперли…

– А вот это вообще больная тема… – от злости Каверин с махуприпечатал кулаком колено. – Я же лучшим сыскарем был! Я пахал как папа Карло!Сейчас бы я уже полканом был, не меньше! Но ты, сучонок, встал у меня надороге, как бревно, как шлагбаум!

Лицо взбешенного Владимира Евгеньевича пошло краснымипятнами. Он больше не скрывал душившей его злобы. Каверин подался вперед и,брызгая слюной, обрушил на Белова всю свою многолетнюю ненависть.

– Это из-за тебя я потерял свое дело, из-за тебя кручусьсреди отребья, которое ненавижу! Но зато сейчас ты – такой умный, такой крутой– работаешь на меня! И будешь работать! Как миленький, как паинька работатьбудешь! Пока я не скажу мясникам – фас, порвите эту суку! И никуда ты неденешься, потому что за мной теперь – государство и спецслужбы. Я понятноизлагаю?!

На скулах Белова играли желваки. Он с трудом оторвался отпылавших исступленной ненавистью маленьких глазок Каверина. Его растерянноблуждающий взгляд наткнулся на ведерко со льдом – из него торчало обтянутоезолоченой фольгой горлышко откупоренной бутылки…

* * * * *

Анна, постоянно поглядывавшая в сторону Саши, почувствовавнеладное, коснулась руки Фила:

– Валера, там, по-моему, сейчас что-то будет.

Фил мгновенно обернулся и успел увидеть, как вскочившийБелов с размаху обрушил на Каверинскую плешь брызнувшую осколками бутылку…

– Н-да… Генофонд… – равнодушно покачал головой Кордон…

Привычный к подобным инцидентам персонал казино быстро иумело разрядил ситуацию. Каверина с окровавленной головой тут же спрятали отглаз развлекающейся клиентуры в медпункте, Белову же в самой корректной форменамекнули на то, что пора бы ему, как говорится, и честь знать…

– Александр Николаевич, вы наш постоянный клиент, и мывсегда рады вас видеть, но… – изображая глубочайшее сожаление, блеял какой-тохмыренок из администрации казино. При этом он, как плохой артист, то и делозакатывал глазенки и заламывал ручонки. – Но сегодня, в связи со случившимся…Поймите меня правильно, так неловко вас об этом просить…

– Пошли, Фил… – Белый повернулся к другу, не удостоивадминистратора даже взгляда.

Они спустились вниз, к гардеробу. Рослый охранник у дверей обиженнопробасил:

– Александр Николаич, ну со всеми же договаривались: казино– мирная зона, без разборок…

– Не учи ученого, – отмахнувшись, пробурчал тот. – Считай,что я Саддам Хусейн.

– Конкретно с тобой, халдей, никто не договаривался, –походя поставил охранника на место Фил и подал Белому пальто. – Ладно, Саш,поехали.

– Поехали… – вяло кивнул тот и послушно вдел руки в рукавапальто.

Он обернулся назад и сквозь стеклянные двери увидел Анну.Девушка вертела в руке бокал, чуть касаясь им своих чувственных,ярко-накрашенных губ. Ее откровенный взгляд заставил Белого остановиться.

Через секунду он решительно сбросил с плеч пальто.

– Нет, Фил, – на его хмурое лицо вновь выползла блудливаяулыбочка. – Не поехали…

А в это время неподалеку, в каких-то двух-трех кварталах отказино, в модном ресторане прожигал жизнь Космос Юрьевич Холмогоров.

Он был, как всегда, один. Заперся в отдельном кабинете иприступил к своей обычной программе. Сначала был кокс, потом – реки водки,потом – снова кокс…