– Вы забыли, что за вашим столом сидела еще однасупружеская пара – посол и его жена, а также их телохранитель.

– Вот и ищите убийцу среди них. Посол, по-моему,типичный интраверт. Он замкнутый и какой-то молчаливый, такие люди способны насамые ужасные преступления. Можете представить себе его положение? Над ним итак все смеются. Он сделал карьеру благодаря удачной второй женитьбе. А для нееэто третий брак. Сначала она вообще держала его при себе, как говорят русские,на побегушках. А потом двинула в дипломаты. Он прекрасно знает, что всем обязансвоей жене. Даже языки его заставила выучить. Мне об этом рассказывал самГалимов. И вот представьте, как он должен был ненавидеть мужа родственницысвоей жены, если у него были подозрения, что его собственная супруганеравнодушна к этому типу. Он должен был сходить с ума.

– У них что-то было?

– Я должна отвечать честно, как на исповеди? Или каксвидетель? – цинично уточнила Вероника.

– Ваша позиция начинает меня утомлять. Вы можете честноответить на мой вопрос?

– Они были вместе несколько раз. Галимов находил, чтоона ничего из себя не представляет. Во всяком случае, именно так он еехарактеризовал.

– Он не боялся говорить вам об этом?

– Именно мне и не боялся. Я – иностранка, мне никто неповерит. А своим он ничего такого не рассказывал. А может, просто хотел передкем-нибудь похвастаться своими победами. Мужчинам важно не только обладатьженщиной, им еще хочется, чтобы об их победах узнали другие.

– Вы тонкий психолог, – усмехнулся Дронго.

– Приходится. Я ведь специалист по переговорам. Там нужнобыть и психологом. А вы здорово меня провели. Я была убеждена, что вы не можетезнать русский язык. С такой восточно-западной внешностью и таким ароматомпарфюма.

– Что значит восточно-западной? – заинтересовалсяон.

– У вас лицо цивилизованного араба или турка схарактерным разрезом черных глаз. А общий облик вполне цивильный, западный.Умение носить костюм, ваш завязанный двойным узлом галстук, подобранный в тонрубашки, ваши запонки… Я поставила бы сто против одного, что вы всю жизньпровели в Европе. И наверняка бы проиграла.

– Большую часть последней четверти века я провел вЕвропе, – кивнул Дронго, – значит, вы были правы. У меня есть ещенесколько не очень приятных вопросов.

– Хотите узнать, делала ли я аборты? –ухмыльнулась Вероника.

– По части здорового цинизма вы можете дать сто очковвперед любому мужчине. Это меня мало интересует. Но вы и раньше встречались сГалимовым или это был первый опыт?

– Конечно, не первый, – даже удивилась она, –вы же его видели. И теперь вы видите меня. Неужели вы полагаете, что мы моглибы два года сдерживаться? Мы перепихнулись при первой же нашей встрече, прямо унего в номере. Я думаю, что иначе он бы меня просто не взял на такую работу.Ему нужна была женщина, которой он мог доверять.

– И об этом знали другие?

– Кого вы имеете в виду?

– Например, Иосиф Александрович?

– Безусловно, знал. Скорее чувствовал.

– Давид?

– Догадывался.

– Кто еще мог знать или догадываться?

– Точно знала Амалия.

– Почему вы так убеждены?

– Она нас видела. По-моему, он даже это нарочноподстроил. Когда я прилетела к нему, примерно месяцев шесть назад, он позвалменя в кабинет и прямо там снял брюки, даже не закрыв дверь. И несколько разсмотрел в сторону двери, словно кого-то ожидая. По-моему, он хотел, чтобы онанас увидела. Она открыла дверь, увидела эту неприличную картину и вскрикнула.Потом убежала. Мне кажется, что она даже заплакала. Когда я вышла, у нее былотакое несчастное лицо… Может, она тоже, как и все молодые девочки, былавлюблена в своего шефа. Он ведь был красивым мужчиной. Сильным и богатым.

– Как вы считаете, почему он пошел именно туда вовторой раз? Может, его опять туда пригласила женщина?

– Нет, – рассмеялась Вероника, – убеждена,что нет. Я выжала его как лимон. Он отправился туда просто так. Зачем людиходят в туалет?

– На этаже было несколько туалетов. Он мог пройти туда.

– Значит, с кем-то договорился встретиться. Но неинтимно, а для другой цели. Хотя не представляю, какая деловая встреча можетбыть в туалете, – улыбнулась Вероника.

– Вы понимаете, что будете одной из главныхподозреваемых?

– Мне все равно. Я его не убивала. Глупо убивать своегошефа и благодетеля. Если я с ним спала, то вправе была рассчитывать нанекоторые преференции, которыми он меня одаривал. Зачем мне его убивать? Скакой стати? Я должна была его ценить, любить и оберегать даже больше, чем егособственная жена. Ведь я абсолютно не ревновала его к другим женщинам. Можносказать, что я была идеальной подругой.

– Вы так спокойно обо всем говорите. Неужели вам егосовсем не жалко?

– Конечно, жалко. Но еще больше мне жалко саму себя. Вмои годы трудно найти такую высокооплачиваемую работу. Мне уже далеко затридцать. Нужно искать другого босса, а это всегда сложно.

– С вашими способностями это совсем нетрудно, –сказал Дронго.

– Вы решили устроить состязание в цинизме? –насторожилась она.

– Нет. Я говорю о ваших истинных достоинствах. Умениеразговаривать с людьми, умение убеждать, работа в нескольких иностранныхкомпаниях, знание стольких иностранных языков… Для немки вы удивительно хорошоговорите по-русски.

– У меня мама полька, – улыбнуласьВероника. – Вам удалось мне тонко польстить. Будем считать, что я этого незаметила.

– Давайте вернемся обратно, – предложилДронго, – и никому не говорите о нашем разговоре.

– Разумеется, – согласилась Вероника, – иначежена посла просто выцарапает мне глаза.

Они вернулись к кабинету менеджера. Инна Яцунская недовольнопосмотрела на Веронику и демонстративно отвернулась. Вышедший из кабинета посоло чем-то разговаривал с ее мужем. Руслан успокаивал Амалию, а Фаркаш беседовалс Давидом. Дронго прошел в кабинет, где беседовали Штреллер и старший инспекторКвернер.

– Что-нибудь узнали? – уточнил Квернер, когдаДронго вошел в кабинет.

– Убедился, что погибший был там не случайно, –ответил Дронго, – я думаю, что нужно искать орудие убийства. Убийца не могзабрать нож обратно с собой, это просто невозможно, он бы не стал такрисковать.

– Почему вы думаете, что это он, а не она? –мрачно спросил Штреллер.

– Я видел, как его ударили. Женщина бы просто несправилась, – ответил Дронго, – да и не всякий мужчина смог бы такбыстро и ловко ударить. Все-таки погибший был спортсменом. Я видел, как ондвигался. У убийцы была очень нелегкая задача.