— И что?

— Да ничего. Он просто смутился. Жениться на тебе нехотел, боялся себя, он же был влюблен в твою мать… Но сейчас прошло стольколет, он скорее всего о тебе и думать забыл, сама говоришь, у него была болеечем бурная жизнь. А теперь представь себе, что у вас закрутится роман…

— Ой, мамочки…

— Так вот, закрутится роман, а он вдруг узнает, что тывсе ему наврала… Он может обидеться, или даже взбеситься, в нем проснется дикийзверь, и он-таки откусит твою глупую голову, фигурально, разумеется. И ты опятьостанешься с носом. Без головы, но с носом!

Лиля фыркнула.

— Да, смешно… — согласилась Мила. — Но немне! Второго татаро-монгольского ига я уже не переживу. Да, а что нашАртем-кошатник?

— Звучит почти как Симеон-столпник. А ничего. Сгинул.

— Да, непоследовательный товарищ. То люблю — женюсь, товдруг в кусты. Но жалеть о нем не стоит.

— А я разве жалею, хотя с ним было хорошо и нестрашно.

— Зато тут адреналин!

— Это правда. Сплошной адреналин!

— Лиль, а может все-таки охолонешь маленько? Учитываяпрошлое, это может скверно закончиться. Может, ну его?

— А как?

— Притворись больной, возьми отпуск…

— Да я недавно из отпуска, к тому же летом, передярмаркой у нас завал работы, я не могу так подвести девчонок… Нереально. Ипотом, он завтра уезжает. Может, вернется и все окажется по-другому…

— Вряд ли… А впрочем, Лилька, пусть все идет как идет.За все годы с Денисом я ни разу тебя такой красивой не видела. Права ПолинаСергеевна, для тебя развод и впрямь оказался трамплином…

— Ага, меня подбросило, но я попала в какое-тозавихрение воздуха и меня мотает, а как приземлиться, и куда, неизвестно.Недолго и шею сломать.

— Но все-таки это куда веселее, согласись!

— Уже согласилась. Как вспомню эту замужнюю жизнь…

— Лиль, если надумаешь рожать, рожай от Ахметшина,интересный ребеночек может получиться…

— Мил, рано об этом думать.

— А по-моему, в самый раз.

— Да ну тебя…

— А замуж за него не надо.

— Мил, ты в своем уме?

— В своем, в своем.

— Мил, очнись, я ведь не знаю, может, у него пять жен,восемь детей. Об этом не было сказано ни слова.

— Кольцо носит?

— Нет. Но во-первых, я не уверена, что мусульмане носяткольца, а во-вторых…

— А он вообще, как насчет мусульманства?

— То есть?

— Не сильно правоверный?

— Да нет… Точно нет! Он ел свинину!

— Уже легче.

— Ну, ты даешь, подруга!

Они расхохотались.

У Лили зазвонил мобильник.

— Алло!

— Лиля, это Ринат!

У нее оборвалось сердце.

— Вы где?

— Дома, а что случилось?

— А то, что я вас ждал, а вы что, огородами убежали?

— Господи, Ринат, я же не думала… Я просто вышла черездвор на другую улицу. Простите, я не хотела…

— Ну что ж, вообще-то первый раз прощается… Ладно. Довстречи.

— Лилька, что?

— Он сказал: первый раз прощается… и у него был такойтон…

— Какой? Угрожающий?

— Понимаешь, — потрясенно проговорила Лиля. —Не просто угрожающий, а угрожающий сексуально…

— Да, Лилька, плохо твое дело. Сдвиг по фазе налицо.

Ринат сам себя не понимал. Чем его так привлекла эта Лиля.Вроде ничего особо примечательного, видали и получше. Кого-то она емунапоминала… но он не мог понять кого. У него и вправду была отвратительнаяпамять на лица. Сказать, что она красива, да нет, пикантна… Даже очень.Умненькая, обаятельная и явно натуральная, даже зубки хоть и белые, но неслишком ровные. Худенькая даже чересчур, он предпочитал женщин в теле. Но оначем-то страшно его волновала, в ней была какая-то, видимо, еще бессознательнаясексуальность. Она еще дурочка. А смех у нее иной раз просто может свести сума. И еще она явно что-то темнит, врет… Надо будет разузнать о ней побольше.Недаром мне все время кажется, что я когда-то ее знал. Лилия Орешникова… вдевичестве Удалова… Ну, что она Лилия Орешникова, в этом нет сомнений, мне еетак представили в издательстве. Все остальное нуждается в проверке. Лилия… нетакое уж редкое имя… Я припоминаю по крайней мере семерых. Лиля Кузина, ЛилькаХейфец и Лилька Иванкина, это в школе… На «Мосфильме» была гримерша Лиля,звукооператорша Лилия Игоревна… Тренер по гимнастике тоже была ЛилияАнатольевна… Да всех разве упомнишь… Кажется, ту девчонку, дочь Полины тожезвали Лилией… Точно, Лилёнок, она называла дочь Лилёнком. Так, уже теплее… Ноона не была блондинкой и лица ее я совершенно не помню. Кажется, я даже трахнулее от отчаяния, когда Полина вышла замуж. Да, да, точно, она еще оказаласьдевушкой… Может, это она?

Лиля возвращалась домой подавленная. Какая же я идиотка!Ведь если он догадается, какой последней кретинкой я буду выглядеть в егоглазах… Я же заметалась, как сопливая девчонка или как красна девица, вернее,как старая дева. Но это же от неожиданности, попыталась она оправдаться всобственных глазах. Но в его-то глазах кто меня оправдает? Она приняла душ,залезла в постель, включила телевизор, как раз начинался ее любимый сериал.Черт знает сколько я пропустила, но сериалы тем и хороши, что все равно всепонятно. Это успокаивает. Герой неотразимо мужественный и загадочный, чем-то напоминалРината… Опять Ринат… Но тогда, много лет назад, он был далеким и недосягаемым,а сейчас подошел к ней совсем близко… А она своим идиотским поведениемоттолкнула его. А может, наоборот, ему почудилась тут какая-то загадка? Хорошобы… Но эта загадка так легко разгадывается… И тогда конец. Я стану столь явнымнапоминанием о фиаско, которое он потерпел с мамой. Но он же все-таки добилсясвоего, хоть и через много лет. А вдруг он захочет отомстить маме, зная как онаменя любит, он поматросит меня и бросит как-то жестоко и унизительно, чтобыстрадала не только я… Чтобы мама мучилась угрызениями совести… А я ведь, ондумает, могу не пережить такой истории, покончить с собой и вот тогда-то мамараскается… Тигр — животное коварное. Да нет, я наверное переживу…

Сна не было ни в одном глазу. По телевизору в этот час всеканалы показывали какие-то ужасы. Вдруг зазвонил телефон.

— Лилёнок, не спишь?

— Нет, мамочка! А ты где?

— На съемках в Минске. Вот пришла в номер, решилапозвонить дочке. Я скучаю, Лилёнок! Знаешь, я хотела спросить, как твой Артем?