– А разве у вас не могло быть мотивов? – Разговоршел по-русски и оба австрийских чиновника пока не вмешивались в их диалог.

– Какие мотивы? – дернулся Набатов. – Мы дажебыли родственниками. Женатыми на троюродных сестрах. Даже смешно такоепредположить. Он был президентом компании, а я послом, дипломатом. Не былоничего, что могло бы поссорить нас. Никаких пересекающихся личных интересов.

– Насколько я мог слышать, ваша супруга владеладвадцатью пятью процентами акций его компании.

– Это ее дело, – мрачно ответил посол. – Темболее не было резона убивать его, если эта «курица» несет «золотые яйца» длямоей супруги. Извините, но убийцу нужно искать в другом месте. Я знаюпрактически всех, кто был за нашим столом. И знаю достаточно давно, чтобы несомневаться в них.

– Будем искать, – согласился Дронго. – Адавно вы решили приехать именно сюда?

– Нет. Где-то в середине декабря. Галимов позвонил ипредложил собраться здесь. Мы с женой решили приехать из Берлина, а ониприлетели все вместе. Хотя нет, не все. Кажется, разными рейсами, но я точно неспрашивал.

– А Баграмов давно у вас работает?

– Семь или восемь месяцев. До него был другойсотрудник, которого потом отозвали.

– Почему?

– Я бы не хотел отвечать на этот вопрос.

– Не забывайте, что здесь произошло убийство.

– А вы не забывайте, что я посол и имею право вообще неотвечать на ваши вопросы.

– Что сразу вызовет ненужные подозрения, – заметилДронго.

– Хорошо. Если вы настаиваете. Прежнего советника отозвалипо предложению моей супруги. У нее требовательный характер, и не все сотрудникивыдерживают ее строгие правила.

– Прежнего отозвали по настоянию вашей жены, –подытожил Дронго, – а Баграмова прислали вместо него. Это вы выбирали,кого к вам пришлют? Или ваша супруга?

– Он не просто дипломат…

– Я знаю, – кивнул Дронго, – он майор вашейслужбы безопасности. Услышал, когда сидел за соседним столом.

– Тогда тем более. Вы должны понять, что не мывыбираем.

– Ваша жена не просто супруга посла, но и дочь президента.Она могла выбирать.

– Она не возражала, – тактично ответил дипломат.

– Вы ему доверяете?

– У вас есть какие-то подозрения?

– Нет, мне интересно ваше мнение.

– Я привык доверять людям из его организации.

– Как долго вы знаете семейную чету Яцунских?

– Несколько лет. С тех пор, как познакомился ближе сосвоей нынешней женой. Иосиф Александрович всегда был правой рукой погибшего.Очень толковый и умный человек. Его супруга излишне впечатлительна, но ониочень порядочные люди и верные друзья.

– А Дьюла Фаркаш? Как давно вы его знаете?

– Меньше остальных. Он какой-то компаньон компании. Явидел его несколько раз, и он производил впечатление солидного бизнесмена.

– Давид? Как вы можете его охарактеризовать?

– Экспансивый, вспыльчивый, излишне эмоциональный. Но,в общем-то, дружелюбный и контактный человек.

– Фройляйн Вероника Вурцель? – задал следующийвопрос Дронго, увидев, как усмехнулся Набатов.

– Я знаю ее уже два года, – сообщил посол, –очень способная дамочка с массой скрытых внутренних достоинств. Абсолютно безкомплексов. Типичная немка.

– Что значит «типичная немка»?

– Культура поведения, манера себя держать, общение смужчинами…

– Я не совсем понимаю, что значит слово«типичная»? – настаивал Дронго.

– Пожалуйста, – пожал плечами Набатов. –Когда они приехали к нам в Берлин, мы заказали им номера в «Бристоле». Всемтроим. Галимову, Давиду и фройляйн Вурцель. Можете себе представить, –когда мужчины отправились в сауну, их заставили раздеться перед входом впарилку, как и положено в Германии. И через некоторое время туда вошлаабсолютно обнаженная фройляйн Вурцель. Можете себе представить?

– По-моему, это нормально для Германии. Они все такделают.

– Но не совсем нормально для наших. Галимов рассказывалмне об этом со смехом. Я же сказал, что она «типичная немка».

– Давайте вспомним Амалию.

– Хороший секретарь. Галимов был доволен ее работой.

– Она часто выезжала с ним?

– Достаточно часто. У него два секретаря в приемной.Одна ездит с ним, другая сидит на месте.

– А Руслан?

– Он был помощником и, по-моему, телохранителем. Тожебывший спортсмен.

– Остаются две женщины: ваша супруга и Айша, женапогибшего Галимова.

– Она святая, – сразу ответил Набатов, –честное слово, святая. Спокойная, выдержанная, никогда не позволяющая себевыдать свое настроение, как-то показать свое отношение. Галимов был человекомнеобузданных страстей и эмоций, что ему часто вредило. А она делала вид, что незамечает его эмоциональных «срывов».

– «Срывы» были частыми?

– Случались. Он был человеком ярким, интересным ибогатым. Привлекал женщин. Вы знаете, иногда женщинам нужна груда мускуловвместо интеллекта, – добавил Набатов.

– Галимов часто изменял своей супруге?

– Я не буду отвечать на этот неприличный вопрос. Но онне был ангелом, это точно.

– Не забывайте, что я задаю вопросы не из собственноголюбопытства. Вы знали, что он изменяет своей жене?

– Это было не мое дело, – повысил голоспосол, – этим должна была озаботиться его супруга. Если ей было все равно,то предъявляйте сейчас претензии именно ей. Возможно, кто-то в порыве ревностиударил Анвара. Меня это не касается. – Набатов слишком нервничал, невольновыдавая себя.

– Ясно. Вы не ответили на вопрос о вашей супруге. Какона относилась к погибшему?

– Ровно. Спокойно. Как к мужу своей родственницы. У васбольше нет вопросов?

– Есть. Мне показалось, что она слишком эмоциональнореагировала на длительное отсутствие Галимова за новогодним столом. И в первом,и во втором случае.

– Мне так не показалось. Нормальная реакция. Она переживалаза свою сестру.

– Тогда все, – кивнул Дронго, – толькопоследний вопрос. Когда вы собирались вернуться в Берлин?

– Сегодня, – сразу ответил Набатов. –Надеюсь, что это всё?

Дронго взглянул на Квернера.

– Я закончил свою беседу. Можно мне спуститься вниз?

– Идемте, – сказал Квернер, – я вас тудапровожу.

Они покинули кабинет менеджера, прошли по коридору испустились вниз, на первый этаж. Повсюду продолжалось веселье, играла музыка. Утуалета стояли двое сотрудников полиции в штатском, которые никого непропускали туда. С другой стороны был небольшой коридор, который вел вкосметический салон и парикмахерскую. В эти часы они были закрыты, и входныедвери с улицы – тоже. Квернер вошел первым, Дронго – за ним. В туалете работалитрое специалистов, экспертная бригада сотрудников полиции – двое мужчин и однаженщина. Все трое были явно недовольны. В эти часы они могли бы сидеть у себядома с друзьями или в ресторане, отмечая встречу Нового года.