«Квитанция? При чем тут квитанция?» [9] — озадачилась Алена.

— К счастью для мадам, у нас лишь трещина, так что, думаю,шины будет вполне достаточно. Впрочем, это уже ваши заботы, доктор Бланше, —проговорил рентгенолог, и Алена только сейчас обратила внимание на бейджики,прикрепленные к карманам рабочих халатов врачей. Согласно им, хирург звалсяАльбер Бланше, а рентгенолог — Оливье Савояр.

«Красивое имя — Оливье! — мечтательно подумала нашалегкомысленная героиня. — Особенно если абстрагироваться от известного салата…»

И только тут до нее дошло, о чем речь. У нее, к счастью —ничего себе, счастье! — только трещина на ушибленной коленке. А что могло бытьхуже? Только перелом.

— Так вы хотите сказать, что у меня перелома все-таки нет? —спросила она, и доктор кивнул:

— Совершенно верно, мадам, перелома у вас нет, всего тольконебольшая трещина. Вам, как уже сказал коллега Савояр, повезло. Можно обойтисьбез гипса, ограничиться шиной. Я сейчас напишу рецепт! Думаю, ваше страховое агентствооплатит эту покупку. — И он присел к столу, что-то начал чиркать ручкой набланке.

— Bon courage, madame! — весело сверкнул своими чуднымиглазами красавчик Оливье и вышел из кабинета.

Алена мгновенно забыла о его существовании. В данную минутужизни ей было не до жиголо, пусть даже с янтарными глазами…

Трещина в колене! То-то было так зверски больно! А что этоза шина, интересно? Она сможет с ней ходить? Или придется сидеть? В каком-нибудьинвалидном кресле? Приехать в Париж на две недели, чтобы все это времяпросидеть в инвалидном кресле?!

Нет, мужество, которого ей пожелал жиголо Оливье,стремительно покидало ее с каждой секундой. Уходил кураж, как вода из треснутойкружки…

— Доктор, а обязательно носить шину? — спросила она плачущимголосом. — Нельзя ли обойтись эластичным бинтом?

— Вот этим? — сладким голосом переспросил Альбер Бланше,кивком указав на тот бинт, в сопровождении которого явилась к нему Алена (вданном случае уместен именно этот речевой оборот, потому что бинт в очередной,кажется, в сто тысяч восьмой раз размотался и волокся по полу за не заметившейэтого Аленой).

— Ну, к примеру, — кивнула она.

— Этот не подойдет ни в каком случае, — любезно разъяснилхирург. — Даже если вы снимете с него бумажную основу, которая и мешала вамплотно обмотать его вокруг колена. Ведь задача эластичного бинта состоит вплотной фиксации, не так ли?

Ой, позо-орище.., вот дикарка-то, вот варварка, бинтомпользоваться не умеет… Алена подумала, что ее извиняет только шоковоесостояние, в котором она находилась, когда покупала бинт.

— Потом, позднее, недели через две, когда трещина затянется,вы сможете воспользоваться эластичным бинтом. Однако он должен быть раза в двашире. Когда будете покупать, скажите в аптеке, что он вам нужен для фиксацииименно колена. Вам подберут подходящий. Только запомните: перейти на бинт высможете не раньше, чем через две недели. А лучше — через месяц. И то послетого, как снова сделаете рентгеновский снимок, — строгим, учительским тономсказал доктор. — Ну-ну, не расстраивайтесь, мадам, вам еще повезло!

Повезло ей, повезло ей, повезло… Нет, ну в самом деле —могло быть хуже. Мог быть перелом — закрытый или вовсе открытый. Ее моглизаточить на сорок пять суток в больничную палату с подвешенной к потолку ногой.Вот обрадовалось бы страховое агентство «Югория»! Оплатить ее поход вполиклинику они согласились без споров, хотя и двадцать раз наказали переслатьпо факсу подробнейшее медицинское заключение с печатью и подписью. Нет,конечно, все правильно, денежка счет любит. Но какое счастье, что не надо вымаливатьв агентстве оплату полуторамесячного висения на вытяжке! Без преувеличенияможно сказать, что после этого «Югории» пришлось бы оплачивать еще один курслечения Алены Дмитриевой — в психушке.

Нет, ей действительно повезло, надо быть благодарной судьбе..,и тому поганому придурку, который хоть и столкнул ее с лестницы, но не так уж исильно.

Да, спасибо. Merci. Merci bien!

Но.., как же теперь ехать в Тур?

* * *

— Но.., как же теперь вы поедете в Тур, Алена? — с ужасомспросила Марина, наблюдая, как Алена пристраивает на ноге купленную шину.

— Молча, — буркнула та, изо всех сил затягивая ремни налипучках.

Этих ремней на полуметровом сине-зеленом сооружении,состоящем из плотных, довольно толстых эластичных пеленок, посаженных навертикальные фиксирующие опоры, было пять: на щиколотке, на икре, на колене,чуть выше его и уже совсем около паха. Нога, затянутая в этот, с позволениясказать, корсет, не могла согнуться, что и требовалось от шины: не даватьсгибаться колену, чтобы трещина не расширилась, чтобы могла затянутьсяправильно.

Нога и не сгибалась, что не замедлило сказаться на походкеАлены. А между прочим, походочка у нее раньше была совершенно обольстительная,легкая и воздушная, что называется, летящая. Это все единогласно подтверждали.

«Вы не ходите, вы взлетаете!» — сказал ей чуть ли не припервом знакомстве один человек, потом разбивший ей сердце вдребезги… Имени его,которое начиналось на букву И, наша героиня дала себе слово никогда —ни-ког-да! — не вспоминать.

— Ну вот видите, как хорошо, что я еще не успелапозаботиться о костюме русалки! — воскликнула Алена с натужным восторгом. —Теперь я вполне могу изображать Тамерлана, который носил прозвище ВеликийХромец. Или, к примеру, Джона Сильвера. Только попугая не хватает, которыйкричал бы: «Пиастры! Пиастры!»

— Попугая у нас нет, — с трудом удерживаясь от смеха,пробормотала Марина. — И нет ничего, что подошло бы для костюма Тамерлана.Однако у Мориса есть рубашка с большим жабо — вполне подойдет для костюма Жоффреяде Пейрака из сериала про Анжелику. Вы вполне можете изобразить на маскарадеЖоффрея — он ведь тоже хромат.

— А также, кажется, хромал капитан Кассий Кольхаун, — вдругвспомнила Алена страстную любовь юности — роман «Всадник без головы». — Нет,Кассием Кольхауном я быть не хочу, он такой противный! Я лучше буду ЕлизаветойВоронцовой, фавориткой императора Петра III Федоровича. Она была хромая,кривобокая, курила трубку, пила водку и материлась. Я уже хромая, а материтьсязапросто начну, если еще час проведу в этом испанском сапожке!