— Значит, вы были знакомы с Паушкиным?

— Мы вместе учились в школе. Возможно, даже встречались.Такие детские невинные шалости. Но потом я уехала и совсем про него забыла. Этобыл не мой уровень. Сын нашего начальника жэка. Если вы не знаете, то могу вамсообщить, что я была вице-мисс Литвы и мне предлагали очень хорошие контракты вГермании. Но я как дура решила снова сюда вернуться.

Собаки опустили морды.

— Вам нужно было рассказать обо всем следователю, — мягкозаметил Дронго, — возможно, тогда он переквалифицировал бы статью совсем вдругую. Одно дело умышленное убийство своего сотрудника, а совсем другое —убийство из ревности. Ведь вы встречались с Алексеем до того, как уехали вЛитву?

— Возможно, встречалась, — высоким фальцетом произнесла она,— мне было уже шестнадцать. Вполне возможно. Какое это имеет отношение к банку?

— И в тот вечер вы тоже с ним встречались, — сказал Дронго.

— Что вы себе позволяете? — крикнула она, запахивая своеплатье, — кто вы такой, чтобы меня обвинять?

Бульдоги одновременно зарычали.

— Спокойно, — крикнула она обоим собакам, — сидеть на месте.

— Спасибо, — кивнул Дронго, — я только обязан сообщить вамто, о чем вы не знаете. Дело в том, что начиная с двенадцатого числа за вамиследили. За вами и господином Паушкиным. И случайно установили, что вывстретились в отеле «Аврора Марриот» примерно в половине седьмого вечера.

— Кто это следил? Мой ревнивый муж? Он превратил мою жизнь внастоящий кошмар. Все эти недомолвки, подозрения, вечные ссоры. Я долго немогла так продержаться. Даже не представляю, как мы дальше будем с ним жить. Ядумаю, что мне нужно подавать на развод. И это не потому, что он совершил такойдикий поступок. А в силу нашего полного несовпадения взглядов.

«Несовпадение взглядов» не мешало ей жить в его квартире,пользоваться его деньгами и его автомобилями. Очевидно, она твердо решиларазвестись со своим супругом, чтобы иметь возможность урвать большую часть егосостояния.

— Я понимаю, как это будет выглядеть, — торопливо добавилаАлдона, — но я развожусь с ним не потому, что ему грозит пожизненноезаключение, а в силу глубоко личных причин. Любая супруга, узнав о том, что мужорганизовал за ней наблюдение, немедленно подала бы на развод. Это такунизительно и неприятно.

— Он может еще не получить пожизненного.

— Значит, получит пятнадцать или двадцать лет. Черездвадцать лет я буду никому не нужной старухой. А у меня еще нет даже детей. Емугораздо легче. В конце концов я обязана думать о своей будущей личной жизни.Какой теперь из него отец? Вы, наверно, думаете, что я пришла к решению оразводе только сейчас. Но я уже давно говорила об этом своей подруге.

Она выпила свой кампари и громко крикнула:

— Долорес, принесите еще один бокал.

— Значит, вы встречались в отеле с Паушкиным? — уточнилДронго.

— Это была абсолютно случайная встреча, — кивнула Алдона, —я приехала туда по делам, а он случайно вошел в отель, когда я была в кафе. Мыпоговорили несколько минут, и он куда-то пошел. А я уехала домой. Вот,собственно и все.

— Этого было достаточно. Оба наблюдателя перезвонили вашемусупругу. И покинули отель. Ваш муж приехал туда примерно через час уже в такомвзвинченном состоянии, что готов был ломать и крушить все в этом отеле. Емусообщили номер, который был снят на имя Алексея Паушкина. И он поднялся туда, убежденный,что найдет именно вас. И там совершилось убийство.

— Тогда выходит, что во всем виновата именно я, — циничноспросила Алдона, — вам не кажется, что это просто непорядочно сваливать все сбольной головы на здоровую. Или вы хотите, чтобы я заняла его место? Может, этоя убила Алексея?

— Нет. Никто не обвиняет вас в этом убийстве. Я только хочуобъяснить вам, как это могло произойти.

— Достаточно, — сказала Алдона, — у меня нет желаниявыслушивать эти бредни. Я действительно была знакома с Алексеем Паушкиным иучилась с ним в одной школе. Потом мы уехали в Литву и случайно встретились внашем банке через много лет. Я действительно случайно оказалась в отеле, когдатуда приехал Леша. Вот и все совпадения. Ничего больше не было и не могло быть.Даже смешно подумать, что я могла изменять своему мужу с этим ничтожеством. Выслишком низко меня цените.

— Я не хотел вас оскорбить. Но это не единичные случаи, окоторых вы вспоминаете. Были и другие. Когда вы полетели в Санкт-Петербург сосвоей подругой Нелли Бродниковой.

— Это вы тоже выяснили. Так, так, я вас слушаю. Неужели я немогла ездить даже со своей подругой?

— Могли. Конечно, могли. Но в этот момент кто-то в банкерасчетливо оформляет двухдневный отпуск Алексею Паушкину, который не появляетсяна работе как раз в эти два дня.

— Мы были там с подругой. И ко мне прилетал Ахмед. Он самубедился, что мы гуляем вместе с Нелей. Долорес, где мой кампари?

Вошедшая домработница протянула ей бокал и забрала пустой.Дронго подумал, что Абасову давно следовало самому развестись с этой дамочкой.

— Знаете, почему он прилетел? — спросил он. — Ему сообщили,что вы встречаетесь в Санкт-Петербурге с Паушкиным. И так как Алексея не былона работе, ваш муж поверил в эту грязную клевету и полетел все лично проверить.

— Какая гадость, — поморщилась Алдона, — а я думала, что онменя любит. Значит, он все время нас проверял, даже нанял сыщиков, чтобы занами следить. Вы сами говорите, что это «грязная клевета». Любой непредвзятыйчеловек поймет, как трудно мне было уживаться с этим типом. У него осталиськакие-то средневековые взгляды на семейную жизнь.

— Он вас любил, — возразил Дронго, — у мужчин любовь иногдапринимает вот такие гипертрофированные формы выражения чувств.

— Если любит, значит, доверяет, — возразила она.

— И вы не давали ему повода для ревности? — спросил Дронго.

Она хотела что-то сказать, возможно, возразить или ответить,но замерла, не решаясь возражать. Этот человек, пришедший к ней в гости, зналслишком многое. И она не хотела услышать от него опровержение собственных слов.

— Я полагала, что это наши семейные дела, в которые мы необязаны посвящать наших адвокатов, — отчеканила Алдона.

— Вы знаете, как тяжко ему пришлось. Девять лет назад онпотерял свою первую жену. И поэтому настолько трепетно относился к вам. Нокто-то систематически его доводил. Кто-то нарочно выбивал его из колеи,рассказывая о вашей возможной неверности. И он начал верить подобным наветам.

— Напрасно, — она задумалась. Было заметно, как онанервничает.