После нескольких заходов в парную Володя, закутавшись впростыню, вальяжно развалился в кресле. Блаженно щурясь, он наблюдал, как егоподручный жадно хлебал пиво с креветками.

– Нет, я все-таки не понял, нам-то за каким хреном тудапереться? – насосавшись пива, Петрович снова принялся канючить. Отправляться ввоюющую Чечню ему не хотелось ужасно.

– Ехать надо обязательно, потому как я за кавказскую частьмаршрута башкой отвечаю, – терпеливо втолковывал ему Каверин. – И не передкем-нибудь – перед князьями горных тейпов, понял?

– Князья… – уважительно протянул Петрович. – Я помню, вшколе про феодалов проходили – мне нравилось.

– А ты думал! Большие люди, – ухмыльнулся Володя. – Ихпредки – полулюди, полуволки – тысячи лет назад из Ичкерийского лесаспустились…

– Во как…

– Да, Петрович… И нам с ними работать… Мы один раз грузнормально проведем – считай, что они наши друзья. Это раз. Пройдем по маршруту– замкнем всю схему транзита на себя. Все, после этого Белый нам уже не нужен.Это два. Так? Так! – Каверин не столько обращался к приятелю, сколько рассуждалсам с собой. – Короче, Белого – в аут, и канал – наш! Ну, и как тебе план?

Петрович задумчиво почесал затылок.

– Ну так это… опасно же… – промямлил он.

– Эх, милай! Волков бояться – в лес не ходить! – с издевкойзахохотал Каверин. А отсмеявшись, решительно встал и скомандовал: – Вот что, апоехали-ка в казино. Что-то мне перед отъездом нервишки охота пощекотать…

– Вот это дело! – расплылся в улыбке Петрович.

Сегодня Фил опять потерял Сашу. В последнее время с Белымтворилось неладное – он пил по-черному, едва ли не каждый день. Причемпредпочитал делать это в гордом одиночестве, без сдерживающего фактора в лиценеотлучного и строгого Фила. Допускать этого, понятное дело, было нельзя – впьяном угаре Белый мог наворотить черт знает чего. Но каждый вечер Беловстарался улизнуть из-под опеки своего телохранителя, и иногда, как сегодня, емуэто удавалось. Тогда Филу приходилось садиться на телефон и обзванивать все егомногочисленные любимые точки. Сегодня Фил нашел его в казино, и нашел довольнопоздно – Саша вполне мог уже набраться.

Фил выскочил из машины и бросил распахнувшему перед нимдверь громиле-швейцару:

– Саша где?

– Наверху, в ВИП-зале! – вытянувшись в струнку, отрапортовалтот.

Фил пулей взлетел на второй этаж и сразу увидел за столом срулеткой Белова. Ему хватило одного наметанного взгляда, чтобы понять, что егохудшие предположения, увы, полностью подтвердились. Его друг был опять пьян вдым. Фил беззвучно чертыхнулся и поспешил к нему.

В это время Белый с угрюмой решительностью двинул впередцелую груду лежавших перед ним разноцветных фишек.

– Еще раз на «зеро». Вот это вот все… – он откинулся наспинку и махнул крупье. – Давай, крути…

– Сколько здесь? – спросил из-за его спины подоспевший Фил.

– Примерно пятьдесят тысяч, – невозмутимо ответилвышколенный крупье.

– Сколько?! – присвистнул Фил и потянулся к горе фишек. – Э,командир, да он просто ошибся в нулях. Я его забираю.

– Фил, ты что? – схватил его за руку Белый. – Кончай, е-мое…А ты давай, крути… – кивнул он крупье.

– Ну ладно, последний раз, – согласился Фил, присаживаясьрядом с другом.

Колесо рулетки завертелось, крупье метнул серебристый шарик.Поскакав по ячейкам, шарик остановился.

– Тридцать три, черное, – возвестил крупье. Белыйбезразлично кивнул и принялся шарить по карманам. Они были пусты.

– У меня еще часы есть, «Радо»:.. – он попытался расстегнутьремешок. – С брюликами, пятьдесят штук стоят…

– Все-все, завязывай! – Фил вскочил и выдернул Белова изкресла. – Они не берут часы, пойдем…

– Что это у вас за правила, ребята? – вяло возмутился Саша иповернулся к другу. – Фил, дай взаймы, на чай ему…

Фил бросил на стол скомканную стодолларовую бумажку,подхватил Белова под локоть и почти силой оттащил от стола. В холле он усадилСашу на диван под пышной пальмой. Рядом в золоченой клетке сидел огромныйцветастый попугай. Он покосился круглым глазом на пьяного и возмущенно зацокал.

– Братуха, хорош бухать уже! – сердито ворчал и Фил. –Просандалил, наверное, штук сто, да?! Завтра же будешь жалеть! На-ка вот,нюхни…

Он вытащил из кармана клочок ваты и флакон с нашатырнымспиртом – с ними он в последнее время не расставался. Сноровисто плеснув наватку из пузырька, Фил сунул ее под нос Саше.

Белый жалобно вздыхал и охал, мотал головой, но все-такипослушно нюхал ватку.

– Давай, давай – в себя придешь! – подбадривал его друг.

– Фил, ну ты садист, блин! – простонал Белов, мотая головой.– Вот сам бы понюхал! – посчитав процедуру законченной, он решительно отпихнулруку друга.

Фил повертел в руке ватку, не зная, куда ее деть, ипопытался засунуть ее меж прутьев клетки.

– Ты что Фил, не обижай птичку! – Белый вскинулся иоттолкнул его руку. – Птичка, она же… А как вас зовут, птичка?

Он наклонился к попугаю – тот отпрянул в дальний уголклетки, громко и разгневанно застрекотав. Саша повернулся к другу и приложилруку к груди:

– Вот я тебе честно скажу, Фил, – птичку мне жалко. Ачеловека мне не жалко! – Белов отчаянно помотал головой. – Потому что человек –тварь! Мне для человека даже пули не жалко. А птичка летает себе в небе… и мнеее жалко, понимаешь? – в его глазах блеснули пьяные слезы. – Потому что птичка– божье создание, ты понимаешь меня, Фил?

– Понимаю, как не понять! Ну ты как, получше?

– Нормально… А давай ее выпустим, а? – вдруг загорелсянелепой идеей Белов. – Пусть себе летает!

– Нельзя, Сань, пойдем… – Фил помог другу подняться инаправил его к лестнице на первый этаж.

Спускаясь по ней, Белый оступился и непременно загремел бывниз, если б не мгновенно подхватившая его рука Фила.

– Братуха, ты в порядке? – озабоченно спросил он.

– Нормально… – снова кивнул Белый.

– Ну все, тогда поехали.

– Куда?

– Что значит – «куда»? Домой.